Больно не будет, но это не точно (СИ)

— Эм, спасибо, хён.

— Один твой, один мой. Новенькие, не подпорченный товар.

Намджун все так же смотрел на огни города, абстрагируясь и всем своим видом показывая, что отвечать не надо.

Чонгук посмотрел на двух парней, один из которых ел виноград, отщипывая по бусинке с вазочки на низком столике, второй разглядывал свои ноги и жался к другу. В глазах одного — безразличие, принятие своего положения, у второго — целый спектр обиды, непонимания, желания сбежать, а не сопровождать одного из напыщенных индюков.

Чон присел в одно из кресел, расставляя ноги и расстегивая пуговицы пиджака. Он подозвал второго парня к себе и с усмешкой наблюдал, как мальчишка неловко поднялся, пошагал к альфе и остановился возле него. Чон указал на подлокотник, не желая пугать омегу, не желая, чтобы тот сидел у него на коленях. Но все же не удержался от того, чтобы провести рукой по ноге, скрытой плотной брючной тканью. Он очертил пальцем ровно выглаженную стрелку на черных штанах и остановил свой взгляд на белой шелковой блузке. Омега проследил его взгляд и заметно поежился.

— Как зовут? — Чон уставился в светло-зеленые глаза омеги, подмечая, что паренек не брезгует линзами.

— Лиам, — голос немного дрожал, но в целом звучал достаточно уверенно.

— Чонгук.

Лиам улыбнулся, немного расслабился и через стекло оглядел огоньки, что мерцали вдали. Чонгук прыснул со смеху и понял, что бояться было напрасно — сопровождение вполне неплохое.

— Спустись с ним вниз, посветись. — Намджун убрал руки с перил, подошел ко второму омеге и взглядом приказал подняться, сразу же впиваясь в губы парня. Чонгук отвернулся и повел своего спутника на первый этаж.

— Не трясись ты так, я тебя целовать не собираюсь, — Чон хмыкнул, видя, как переживал Лиам.

— Я боюсь не за себя.

Альфа проигнорировал слова, таща омегу за собой, ведя к бару. Бокалы, подвешенные сверху, отображали яркость мигающих лампочек. Они отсвечивали танцпол, людей, отрывающихся под музыку, слегка дрожали в такт ритму. Но вдруг, Чонгук увидел в них отображение профиля парня, которого никак уж не ожидал здесь увидеть. Альфа, в порыве развеять навеянное видение, резко обернулся. Но вместо того, чтобы испариться, Тэхен стоял прямо напротив и прожигал своими глазами, смотря, чуть опустив голову. Возле омеги стоял Пак Чимин и Мин Юнги, друг Намждуна.

— Какая встреча, это ты сюда меня звал утром? — Тэ прошипел, умудряясь говорить тихо, но перекрикивать музыку.

Чонгук оторвал Лиама от разговора с барменом и притянул к себе, нацепив на себя счастливое выражение.

— Привет, — он кивнул Чимину и перевел взгляд на Юнги, отмечая, что блондин держал за руку Пака. — Хосок-хён только позавчера уехал, а ты уже с другим? — Альфа рассмеялся, похлопывая Лиама по спине. — Дорогой, это мои друзья.

— Чья бы корова мычала! — Тэхен сделал шаг вперед, но, увидев насмешливый взгляд Чона, отступил, опуская глаза в пол. В уголках глаз собралась предательская влага и поднимать глаза сейчас было опасно.

— Куда он уехал? — Чимин опомнился и обеспокоенно спросил, не обращая внимания на то, как рука Юнги сильно пережала его пальцы.

— Не знаю, — Чонгук выводил узоры на спине Лиама и косился на Тэхена. — Сказал, что хочет отдохнуть от этого всего. Ладно, идем наверх, Намджун-хён уже ждет.

Чонгук взял молчаливого Лиама и только теперь осознал, что не представил его, воздержался от желания стукнуть себя по лбу и пошагал в сторону лестницы, чувствуя, как спину прожигает взгляд омеги, которого он так опрометчиво оставил возле бара.

***

Тэхен потягивал свой «Секс на пляже» и косился то на Намджуна, то на Чонгука, которые спокойно обнимали своих омег. Только он один был без пары и еще вначале проигнорировал глупое предложение хозяина заведения «подогнать альфу, чтобы развлекал». Чимин глупо пялился на Юнги, поглаживая его колено, вызывая нервное фырканье младшего Чона, видимо, тому было обидно за брата, но он больше ничего не говорил, боясь бесов в глазах Юнги.

Тэхен поднялся и заметил краем глаза, как дернулся Чон. Он проигнорировал плотоядную улыбку Намджуна и планировал пойти вниз, в туалет, но Дьявол, как его раньше называл Тэхен, лишь указал пальцем на одну из дверей на террасе.

— Солнышко, по коридору, последняя дверь направо, только не перепутай с моим кабинетом.

Тэхен вежливо поблагодарил и поправил бирюзовую футболку, направляясь к указанной двери, бросая на ходу испепеляющий взгляд на Лиама, который выглядел так превосходно в своей белой блузке, блистал, словно ангел, а светлые зеленые глаза заставляли Тэхена кусать губы от зависти так же, как и рука Чонгука на его талии.

Светлый коридор был увешан всевозможными картинами, со вкусом намешанными и скомбинированными в том варианте, который Тэ даже и не мог бы себе представить. Он остановился возле известного творения Энди Уорхола «Пистолет», рассматривая красный фон с изображением пистолета, исполненного в черно-белых цветах, подметил, что это наверняка подделка. Рядом висела подделка известного «Девятый вал» Айвазовского, вызывая сначала ступор от такой безвкусицы, а потом — восхищение такому таланту подобрать цветовую гамму, идеально подходящую, выражающую опасность, смерть, которые так подходят владельцу этого места.

Последняя дверь явила Тэхену огромнейший санузел, и он, быстро воспользовавшись туалетом, пустил воду в большую ванну, наблюдая, как она стекает по бортикам. Во всяком случае, это лучше, чем сидеть на террасе и пытаться не провалиться сквозь землю от взглядов со всех сторон.

Тэхен все же решил подняться, перекрыл вентиль и размял плечи, поднимая руки вверх и потягиваясь. Взглянув на себя в зеркало, омега подправил укладку, которую ему сделал Чимин и, довольно улыбнувшись, дернул на себя ручку. Его снес собой человек, который, вроде, должен был остаться на террасе, чтобы обнимать своего Лиама.

Чонгук словил запястья отбивающегося Тэхена, придавил к стене и закусил нижнюю губу, вызывая боль, но и с тем и извращенное удовлетворение. Да, теперь завидовать будет не Тэхен, а тот зеленоглазый омега. Тэхен укусил Чона в ответ, но перестал брыкаться, сильно прижимаясь к груди альфы, теряя остатки воздуха, которого и так не хватало. Чонгук целовал яро, будто отыгрывался за те все годы, что был пай-мальчиком, он поглаживал язык Тэ, закинул его руки себе на шею и обхватил омегу за бедра, заставляя обвить ногами свой торс.

— Когда мой крольчонок возмужал? — Тэхен оторвался от губ альфы и с усмешкой спросил.

В ответ лишь послышалось глухое рычание, а Тэ опять заткнули поцелуем. Чонгук поглаживал нежно, ласкал всю кожу, боготворя и лелея, словно шелк из заморских стран. На вкус Тэхен оказался таким же вкусным, как он и ожидал, а вкус вишни так и чувствовался на языке, хотелось прокусить кожу, чтобы сполна напиться этим нектаром. Они опустились на пол, прямо на плитку с подогревом, а Тэхен так и не понял, когда оказался без одежды. Он уперто молчал, боясь проронить хоть звук, но поглаживал руки Чонгука, рубашка которого была сорвана им же самим. Чон удобно устроился между ног Тэхена и целовал его шею, желая выбивать стоны, но упертый омега лишь закусил губу, закатывая глаза от удовольствия.

Чонгук сорвал с парня его зауженные синие джинсы и стянул нижнее белье, предотвращая попытки прикрыться.

— Ты прекрасен, — он сказал, глядя в глаза омеги, а потом наклонился ко внутренней стороне бедра, оставляя легкие поцелуи, всасывая кожу, заставляя омегу подрагивать.

Тэхен вцепился в волосы альфы и почувствовал, как его лихорадит, все тело сжимают судороги, а низ живота болит до тошноты.

— Гукки, — из глаз брызнули слезы, а под ним противно хлюпала смазка, вытекая на плитку.

Боль пробила все тело, а вишневый аромат заполнил все помещение, заставляя Чонгука замереть. Тэхен стонал, но от невыносимой боли, скрутился и оттолкнул от себя альфу, глаза которого были подернуты дымкой. Болело до искр с глаз, хотелось тут же умереть.