Витраж (СИ)

- Том попросил передать тебе, что у него все еще сохранилась дыба в подвале, - весело сообщает Гарри, когда они встречаются на скамейке во внутреннем дворе. – Он чертовски ревнивый.

- Кхм, не сомневаюсь, - отвечает Драко вовсе не так уверенно, как ему хотелось бы.

Потому что его собственный отец очень красноречиво смотрит на сына, когда тот упоминает Гарри. Красноречиво – значит буквально рыча: «Не смей сделать что-то не так, я хочу жить в этой стране, а не скрываться в песках Египта».

- И еще он обещал обеспечить билеты на квиддичный матч. Будет во вторник во Франции, ты знаешь? – продолжает Гарри, и он совершенно беззаботный и счастливый.

Жмется к нему ближе, будто и не замечает, что всякое упоминание приемного отца Гарри – это мини-инфаркт. Или что-то куда серьезнее. Когда Драко впервые с ним увиделся, выяснилось, что он не только выше его на две головы, но и выше Гарри на голову, и это создавало совершенно дикий эффект – казалось, что на него накинутся при первом же удобном случае, и не важно, будет ли в этот момент рядом Гарри или нет. Драко даже казалось, что Том Риддл хочет, чтобы Гарри был рядом, чтобы тот навсегда запомнил, чем заканчиваются отношения с теми, кого его милость не одобряет.

- Ты меня слушаешь? – недовольно интересуется Гарри, когда Драко уж слишком долго молчит.

Слизеринец тут же встряхивается, потому что ссориться с парнем из-за его отца – нечто чертовски странное, и, если бы Гарри поссорился с Драко из-за Люциуса, Малфой-младший точно получил бы убойную дозу подозрений и не особо приятных выводов.

- Краем уха, - признается Малфой и тянется к волосам Гарри, чтобы успокоить его поглаживаниями.

Гарри действительно похож на маленькую змейку, и его отец очень часто это повторяет, слишком трепетно для Темного лорда. Драко едва не начинает улыбаться, как дурак, когда Гарри подставляет голову под поглаживания и вытягивается на скамейке.

- Так мы идем на квиддич? Том сказал, что и Снейпа возьмет, чтобы следить за школьниками. Еще Симус и Невилл хотят пойти.

- Куча гриффиндорцев и один я? – недовольно интересуется Малфой, который воспринимает гриффиндорцев исключительно как слишком шумных древних людей, которым не повезло взять в руки палку.

- Главное, что там буду я, правда? – широко улыбается Гарри и тянется к нему, смазанно целуя в тонкие губы.

Гарри такой непосредственный в своих порывах, что Драко тает под его ласками. И совершенно забывает о строгих родителях и о том, что они в школе. Гарри теплый и приятный на вкус, и целоваться с ним – одно удовольствие.

Они давятся смехом на зельеварении, и делают это так громко, что Снейп выгоняет их – «Профессор, но мы ведь закончили с зельем, за что вы так строго?» - прямо к Филчу, чтобы учились быть тише и соблюдали дисциплину в классе. Они смеются и в то время, пока идут к завхозу, отбывать совершенно несправедливое, но неизбежное наказание. И это действительно чертовски смешно – думать о том, что где-то в глубине Запретного леса стоит статуя Альбуса Дамблдора на роликовых коньках, которую однажды найдут их потомки и оценят как весьма выдающееся произведение искусства, правда, непонятно для чего предназначенное. Альбуса, должно быть, посчитают чрезвычайно самовлюбленным местным вождем магов, который заставлял студентов трудиться день и ночь, чтобы воздвигнуть памятник своему могуществу и непревзойденности. Словом, шалость удалась.

- Надеюсь, я стану свидетелем этого, - говорит Гарри, запрокидывая голову, и он такой красивый сейчас, такой совершенно радостный, что Драко глубоко наплевать на то, что все, чем они занимались всю ночь в Запретном лесу – откровенное ребячество.

И он готов даже простить Гарри подобные слова. Слова, намекающие на то, что Гарри тоже заинтересован в бессмертии. Так же, как и его отец.

- Надеюсь, однажды ты начнешь делать что-то действительно злодейское, а не дурацкое, - отвечает Драко, чувствуя желание совершенно по-детски толкнуть Гарри в плечо, чтобы спровоцировать на очередную шалость.

Они уже семикурсники, и им действительно стоит быть серьезнее, но это слишком сложно, потому что это их последний год в школе, а после… после – бесконечно большой мир, и они оба знают, что им будет позволено все, что угодно. Драко – потому что его отец один из самых богатейших людей в Магической Британии, Гарри – потому что его отец – Темный лорд. И Драко действительно надеется, что они будут в этом мире вместе. Столько, сколько будет возможно.

Гарри крепко берет его за руку на выпускном, не собираясь просить танца, потому что даже впервые пришедший в Хогвартс первокурсник понял бы, что Драко не откажет. Гарри ведет, и Гарри играет с ним, позволяя наслаждаться временем и им – потрясающе красивым и солнечным хогвартским лордом. И Драко позволяет себе стать из холодного слизеринского принца подтаявшей слизеринской принцессой, потому что это Гарри, а не кто-то другой, потому что они молодые и они свободные. И потому что они оба слишком сильно влюблены.

Драко даже терпит разговоры с друзьями Гарри, которых оказывается слишком много. И Гарри даже желает Блейзу и Панси удачи, и у Блейза глаза загораются, потому что Паркинсоны так же в свите лорда, и, если уж Гарри дал добро, значит, они наконец-то смогут зайти дальше поцелуев. И, если повезет, даже помолвку смогут заключить.

Драко не советовал бы им быть настолько вдохновленными, потому что Гарри говорит это лишь из вежливости, но они - особенно Панси – так счастливы, что он просто не хочет портить им вечер. И себе. Ссоры с друзьями в последний школьный день просто отвратительные. Он может убедиться в этом, когда Гарри ссорится с Роном и пытается напиться. Никто ему этого, разумеется, не позволяет. Во-первых, потому что у Драко грандиозные планы на ночь, во-вторых, потому что один из приглашенных гостей - от чего Дамблдор скрипит зубами в глубоком директорском кресле – сам лорд, и стакан с алкоголем исчезает из рук Гарри в тот же момент, когда гриффиндорец пробует его осушить.

Рон быстро приходит в себя и пытается помириться, но Драко мило улыбается и отправляет его в компанию к Гермионе и Джинни, потому что у Гарри Поттера слишком много дел для того, чтобы тратить все время на выяснение отношений со всяким, кто хочет это от него потребовать. Гарри этого даже не замечает, потому что вертится вокруг профессоров, оставляя каждому напутственные записки. В некоторых – признается в искренней нелюбви к предмету, но любви к профессору, в других – в любви к обоим, и третья часть записок остается просто пустой, просто чтобы остальные не чувствовали себя обделенными.

Гарри забавный, и Драко ловит его под конец вечера, пряча в ворохе живых цветов, расставленных по углам зала. Музыка соответствующая, и они медленно целуются, держась за руки, и Драко думает, что это лучшее, что он может получить от этого момента, этого вечера и этой жизни. И он почти не думает, когда тянется к Гарри и шепчет ему на ухо, жарко и жадно, и как выпаливает признания и просит остаться с ним навсегда. И потом делает предложение.

Он как в тумане слышит мягкий смех Гарри и чувствует, как ему на плечо ложится тяжелая рука. За спиной – Темный лорд, и он совершенно недоволен. Возможно, увиденным, возможно, услышанным, возможно, всем сразу.

- Так забавно, - говорит Гарри, крепче сжимая его руку. – Том только вчера сказал, что сложит с себя полномочия в мою пользу, как только я скажу кому-то «да». Спорим, он даже не подозревал, что это случится так скоро? Потому что я намерен сказать «да», Драко. Да.

- Ты мог бы потребовать пару дней на размышления, как все приличные молодые люди, - недовольно тянет Темный лорд, но Драко глубоко плевать.

И не потому, что его лорд – Гарри. И не потому, что они у всех на виду. Но потому что он счастлив. Совершенно бесстыдно и всепоглощающе счастлив. И когда Гарри выталкивает отца из их укрытия, когда вновь прижимает его к себе, когда влюбленно целует в нос, а затем в губы, Драко понимает, что счастлив не только он.