Мародёры, непонимание, догадки и некоторое количество первой любви (СИ)

Сириус прижимает Ремуса к дереву и целует его. Джеймс не видит все хорошо, но даже от такой малости ему становится жарко, просто ужасно-ужасно жарко. Сириус дергает Ремуса вверх, всем телом прижимая того к дереву и чуть ли не поднимая на руки, а Ремус тихо стонет, хватаясь за его шею, зарываясь пальцами в волосы, притягивая ближе, ближе к себе.

Боже, они хотят друг друга съесть, - обреченно думает Джеймс, но на душе у него становится радостно-радостно, будто он проглотил воздушный шарик, и он все еще смущен, о Мерлин, он просто горит от стыда, но Сириус и Ремус выглядят такими счастливыми, что он просто…

- Джеймс?! – вдруг вскрикивает Ремус, и вот теперь Джеймсу действительно хочется провалиться сквозь землю. Куда-нибудь, скажем, в Новую Зеландию.

- Да, эм… - пробормотал он, вставая на колени и, наконец, выпрямляясь в полный рост. – В общем, да, - Ремус смотрит на него сумасшедшими глазами, все еще сжимая руку Сириуса.

- Мы… - начинает Сириус. На его лице вспыхивают красные пятна, хоть он и кажется спокойным.

- Я знаю, - обрывает его Джеймс.

- Знаешь? – удивляется Ремус, стискивая руку Сириуса так сильно, что тот немного морщится. – Но откуда?..

- Вы, ребята, довольно, эм… очевидны, - Джеймс немного краснеет, тогда как уши Ремуса уже напоминают стоп-сигнал магловского, вроде как, цветофрора, а Сириус выглядит так, будто он разрывается между желанием придушить и обнять его. – Да и тот случай на день Святого Патрика… Только ты мог такое сотворить, Сириус, уж прости, - Сириус отрывается, наконец, от изучения носков своих кед, и Джеймс видит пятна румянца на его щеках.

- То есть, ты все знал и молчал? – задушено спрашивает Ремус, теребя галстук - который, после этого дня, скорее всего, придется выбросить - между пальцами. – И ты не… - начинает он, но Джеймс снова перебивает:

- Все в порядке, Реми, если ты об этом. Не думаю, - усмехается он, - что что-то вообще могло быть не в порядке. Честно говоря, насчет тебя я никогда и не сомневался, - хихикает он, и Ремус возмущенно вскрикивает:

- Эй! Какого… Сириус?! – Сириус пытается прикрыть улыбку ладонью, да… не очень выходит, правда. – И ты туда же?!

- Прости, дорогой, но он прав. Никто никогда не сомневался насчет тебя, - Ремус на секунду застывает, а потом кидается на него с кулаками, хохоча и налетая на него, чуть ли не роняя на землю… Сириус даже и не думает отбиваться, только весело вторит смеху Джеймса и пытается ласково поймать колошматящие воздух руки Ремуса.

У Джеймса ребра болят от смеха, а рот, кажется, еще долго не сможет изобразить ничего, кроме улыбки, но он, как ни странно, абсолютно счастлив. Лунатик вновь и вновь кидается на Сириуса, шутливо угрожая отыграться в полнолуние, дует легкий ветерок, доносящий откуда-то из леса сладкий аромат ландышей, а где-то в гриффиндорской башне сидит Эванс, и Джеймсу стоит уже признать, что он влюблен в нее, потому что остался только один год, и у него не так уж много времени, чтобы она в него влюбилась…

И все хорошо, так или иначе.

- Вы ведь пригласите меня на свадьбу, так? – кричит он, покатываясь со смеху от покрасневших, смущенных лиц друзей.

Все хорошо.