Тепло и сила (СИ)

…После своего Истязания Бетани буквально приползла ко мне в комнату, прошипев, что класть она хотела на все правила, а поспать хочет на моей груди. Тем более, что ехать на Испытание нам завтра вместе.

В ту ночь я понял, что если мне и не хотелось снов про Гаррета, надо было, как в детстве, спать с Бет в одной кровати. Видимо, моё либидо её стеснялось. Неудивительно.

А потом — Разрыв, Испытание, Бастион. Первый, конечно.

И Гаррет, который взял нас в оборот, едва мы успели разобраться с бумажной волокитой.

— Я вас ждал, — сказал он. — Чтоб окончательно сколотить себе группу. Мне как раз не хватало бойца-автоматчика и мага-хилера.

Я был на него обречён.

И будь кто-нибудь из нас проклят, если мне это не нравилось.

***

Я до сих пор не знаю, давно ли он сам меня хотел. До сих пор не уверен в том, когда он разгадал моё желание за всем тем, как я на него огрызался. Не знаю. И знать не хочу, наверное.

Он просто заявился ко мне в комнату — ночью — забрался под одеяло и скользнул рукой под футболку.

Если я пытался спать до того момента, то после…

Это я думал, что во снах у меня — именно так, как надо? Как же я ошибался.

Меня прошило судорогой, и я привалился к нему спиной, перехватил руку и вдруг растерялся. Я понятия не имел, что делать дальше. Нет, опыт у меня был.

Но это же Гаррет.

А когда я рядом с ним терялся, то злился. Закономерно.

Поэтому с губ сорвалось:

— Чего тебе надо?

— Тебя, — спокойно отозвался старший, вжимаясь лицом мне в затылок. — Мне уже очень давно надо тебя. А тебе — меня, правда ведь?

Руку-то он, конечно, сразу выдернул. И теперь его пальцы лениво блуждали по моему животу, а я жался к его груди, пытался зачем-то контролировать срывавшееся дыхание и дрожал, как колдующий демон Отчаяния.

Гаррет чуть оттянул резинку моих трусов, и я что-то всхлипнул-простонал в подушку. Кажется, его имя.

В тот раз теплом и силой от него просто фонило. Так, что я купался и тонул — в этом тепле, силе, в прикосновениях Гаррета, в его дыхании, в нём.

На поверхность не хотелось.

— Ну что, Карви? — выдохнул он мне в ухо, старательно касаясь его губами. — Ты ведь и сам давно дрочишь на мой светлый образ, нет? Может, пропустим ту часть, где ты будешь брыкаться и для приличия орать, что это неправильно? А, братик?

Последнее слово он произнёс с лёгким нажимом, до того пошлым, что я наконец-то не сдержал стона. И недвусмысленно вжался в Гаррета задницей.

Я даже не был уверен, чего мне больше хотелось: чтобы он отымел меня, вдалбливая в кровать, уткнув лицом в подушку, или отсосать ему, выдохнуть, и чтобы он уже потом меня отымел… не знаю. Просто хотелось. Просто моему желанию и искушению позавидовали бы одноимённые демонессы.

— Пропустим, — выдохнул я, ловя его руку и поднося к губам. Лизнул пальцы, словно на пробу — они пахли чуть горелым деревом и опалённым металлом, и я чуть не задохнулся от всего спектра ощущений, которые вызвал один запах его кожи и его магии. — Я, вообще-то, и не собирался. Я далеко не такой правильный, как ты думаешь.

Дальше я ничего сказать не успел — Гаррет резко перевернул меня на спину и впился в мои губы.

И я растёкся окончательно. И вообще не имело значения ничего: ни мой куцый опыт, ни то, что и целоваться-то я толком не умел: старший компенсировал мои неумения с лихвой. Поэтому я малодушно махнул на всё рукой и растворился. Во всём, что он только-только начинал вытворять.

Майку на мне он порвал. Вцепился в плечи, скользнул вниз, щекотнув бородой по груди, обнял губами сосок, коснулся языком. И поднял руку от плеча, с силой провёл по моей щеке, а потом заткнул мне рот ладонью.

Я протестующе застонал, но он только надавил сильнее. И тогда я кое-как разомкнул губы и лизнул его кожу. Раз, другой, третий, пока я не услышал рык откуда-то снизу, пока Гаррет рывком не убрал руку, пока не приподнял меня, сдёргивая с меня обрывок майки, пока не обхватил одной рукой за талию, пока не стянул мои трусы.

Мир взрывался каждую секунду, и как-то абсолютно забылось, что первая стадия взрыва мира на самом деле случилась много лет назад.

— Вы-е-би ме-ня, — отчеканил я Гаррету в лицо — он как раз снова надо мной навис. — Ну?

И зажмурился от кайфа, пришедшего в ответ на его сорвавшееся в хламину дыхание.

А ещё захлестнула досада из-за того, что он до сих пор был одет. Поэтому я решительно потянул к нему руки, но, конечно, не тут-то было: он их перехватил и прижал запястьями к изголовью койки.

— Кто тебе сказал, — выдохнул Гаррет мне в ухо, — что я и сейчас не буду устанавливать правила, а, Карви?

Я закрыл глаза и опять застонал — после слов он принялся мне ухо вылизывать.

— Ну пожалуйста, — я захныкал, дёрнул было руками — безрезультатно, конечно — и повернул голову, уходя от прикосновений его языка, только чтобы заменить их на другие — вдоль линии волос на затылке, вдоль позвоночника, к плечу, по шее — и вскрикнул, когда наглое и настойчивое вылизывание сменилось резким укусом куда-то между плечом и шеей. — Гаррет, пожалуйста…

— Моё, — прорычал он, в лёгкую повернув меня на бок, к себе спиной, и жёстко обхватывая ладонью мой член. Кажется, он меня вовсе не слышал. А я… а что я, а я от одного этого сказанного им слова чуть не кончил в вовремя подставленную ладонь.

— Ещё, — хотелось выдохнуть требовательно, но я мог только скулить. У братца были, безусловно, умелые руки. И язык. И рот.

— Чего «ещё»? — хмыкнул он над ухом, притискивая меня к себе, упираясь членом мне в ягодицы, и я бессильно зарычал сквозь скулёж: на нём ещё и штаны какие-то мягкие были, а мне безумно хотелось, чтоб кожей к коже. — Чего «ещё»-то?

Да чтоб я знал!

— Укуси, — всхлипнулось первое, что пришло в голову. Я понятия не имел, чего хотел конкретно. Пожалуй, всего и сразу.

— Нравится, значит…

Столько предвкушения и алчности я в его голосе никогда не слышал. Впору было испугаться, наверное. Но как я мог его бояться…

Второй укус он влепил прямо в основание шеи. Третий — симметрично первому. Стиснул мой член у основания, другой рукой крепко прижал меня к себе за бёдра, не давая тереться об него.

Он долго ещё меня мучил, заставил всего извертеться, ломал каждую мою попытку толкнуться в кольцо его пальцев, прижимался, вдыхал мой запах — с каким-то непонятным горячим отчаянием — и ласкал и кусал так, что в тот момент, когда Гаррет вставил в меня, наконец, хотя бы палец, я уже был не очень уверен, в каком я мире, и где моё сознание.

И конечно же, я кончил, пока Гаррет мне надрачивал, несмотря на все его усилия это предотвратить. И конечно, он не смеялся, а просто продолжил лапать — так что заново встал у меня очень и очень скоро.

— Гаррет, — прохрипел я, перехватывая его руку, снова сжавшую меня у основания, поднося её к губам и вылизывая ладонь. Собственная сперма чуть горчила. Отпустил, выдохнул… — Гаррет, я ж не выдержу…

Он только хмыкнул и добавил второй палец. Сволочь. И мне было пофиг на то, что я прекрасно понимал: он же для меня старается, и сам наверняка тоже давно на грани. Я просто хотел в себя его член. Быстрее и глубже. И всё. Всё остальное давно перестало иметь значение.

Пальцами он трахал меня тоже довольно долго, спасибо, хоть простату не задевал, иначе меня бы второй раз сорвало, не успей он мне по-настоящему вставить. И, кстати, он так и не разделся. И было в этом что-то такое… ну, что он одет, а я обнажён — в моём треснувшем осколками сознании это трактовалось только как «ты мне подчиняешься, Карвер».

…Войдя, наконец, он дал мне привыкнуть. Недолго, правда: я вообще уже давно удивлялся, чем мог, запасу его терпения. И когда он задвигался, одной рукой вцепившись мне в бедро, а другой ухитряясь не забывать дрочить мне, вокруг всё рухнуло окончательно. Был только Гаррет: его руки, его член, его дыхание на моём затылке, его тело, его движения, его пресловутое тепло. Его хриплое: «У тебя — охуенная — задница», его насмешливое: «Нравится, Карви, нравится, ещё бы тебе не нравилось», его сорвавшееся в итоге: «Молодец… хорошо… даёшь». Только он. Только сжатые на моей коже пальцы, контролирующие каждое моё движение, только судорожная хватка зубами за шею, только едва обнажённые его бёдра, только пошлое, рычащее: «Послушный… хорошо…», только его стоны, его запах, его звук, его сила, его семя внутри меня, его ладонь, снова ловящая мою сперму.