История Винсента Робертса (СИ)

Теперь-то Рэй точно понимал, что не может осуждать Винсента за странности, за попытки причинить себе вред. Они оба прошли через Ад, только у каждого из них он был свой. Адамс не мог себе позволить потерять еще одного напарника.

Возможно, придется пойти на жертвы, поступиться своими принципами и правилами, найти компромисс с самим собой. Нужно открыться перед Винсентом, позволить ему заглянуть в свою душу. Может быть, там он найдет что-то способное дать ему силы жить дальше. Ведь именно это имела в виду Мэй? Но сказать проще, чем сделать. Особенно если ты долгие годы держишь все в себе, заперев на тяжелый амбарный замок, который давно заржавел и ключом уже не откроется. Разбирать стену по камушку. Вот только Рэй опасался, что даже через малейшую щель все, что накопилось, хлынет нескончаемым потоком и напугает еще сильнее. На самом деле он такой же монстр, как и его оригинал…

Адамс тяжело вздохнул и закрыл лицо руками, ненавистное, отвратительное, на которое порой смотреть в зеркало становилось противно и тошно. Может быть, однажды напарник снова увидит в нем Лукаса и опять вспомнит обо всем, что тот сделал с ним, о насилии и боли.

Охотник вскочил на ноги и направился в ванную, включил свет и когда глаза привыкли к яркости, подошел к зеркалу. Выглядел он все таким же измотанным от постоянного напряжения и волнения. Будь он человеком, то точно изуродовал бы себя до неузнаваемости, наделал бы шрамов на лице, которые стали бы частью его навсегда.

Вытащив небольшой раскладной нож из кармана, охотник поднес его к лицу. Легким росчерком он оставил тонкие порезы на правой скуле и наблюдал, как кровь стекала по щеке и капала с подбородка в умывальник.

— Ненавижу тебя, — прошептал он своему отражению, вглядываясь в холодные стальные глаза.

Кто смог бы довериться такому как он? Чудовище, вампир, убийца.

Схватив нож покрепче, Рэй снова поднес острие к лицу. Еще несколько ран украсили лоб и щеки, а потом он зарычал и с силой ударил кулаком в зеркало. Осколки со звоном посыпались в раковину. Адамс взглянул на свою руку и заметил еще множество мелких порезов, из которых сочилась ярко-алая кровь. Плечи задрожали, на лице охотника появилась шальная улыбка, из груди рвался тихий безумный смех. Правильно, так и должно быть, больно, очень больно. Только так он еще понимал, что живет, что чувствует, что все это происходит на самом деле.

Утро началось с переполоха. Оставшийся на ночное дежурство у палаты Робертса рядовой прибежал к Маклейну в лабораторию, чуть не зацепившись за картонную коробку на полу, и попытался сбивчиво что-то объяснить. Док вальяжно разлегся на низкой кушетке, подложив руки под голову, и вовсе не ожидал внезапного визита, поэтому от удивления подскочил. Парень ничего толком выговорить не мог, только восклицал и трясся, но достаточно было и того, что Рассел услышал через открытую настежь дверь: по коридору разносился дикий душераздирающий вопль. Быстро подхватившись, доктор побежал к палате Винсента, и самые худшие опасения подтвердились: парень метался по комнате, разрывая свою кожу до самых мышц, и все вокруг забрызгал кровью. Пришлось засадить в беднягу целых три патрона с транквилизатором и снова приковать наручниками к кровати, чтобы даже не пытался царапать себя. Звонить Рэю в такую рань не очень хотелось, но пришлось.

Адамс явился быстро со странно спокойным лицом, будто все произошедшее его не удивило. Он коротко поздоровался с Маклейном, но в палату зайти ему помешала Элизабет, взъерошенная и злая вставшая у него на пути. Она бежала за ним еще с первого этажа с таким решительным видом, что Рэй понял, она не собиралась отступать и отделаться от нее будет нелегко. Они должны поговорить и все выяснить.

Если бы лаборатория не находилась на одном из нижних уровней, то вопли и стоны Робертса слышало бы все отделение. Джонс вздрогнула от очередного душераздирающего вскрика и попятилась. Ей самой становилось дурно и, казалось, выдержать невозможно.

— Погоди, не ходи туда, это может быть опасно, он же ненормальный! — девушка чуть ли не вцепилась в охотника обеими руками.

Рэй попытался отодвинуть ее со своего пути даже не слушая, но Элизабет ухватилась за его рукав и не желала отпускать.

— Оставь его! — выкрикнула она с обидой и злостью. — Он свихнулся окончательно, ничего ты уже не сделаешь для него! Не мучайся так!

Рэй обернулся и наградил девушку холодным взглядом. Таким, что лейтенант тут же подобралась и забыла, что хотела еще сказать.

— Слушай, как он кричит, — прошипел Адамс и прижал Лиз к стене одной рукой, — запомни его голос навсегда. Так кричит израненная душа человека, который лишился всего, даже своей жизни.

— Что ты такое говоришь? — девушка испуганно уставилась на охотника, от его слов пробегал холодок по всему телу.

— Ты никогда не сомневаешься, когда спускаешь курок и убиваешь? — спросил Рэй, Джонс кивнула в ответ. — Потому что ты не видишь перед собой людей, потому что не считаешь их такими же, как ты сама. Все охотники думают так же, эти мысли вбиваются в каждого из нас еще во время стажировки. Многие идут в охотники из-за ненависти к тварям, и убивать их не считают чем-то страшным. Они ведь не люди.

Рэй склонился над Элизабет, его голос стал еще более угрожающим:

— Но ему никто никогда не помогал, никто не подсказал, как справиться со стрессами и психологической нагрузкой, когда спускаешь курок. Он не видел монстров, он видел таких же, как он сам, несчастных и обреченных на невыносимую жажду. Его заставляли убивать против его воли, и мучили так, что никто из нас не смог бы вынести. И каждый раз, когда он отнимал чью-то жизнь, это ранило и убивало его самого.

Девушка не знала, что ответить, все слова вылетели из головы. От нового пронзительного вскрика Робертса по телу забегали мурашки. Если все сказанное Рэем правда, тогда… Тогда что? Его можно только пожалеть, но помочь уже все равно нельзя. Можно добить, как безнадежно раненное животное.

— На его месте может оказаться любой из нас. Запомни это и никогда не называй его сумасшедшим, — закончил охотник свою мысль.

Адамс отпустил Лизу и спокойно зашел в палату, оставив ее размышлять над услышанным. Ей стало стыдно за свои слова и поступки, но в то же время она не могла себе позволить жалеть вампира, даже того, с кем делает одно дело. Если допустить слабость, начать испытывать сожаление и воспринимать их страдания, то можно оказаться на месте Робертса, а она этого точно не хотела. Но Рэй, он изменился, ведь он теперь такой же, как они, вампир. Элизабет не стоило забывать этот немаловажный факт. А значит, если придется, смогла бы она его убить? Не дрогнула бы рука и сердце? Нет, не смогла бы. Девушка осознала свою слабость. А значит и Рэй никогда не убьет своего напарника и не позволит никому лишить его жизни, будет бороться и защищать его до конца.

*

Меня трясло от воспоминаний и осознания, что я натворил, будучи не в себе. Все началось со сна, который вернул меня в прошлое. Крики жертв заполняли разум, я видел их искаженные ужасом и болью гримасы. Видения тянули ко мне окровавленные изуродованные руки, пытаясь схватить и утащить за собой в страшный кошмар глубже, в темный океан боли.

Я не сразу понял, что происходит. Только когда тело перестало слушаться, и я растянулся на полу, то заметил, что уже не сплю и все вокруг забрызгано кровью. Опять я потерял над собой контроль, снова пытался причинить себе вред и у меня даже получилось. Свежие раны жгло болью.

— Убей меня, — прошептал я, когда в палате появился Рэй.

Я так хотел, чтобы он избавил меня от кошмаров, как раньше…

— С радостью сверну тебе шею, когда попросишь меня об этом в адекватном состоянии, — холодно бросил Адамс и подошел к кровати. — А теперь заткнись и слушай меня.

Охотник нагнулся надо мной, к самому уху, вплетая пыльцы в волосы.

— Ты не думаешь, что это довольно жестоко просить меня лишить тебя жизни, когда я рисковал всем, чтобы спасти тебя?