Киндер, кюхе, кирхе (СИ)

- Она так хорошо сосала?

- Нет. Просто так принято было говорить: «Оля неплохо делает минет». Мне кажется, эту фразу Тамара Михаллна придумала, - Олег назвал полузабытое имя режиссерши с порно-студии. – Олька – жирная, к ней в пару писАться никто не хотел. А Зюзя требовал, чтобы съемки с толстушками – были. Вот режиссеры и «заманивали» мужиков - то на слабо, то на сказки, чтоб деньгами не переплачивать….

- А дрочил ты сейчас на кого?

- На тебя, ревущего под дверью.

- Я не ревел! – буркнул Мишка.

- …Значит, я зря кончил! – усмехнулся Олег.

- Значит, зря! – Мишка держался, чтобы не улыбнуться, но это у него плохо получилось. – Лёль, я трахаться хочу!

- С учебником завтра потрахаешься. Вот когда с ним закончишь, тогда….

- На матч-то отпустишь? Завтра - полуфинал….

- Иди. Команда же не виновата в твоей «двойке».

Мишка чуть приподнял голову, чтоб Олег просунул руку под его шею. Потерся щекой о хранящую отголоски экзекуции ладонь и еще раз прошептал – то ли ей, то ее хозяину:

- Прости!

А уже осенью, в следующем семестре, на скучной до зубовного скрежета лекции по философии Мишка – «думай, если – философ!» - загуглил в своем телефоне: «Крейсер Улисс, читать онлайн». И, разворачивая текст на весь экран, подумал, что в этом семестре, пожалуй, получит зачет автоматом. Ведь для зачета нужна посещаемость лекций. А если всю лекцию на задней парте хорошую книжку читать – то почему бы и не посидеть, ведь правда!?

Этот грипп Олег принес с работы. У них переболело полтаможни: Татьяна Дмитриевна, Аня, Вера, два охранника. А как-то вечером и у него взлетела температура. Мишка мотался в дежурную аптеку за аспирином, потом поил больного чаем, осторожно вытирал  его слезящиеся глаза и держал на лбу прохладную ладонь, пока таблетки не подействовали, и пока Лёлька не забылся неспокойным и тревожным сном. Горячка продолжалась три дня. Потом стало лучше. Светлана Юрика на выходные, конечно, не дала. На пятый или шестой день болезни Олег позвонил Мишке на работу:

- Минь, я – поправился! Соскучился. Щи варю. «Поставишь» мне вечером «градусник», а?

Мишка поржал, пообещал сделать «небо в алмазах». На учебу забил, после работы поехал в магазин, затарился «вкусняшками». Дома Олег, всё еще в теплой толстовке, но уже веселый, а не измученный, как всю прошлую неделю, забрал у него в коридоре сумки, чмокнул в висок:

- Идем, щей налью. Под бородинский*, с чесночком – в самую жилу!

- Не хочется, Лёль. Устал я за день.

 Мишка выглядел вяло, голова была мутная. Умылся, выцедил бокал пива и ушел к телевизору. Олег тревожно пошел следом:

- Ты не заболел? Давай, лекарство дам?

Но лоб у Мишки был холодный. И до таблеток он был не фанат.

- Аспирин у нас кончился, я позавчера последнюю тебе растворил. Я завтра заскочу в аптеку, а сейчас  - лягу, ок?

- Снукер* не будешь смотреть?

- Не! - Мишка помотал головой и нырнул под одеяло. Олег взъерошил ему челку и вышел на кухню, аккуратно притворив за собой дверь. Почти до полуночи он смотрел бильярд по маленькому кухонному телику, одновременно листая новости с планшета. Умял еще одну тарелку щей с хорошим куском мяса. Собирался уже ложиться, когда Мишка вышел на кухню. Лоб его был покрыт испариной. Дышал он через силу.

- Лёль, мне что-то плохо. Сделай что-нибудь, а?

Олег тыльной стороной ладони коснулся его шеи: Мишка горел.

- У тебя температура. И – чёрт! – таблеток нет. Сейчас доскочу до аптеки.

- Не уходи! – Мишкин голос жалобно дрогнул.

Градусник показал тридцать девять и девять. Олег позвонил в скорую. Там приняли вызов и велели до приезда бригады дать больному жаропонижающее. Олег обежал соседей - два этажа. В трех квартирах никто не открыл. В одной веселилась молодежь. На вопрос «нет ли таблеток от температуры?» неестественно веселые девчонки понесли пургу и предложили поделиться другими препаратами. Еще в одной квартире старушка долго спрашивала через дверь, кто звонит, из какой он квартиры и что ему надо. Олег плюнул на бесполезное занятие и вернулся домой. Мишка лежал, укрывшись одеялом. Услышав шаги, он потянулся к другу:

- Лёль, не уходи! Мне что-то страшно.

Олег снова сунул ему градусник. Столбик поднялся до риски «сорок с половиной».

- ****ь, где эта скорая? Их за смертью посылать! Минька, Минь! Ты меня слышишь?! – он потряс любимого за плечо, но тот, открыв глаза, огляделся неузнающе и непонимающе.

Олег снова набрал номер скорой. Ему сказали, что машина выехала, и посоветовали снять с больного одежду и обтирать его прохладным уксусным раствором. Он метнулся на кухню, смёл с верхней полки кастрюли и банки. Уксуса не было. Таблеток не было. Скорой не было. На оклик и прикосновения хрипло переводящий дыхание Мишка не реагировал.

- Минечка, давай разденемся! – Олег стянул с него шмотки, принес миску воды и стал обтирать полотенцем и без того влажное от липкой испарины тело. Минут через пять в отчаянии набрал Службу спасения. Но тут зазвенел домофон.

- Скорую вызывали?

- Да! – заорал он в полный голос. – Что вы так долго?! – и, уже бросив трубку на рычажки, энергично добавил: - …Вашу мать!

Лифт меланхолично плыл по этажам. Олега трясло. Наконец, кабина громыхнула, остановившись. Из дверей неспеша вышел рослый парень в синей тужурке.

- Пожалуйста, скорей! Он без сознания! – выпалил Олег.

- Рассказывайте: что было, когда началось? Какая температура?

- Сорок и пять.

- Скоооолько? – парень сменился в лице, скинул куртку на пол тут же, у порога, и рванул в комнату: - Рассказывай, какие препараты давал? Кто еще есть дома? Гриппом кто-нибудь болеет из окружения?

- Никаких препаратов. Гриппом – я болел. Дома больше никого.

Врач провел рукой по лбу пациента, приподнял пальцем веко. Закатившийся глаз казался неживым.

- Ты ему кто?

- Друг.

- А голый он почему? Вы, что ли, гомики?

Олег сжал кулаки:

- Голый потому, что ваш диспетчер велел его обтирать. А вы помощь оказываете выборочно? Если вы сейчас не поможете ему, из-за того, что он… то я,… - Олег угрожающе подступил к медику.

- Тихо! Не ярись! …Помощь ему не оказали!... – огрызнулся тот. А сам уже, вскрыв ампулу, набирал в шприц лекарство. – Эй, парень! Как тебя…. Кулак сожми! – он перехватил Мишкину руку резиновым жгутом и яростно тер ладонью вверх по его предплечью. – Мне вена нужна. …Парень! – потом обернулся к Олегу: - Как его звать?

- Михаилом.

- Миха! Друг! Кулак сожми! – врач сунул больному под нос ватку с нашатырем, но тот только перекатился головой по подушке, не открывая глаз и не реагируя на оклики. Врач посмотрел на Олега и заорал: - Ты что диспетчеру не сказал, что он в таком состоянии! У нас врачиха есть, «мама Даша», она в вену даже трупу попадает. Если б знали, что у вас, то она б взяла ваш вызов. А я – не волшебник, я только учусь!

- А можно ей сейчас позвонить? – спросил Олег. Он еще не понимал, как всё серьезно.

- Она в Трубичино* поехала, на инфаркт. У нас с тобой времени нет ее ждать!

- Почему? – выдохнул Олег, обмирая.

- Градусник давай! - фельдшер сам придерживал горячее плечо, через три минуты поднял к глазам стеклянный «карандашик». - Ёб твою мать, сорок и восемь. Если не остановим гиперпиретическую лихорадку* – у него в крови белок начнет сворачиваться, понял?

Олег качнулся. Ноги его ослабли, под ложечкой перекатился леденящий ком.

- Чего у него вены хреновые такие? Что у вас темно, как в погребе? – фельдшер перебирал Мишкины кисти, оба локтевых сгиба, провел рукой под коленом. Но влажное от пота, немощно поникшее тело скользило под его пальцами. Медик кусал губы от беспомощности. – Слышь, если вы гомики, у вас же клизма есть?

- Зачем вам?

-  Тащи сюда! Будем ставить.

- Вы – глумитесь? – Олега трясло. Он пытался сжать кулаки, но это выходило плохо.

- ****ь, ты – идиот? Я что – нелюдь, глумиться над умирающим? Есть такой способ снижения температуры: прохладная клизма. Теплоотвод изнутри. Завтра найдешь в интернете. Если такого способа нет – подашь на меня в суд, понял? Вот мой паспорт, чтоб знал, на кого подавать! - парень вытащил из внутреннего кармана и бросил на стол темно-синюю книжицу. – Тащи давай.