Зазеркалье. По эту сторону зеркала (СИ)

- Что ты…?

- Бразильский шугаринг, – слегка пришел в себя Билл, припоминая мучительный сеанс эпиляции, не принесший ни капельки обещанного младшим братом мазохистского удовольствия, только боль. Много боли. Впрочем вожделение, с которым Том уставился на гладкий пах близнеца, того стоило.

Младший вдруг всхлипнул, обнял обнаженные бедра и, пристально смотря в глаза брата, мокро провел языком прямо по яйцам, минуя все предварительные подходы. Чувствительная тонкая кожа моментально натянулась, Билл коротко вскрикнул, ощущая резкую болезненную реакцию собственного организма на блядскую выходку близнеца. Том с одобрением перевел взгляд на вставший перед глазами член, вдумчиво заскользил языком от мошонки по стволу, будто давая время прочувствовать и понять, что происходит. Влажная дорожка произвела потрясающий эффект, Билл сцепил челюсти, чтобы хоть немного отвлечься от острого желания засадить без всяких приготовлений, но тут Том остановился на головке, с пошлым чмоком всосал ее, выпустил изо рта, нахально облизнулся, секунду помедлил, словно размышляя о дальнейших действиях, и неожиданно смело погрузил член в рот, туго обхватывая ствол пухлыми губами. Билл застонал и непроизвольно схватил близнеца за горло. Том распахнул глаза, сглотнул, создав умопомрачительный спазм в горячей глотке, глубоко вдохнул носом. Билл ошарашено наблюдал, как брат медленно выпустил изо рта напряженный орган, провел расслабленными губами по всей длине к основанию, ощутимо прочерчивая колечком пирсинга по тонкой чувствительной коже, а потом увлеченно, громко и похабно причмокивая, забрал в рот яйца, подхватывал и легко сжимал губами, при этом невинно моргая пушистыми накрашенными ресницами. Билл оторопел от необыкновенных ощущений и похотливого вида братишки, решившегося на подобную проделку в такой неподобающей обстановке. Том выглядел до такой степени развратно, что Билл едва заметно сжал пальцы на сильной длинной шее, мечтая снова погрузиться в тесную глотку. Близнец послушно округлил губы. Постанывая сквозь зубы, Билл направил член прямиком в ждущий рот. Том на удивление спокойно впустил его почти на всю длину, сначала расслабил горло, а потом начал мелко сглатывать, ритмично сжимая головку, легко переминая пальцами поджавшуюся мошонку. Билл толкался уже совсем неосознанно, держал брата за шею, сам судорожно глотая и облизывая сухие губы, давно лишенные эффектного блеска. Забыв обо всем, сходя с ума от покорности, поджидая сладкий тайфун оргазма, вот-вот, прямо в горячий рот, наполнить собой, своим вкусом и восторгом. Том сдавленно застонал вслед за Биллом, сильно сжал свой член через широкие брюки, медленно выпустил изо рта влажный опадающий орган.

- Кайф... – прошептал Билл, наблюдая за капельками спермы, которые красиво стекали из уголка выразительных губ.

Они одновременно услышали тихий возглас. Натали Франц остолбенело стояла в темном проеме, не вовремя распахнув незапертую дверь. В ее руке шипела бутылка минеральной воды.

Тщательно сохраняя отстраненно-невозмутимую мину, Том поднялся с колен, небрежно отряхнул брюки, вразвалочку приблизился к гримеру и вытащил из маленькой ладони бутылку. Громко сделал несколько глотков, перевел дыхание.

- Чудесная минералка. Очень освежает.

С этим феноменальным заявлением гитарист покинул гримерку, оставив брата разбираться с удивленной Наташей.

Натали Франц, впрочем, больше волновала сохранность макияжа фронтмена, чем его моральный облик. Укоризненно покачав головой, девушка прошлась широкой пушистой кистью по идеальному лицу и строго наказала Биллу ни с кем больше до выступления активно не общаться.

Сам перформанс Билл почти не запомнил. Выбитый из привычного графика бесстыжей выходкой брата, парень едва зацепил момент, когда спел в микрофон первую фразу-приветствие на огромный ревущий стадион, который ждал и слушал в тот момент только его. Восторг взорвался в жилах, Билла понесло волной обожания и дикого вожделения, лишь жгучие взгляды близнеца останавливали от странных выходок – хотелось снять одежду, кинуться со сцены в зал, превратиться в леопарда… Билл поймал себя на подготовке к исполнению затяжного прыжка и приказал приходить в себя, пока не поздно. Том увлеченно топал ногами, мотал косами и концами длинного шарфа-арафатки, который пришлось спешно намотать перед самым выходом – синяки на шее от цепких пальцев Билла начали проявляться сразу.

Близнецы сбежали в свой номер, игнорируя предложения потусить в местных навороченных клубах. Организаторы от принимающей стороны удивленно посмотрели вслед, друзья понимающе переглянулись.

Не сговариваясь, братья вместе залезли в душ, ласкаясь, разогреваясь под струями приятно-теплой воды. Голые и влажные вывалились в темную комнату, где пахло летней ночью, а люди под окнами орали признания в любви. Упали на свежую постель, и Билл потребовал повторения вечернего действа в гримерке. Том сощурился, пошло облизнулся:

- Если ты будешь делать то же самое.

- Ты обнаглел, младший, – машинально выдал Билл, но от слов брата в паху тут же налилось напряжение, так вдруг захотелось – вместе и одновременно.

Том сладко потянулся, расправляя плечи.

- Где ты набрался этих премудростей? – недоумевая, как близнец смог так глубоко впустить в горло довольно крупный член, поинтересовался Билл.

- В сети нашел мастер-класс, – улыбнулся в темноте Том. – Научу.

Почему-то Биллу совсем не захотелось оспаривать превосходство младшего брата, который в это время, словно в подтверждение своих слов, подсел поближе, умело и чрезвычайно эротично, едва касаясь губами, на грани восприятия, спустился от груди до паха, кончиком языка поддел кожицу крайней плоти, оголяя головку быстро твердеющего члена. Так просто, без долгих объяснений, с видимым предвкушением удовольствия. Билл заметил, как Том скользнул правой рукой к своему паху и сжал напрягающийся член, будто невзначай продемонстрировал собственную реакцию. Старший обнял близнеца за бедра, решительно развернул, уложил на бок так, чтобы оказаться лицом перед пахом – совершенно так же, как Том. В голове вспыхнул классический рисунок инь-ян. Сравнение оказалось сродни откровению, когда Билл взял в рот напряженный орган близнеца и ощутил всеми рецепторами его вкус и запах. Тело затрясло от неведомого экстаза, словно формула абсолютного единения нашла отражение в двух замкнутых друг на друге идентичных душах, как только тела по-новому сомкнулись в кольцо. Билл не различал своих личных ощущений – своего тела и своих действий, подчиняясь неопределимому желанию дать и взять, повторить с точностью все движения близнеца, не понимая неудобств или стеснения, чувствуя лишь ослепительный поток живительной энергии, несущийся через них и в них. Бесконечно, по кругу.

Они лежали молча, обалдевшие и очарованные, переполненные собственным удивительным открытием, головами на животах друг у друга, стараясь сохранить то дивное ощущение абсолютного объединения, открывшегося так внезапно, не требующего слов, накрывшего, закрутившего, оправдавшего все и сразу.

Мягко грело закатное калифорнийское солнце. Близнецы валялись в шезлонгах перед бассейном, пили мохито, лениво переговаривались. С коктейльными трубочками во рту выходило шепеляво, но братьям это не мешало. Билл попутно общался в сети со стилистом, раздумывая о предстоящем проходе на празднике давнего спонсора «Nivea». Необходимость выглядеть «в образе» злила Билла, парень невольно раздражался, проговаривая проблему вслух:

- Мы словно оказались жертвами стереотипов, возникших из нашей же борьбы за свободу. Тогда я хотел так выглядеть и вести себя, и добился признания моих действий. Теперь от меня требуют определенного образа, не разрешают резко взрослеть – а вдруг элиенс не примут? Продюсеров пугает мое поведение, даже Хоффман ругается.

- Устрой Хоффману истерику, – лениво посоветовал Том, вытягивая ноги.

Билл с удивлением посмотрел в безмятежное лицо близнеца. Том приоткрыл один глаз.

- А что? Как раз типичное поведение для «Билла-Дивы». Никто не удивится. Но поверь моему личному опыту, истерика от парня – это самое неприятное для нервов окружающих, так что продюсеры скорее всего пойдут на поводу, лишь бы Дива не скандалил.