Я - некромант (СИ)

- Эй, - обращается ко мне парень шёпотом, - ты в состоянии ходить?

- Ну да, - бурчу в ответ я, в который раз убеждаясь в том, что просто не умею нормально разговаривать с незнакомыми людьми.

- Беги отсюда. Она тебя всё-таки поймала, - парень заходит в мою комнатку, не закрывая двери – всё-таки у неё нет внутренней ручки.

- А ты кто такой? – в который раз проклиная свою бдительность, спрашиваю я, недоверчиво поглядывая на неожиданного спасителя.

- А какая тебе разница? Я тебя спасаю не потому, что ты мне нравишься. Во-первых, я должен Фендеру, а во-вторых, ты – единственное спасение, ты не должен попасть в Её лапы. Джесс, ты должен отсюда выбраться.

Я стою столбом. От удивления, от шока, да у меня просто ступор. Этот парень знает моё имя. Знает Лекса. Сидит в Её логове. Спасает меня в ущерб себе и Её желаниям. Нелогично. Непонятно. Безумие. А ведь я впервые в жизни вижу это лицо.

- Откуда ты…

- Некогда. Некогда болтать сейчас. Главное – не думай о Ней, - парень высовывается обратно, туда, откуда вышел, смотрит по сторонам. Убедившись в том, что, видимо, никого не видно, он снова смотрит на меня, - Беги по коридору прямо, потом налево. Там будет лестница, по ней спустишься вниз, до подвала, там обычно нет никого. Оттуда сам уж выберешься. Только быстро!

- Постой, - я не совсем соображаю. Что происходит? Слишком быстро, я даже не запомнил, куда бежать… - как тебя зовут хоть? И где я?

- Это сейчас не важно, - открещивается от меня парень, выталкивая меня из комнатки, - Не думай о Ней, Она в мысли залезть может. По крайней мере, пока до подвала доберёшься.

- Кто я?

- Вот, возьми это, - мой спаситель протягивает мне снятые ботинки, - иначе в кровь ноги сотрёшь. И беги давай, живее!

- Да скажи же ты мне! – на ходу шепчу я. Парень таинственно улыбается.

- Как-нибудь на досуге газетку почитай. И в зеркало посмотри. А сейчас беги давай!

И я бегу. Не понимая, куда, не понимая, зачем. Я просто бегу. Вперёд, налево, лестница, подвал. А я, оказывается, всё запомнил. Я не думаю. Ни о чём не думаю. Я просто бегу. Как мышь, как крыса, как таракан, как крошечное одноклеточное, плавающее в воде. Я дрейфую, я плыву. Я не думаю. Чёрт, как же сложно ни о чём не думать – в такие моменты ловлю себя на том, что думаю о том, чтобы ни о чём не думать. Или мысленно повторяю: «Ничего нет, ничего нет, тут совсем пусто». Глупо и непрофессионально. Но я впервые за несколько тысяч лет жизни с таким сталкиваюсь! С тем, что кто-то может залезть в мои мысли. Чёрт! Я подумал об этом! Засекла… Неужели засекла? Нет, я ничего не чувствую… Поворачивать налево, именно налево. Бежать, ни о чём не думать…

«Ну здравствуй.»

Голова внезапно пронзается тысячами острых игл, кажется, что мои мозги режут на куски. Я стараюсь не кричать, стараюсь не выдать себя. Я и забыл про ботинки у меня в руках. Но уже поздно. Я просто не успею… Она говорит со мной.

«Можешь не торопиться, я всё равно не собираюсь тебя ловить.»

Её голос одновременно низкий и высокий, громкий и тихий, режущий и мягкий. Он – это мои мысли, это моя голова. Как будто бы я говорю сам с собой… Отвратительное ощущение, приправленное адской головной болью.

«Ты думаешь, что сможешь скрыться от меня?»

Она уверена в себе настолько, что даже не собирается преграждать мне путь. Я для неё – очередная крохотная игрушка, и это меня жутко раздражает… Лестница, уходящая вниз, в темноту. Куда-то туда. Я боюсь поскользнуться на собственной крови. Не думать. Ни о чём не думать.

«Джесс, ну поговори же со мной. Мне так одиноко.»

Я уже Её ненавижу. Заведомо ненавижу. Мне становится тяжело дышать, кажется, у меня полные лёгкие крови. Очередной лестничный пролёт.

«Ты ни разу не вспомнил моего имени. Ты забыл его? Джесс, ты не мог его забыть.»

- Заткнись, Девильера! – ору я куда-то вверх. Она наверху. Я не знаю, где точно, но наверху. Я, копошащееся и ёрзающее насекомое во тьме грязного подвала, окровавленное, босое, затравленное, и Она, богиня своего мира, эфир Вселенной течёт сквозь её пальцы. Что я могу сделать? Просто не сдаваться? Просто сидеть внизу и радоваться тому, что великая Она уделила мне внимание? Всевидящее Око, Зевс на Олимпе, бог Ра с вознесёнными к небу руками, которые увешаны золотом грязных рабов; улыбающийся Брахма, довольный человеческими страданиями Будда, огромный и голодный Ктулху. Поклонитесь ей, и Она улыбнётся снисходительной улыбкой порочной монашки. Умрите, принеся в жертву свою никчёмную жизнь, и Она снова докажет, что единственный общий знаменатель – это Она сама.

«Всё-таки не забыл. Молодец. Знаешь, мы могли бы подружиться.»

Подвал воняет бензином. Пол мокрый и липкий. Это дождевая вода? Бензин? Или моя кровь? Я не чувствую ног. Честно говоря, я бы уже сдался. Я бы уже упал. И никогда, наверное, не встал бы. А оно мне надо? Я – лишь летописец, я могу только наблюдать. Смотреть можно, трогать нельзя. Экспонат в музее. Этот мир медленно выцветает, осыпается в прах. Место освободится.

«Пока я здесь, этот мир не умрёт, Джесс. Ты слишком пессимистичен. А ещё ты не веришь в меня. И это меня огорчает.»

Да пошло оно всё лесом. Плюнуть бы и уйти куда-нибудь. Но у меня нет выбора, я привязан к этому миру, поводок слишком короток, а ошейник натирает шею до крови. А ещё сердце. Как бы хотелось его вырвать. Постоянно тоненькие и колючие сигнальчики травянистого цвета бьются в висках, напоминая о том, что я никуда от себя самого не уйду. Что просто не смогу разлюбить. Не смогу бросить тут, с Девильерой на хвосте. Что останусь, сколько бы не брюзжал и сколько бы не ныл.

«Любви не существует, Джесс. Это лишь эгоистичное желание иметь что-то. Ты можешь отдать мне Оула, недавно мы с ним чудно играли.»

- Иди к чёрту, - сквозь зубы бурчу я, пробираясь сквозь высокие пирамиды из деревянных коробок. Свобода близка. Скоро Она заткнётся, скоро я выберусь, скоро вернусь домой к Лексу. Скоро увижу Оула. И всё снова станет на свои места… Кажется, я начинаю привыкать к этой выдирающей мозги головной боли.

«Джесс, давай я буду любить тебя, если теперь это так называется. Я могу стать для тебя мужчиной, если они тебе больше нравятся. Я могу стать таким же, как и Оул. Выбрось эту бесконечную куклу, она и мне уже порядком надоела, прости, что соврала. Мы сможем быть вместе вечно. Я буду понимать и любить тебя. Ты ведь сам этого хочешь, признайся себе уже.»

- Заткнись! – ору я снова, открывая дверь наружу. Резкий поток воздуха в лицо, и я снова жив. На улице слякоть, вокруг подтаявший серый снег, а я счастлив. Из моего рта вырываются клубы белёсого пара, а моя голова чиста. Там больше нет Её. Там только Я. Я с большой буквы. Я летописец, Я наблюдатель. Но Я же и участник. Я есть, и это главное. Я существую. И не нужно никому это доказывать.