Начать жизнь заново (СИ)

— Ладно, заходи, — усталый кивок в сторону дома, а потом уже почти высунувшимся из-за ворот щенкам. — Шики, Локи, место!

Обиженно скуля, оба потопали домой, на «место», находящееся у моей кровати. Причём дрессировка этой команды получалась странная — они доходили до кровати, садились рядом, но ровно через минуту вскакивали и убегали, считая свой долг выполненным.

Как только Тёма зашел, я увидел в его руках небольшую спортивную сумку. Там, вероятно, находились еда и всё такое, досюда же путь неблизкий.

Закрыв ворота, подошел к мнущемуся у дверей парню:

— Заходи, чего стоишь?

— Но…

Уже, наверное, сотый раз за день вздохнув, я открыл дверь, пропуская щенков вперёд, а потом заходя следом. Сняв шлёпки (мою единственную покупку из «одежды»), включил свет в коридоре и кухне:

— Проходи. Чай будешь?

Он немного помялся, а потом согласно угукнул, тоже разуваясь.

Я же по-быстрому включил электропечь на всю катушку, сам пока ища чай, чашки, ложки и сахар.

— Плюшек и всякого такого не держим, могу только хлеба с маслом намазать. Будешь?

— Давай, — и слышу, как он садится на пуфик, за небольшой кофейный столик, притащенный мной из зала.

Ну не люблю я, когда стол отделён от кухни, а тот здоровенный мне и вовсе ни к чему.

Ставлю и так тёплый чайник на конфорку, сам копошась в поисках вышеупомянутого хлеба. Всё, лишь бы оттянуть этот разговор подальше. Вот капец… и как ты мог со мной так поступить, Тёма? Я ведь тебя почти забыл. Оставалось всего немного, и из памяти стёрлись бы все эпизоды моей детской жизни, прожитые с тобой.

Отрезаю несколько кусков хлеба, при этом чуть не поранившись. Никудышная из меня домохозяйка. Достаю из холодильника масло и, отрезая его, тонким слоем мажу на хлеб. Кладу это всё на тарелку и несу на стол, попутно рассматривая Тёму.

Он всё такой же, ничуть не изменился: лохматые тёмно-русые локоны, рассеянный взгляд зелёных глаз, мягкая, чуть неуверенная улыбка. Едва видный шрам на подбородке, ямочки на щеках. Наверное, вот таким, настоящим, он мог быть только со мной, отцом и младшим братом. А перед остальными стоял уверенный в себе парень — хорошист, но при этом ещё и всё успевает: и дома с малым, и в клубе с друзьями. Когда-то даже пирсинг себе сделал на языке. В общем, душа компании. Сейчас же эта «душа компании» сидит передо мной с виноватым видом и, скорей всего, собирается просить прощения. А глаза такие виноватые-виноватые, как у провинившейся перед хозяином дворняжки. Знаю я этот взгляд, но он уже не пройдёт — мы не дети. Я, во всяком случае, точно.

Поставив тарелку на стол, сделал нам чаю. Электричество здесь намного лучше, чем в моём прошлом городе, даром, что и тут, и там «220» показывает.

— Тебе сколько сахара? — стандартный вопрос, ответ на него я и сам знаю.

— Ничего не надо.

— Хорошо.

И вот уже я сижу, подперев щеку рукой, и вглядываюсь в эти такие знакомые зелёные глаза.

— Ну, рассказывай. Как ты меня нашел?

— В общем-то, мне тут кое-кто дал твой номер…

— Это Даша, — перебиваю. Но глядя как парень открывает рот, чтобы сказать что-то в её оправдание, добавляю. — Проехали, номер я давал только ей. Что дальше?

Хотя что «дальше», я и сам знал — у Тёмки-то в голове мозги, а не солома. Наш интернет сейчас на многое способен, одна мобильная опция «Ребёнок под присмотром» чего стоит.

— Купил навигатор, настроил на тебя… — он виновато улыбнулся, — и вот, нашел.

— Дебил, — только и прокомментировал я. — Как тебя только отец отпустил?

— Это всё Адлер. Он как раз к нам приехал, заодно мне сувенир из Германии привёз. А потом поспрашивал за тебя… — он снова виновато улыбнулся. — Это не я ему рассказал, а отец… ну, а брат как начнёт ругаться. Назвал нас с отцом круглыми дураками… Коля его, как ни странно, поддержал. Будто сговорились.

Он замолчал, так и не поднимая на меня взгляда. Действительно, дурак. Причём круглый…

Так значит, Адлер. Мы с ним пару раз виделись — гуляли вместе по городу, когда он приезжал. Неплохой парень, и понятно, почему возмутился … в других странах Европы гомосексуалистов воспринимают не так остро, как у нас. Но думаю, и здесь, в Киеве, не так прижимают, как в моём прошлом городе. Максимум — косые взгляды в спину и шепотки по углам. А может, даже найдутся пара яойщиц и слешеров: первые повздыхают, а вторые напишут об этом слащавую, лишенную настоящих чувств и эмоций историю. Готов поспорить, про меня, если кто-то узнает, тоже накалякает подобную писульку, разбавленную ежеглавным трахом. А может, это я стал слишком черствым, кто его знает…

Наверное, я слишком задумался, так как, когда Тёма меня окликнул, его чашка была наполовину пуста:

— Твои щенки?

Проследив за взглядом бывшего друга, наткнулся на двоих жмущихся к двери псин. Они так и стояли на пороге, разглядывая гостя любопытными глазами-бусинками. Ах да, они ведь ни с кем, кроме меня и Славы, не встречались, старик и Вера Павловна не в счёт. Вот и не знают, как вести себя с гостем.

В ответ я лишь пожал плечами и, повернувшись к щенкам, похлопал по колену, мол: «Идите сюда, садитесь». Те сразу бросились ко мне, я же счёл нужным объяснить:

— Это Шики и Локи. И, да, они живут в этом доме.

— Понятно, — Тёма рассеянно проследил за питомцами, удобно устроившимися — один на коленях, а второй в ногах. — А так и не отличишь, прямо как близнецы.

Хмыкаю, делая глоток из своей чашки, я же различаю — тот, что на коленях, — это Локи, он всегда любит пристроиться с комфортом. А Шики и ног достаточно, главное, чтобы тепло было. Да и не только в поведении отличия, просто чувствую, кто где.

Тёма тяжело вздохнул — разговор совершенно не завязывался. Раньше мы могли часами болтать на любые темы, но сейчас парень явно боялся или просто не хотел говорить о главном. О том, что, как яд, столько времени разъедало его изнутри.

— Давай уже, скажи, — решил подтолкнуть русоволосого, путаясь пальцами в мягкой шерстке щенка. — Отвечу на любой твой вопрос.

— Миш… — он снова замялся, и тут я не выдержал:

— Да блин, что ты жмёшься, как целка перед первой брачной ночью.

— Я… — парень набрал в грудь побольше воздуха, а затем неожиданно выдал. — Я тут подумал, а ты изменился.

— Повзрослел, — коротко бросил в ответ. — Но ты ведь не это хотел спросить?

— Угу… скажи, Миш, как это — быть геем?

Мне пришлось закусить губу, чтобы скрыть мрачную ироничную усмешку. Он что, считает, я тут вовсю развлекаюсь, шляясь по местным клубам и тому подобным заведеньицам? Точно бестолочь.

— Как-как? Обычно. Я же в этом не виноват. Жаль, конечно, что до конца жизни останусь девственником…

— Погоди… — его глаза сейчас были побольше пятикопеечных монет. — Так ты не…

— Нет, конечно! — на этот раз кривую ухмылку сдержать было невозможно. — Как я могу «того», если меня от парней воротит?!

— Но ты же гей? — в его глазах читалось недоверие.

— Ты не понял, Тём, меня воротит именно от того, что они меня привлекают. Ненавижу это чувство…

Я прервался, так как увидел в его глазах такой знакомый шальной блеск. Он появлялся, когда мы решались на очередную авантюру, при малейшей ошибке обречённую на провал. Но оттого не менее привлекательной.

А потом, рывком приблизившись, Тёмка наклонился, прижавшись своими губами к моим…

========== Глава 18: Лучший друг ==========

Никакого «долгого романтичного поцелуя» не было. Я просто попытался дать ему в челюсть, но он, очевидно, предвидев мои действия, загнул обе руки вверх, скидывая с пуфика и подминая под себя. Тут же послышался протестующий скулёж потревоженного Локи. Тот поспешил убраться, пока ему что-нибудь не прищемили. Я же рывком попытался освободиться, отворачивая голову, но Тёма был ощутимо сильнее. Не зря же он столько лет ходит на бокс, кикбоксинг и ещё всякие боевые секции, на которые у меня просто не хватает терпения.

А вообще, пока я пытался отбиться, в ошеломлённом мозгу раз за разом всё чётче билась мысль: «Что за ерунда? Меня целует гомофоб Тёма! Мало того, но ещё и сам к этому принуждает! Да быть не может!»