Приют для души (СИ)

– Прекратите! – ледяным тоном произнес он. Омега не собирался истерить, понимая, что это никак ему не поможет. Староста удивленно замолчал, неверяще глядя на него. – А теперь выметайтесь вон.

– Но, Эйлон, я…

– Вон, я сказал! Отныне не смейте даже приближаться ко мне или к моему сыну. Я не хочу вас больше видеть.

Кагол в растерянности хлопал глазами, но, к его чести, быстро взял себя в руки и с достоинством вышел из дома, тяжело опираясь на трость. Эйлон проводил его до самой двери, ни одним движением не выдав своих истинных чувств. А затем сполз вниз по стенке, не в силах сдерживать себя.

Ему казалось, что после всего того, что он пережил, ничто не сможет так ранить его. Когда он расстался с Терролом, он чуть не потерял своего ребенка: слава богам, мудрый лекарь исцелил его душевные раны. Ему было плохо, больно, но он смог устоять под этим ударом судьбы, лишь пригнувшись к земле, как колосья в поле, а затем вновь выпрямившись и став сильнее. У него было то, что его поддерживало, – его сын, его любимый Хали.

А теперь?..

Эйлон был уверен, что не будет больше так страдать. Но его вымотали многолетний бойкот со стороны его односельчан и одинокая жизнь. Единственным его счастьем был Хален, но даже он не смог заполнить собой сердце омеги. И еще Реин… Эйлон ощутил себя настолько покинутым и никому не нужным, что в горле встал ком и из груди вырвался рваный хрип. Обжигающе горячие слезы заструились по щекам, и омега тихо всхлипнул.

Вновь он поверил. Вновь он доверился. Вновь он раскрылся. Ничему не научила его жизнь. После предательства Террола, казалось, он должен был десять раз подумать, прежде чем снова полюбить. После лицемерия Кагола ему стоило бы двадцать раз прикинуть, прежде чем пустить его в свой дом.

Омега медленно поднялся, утерев слезы рукавом рубахи. Он должен собраться. Ради себя, ради Халена. У него много дел, кроме как переживать и плакаться. Больше оставаться здесь он не намерен: предупредит мастера Сэйра, соберет вещи и уедет в ближайший город, где никто ничего о нем не знает. А если рука Кагола дотянется до него и там, он вновь переедет, пусть ему придется путешествовать по королевству всю жизнь. Он не будет терпеть это. Он не может рисковать счастьем своего сына.

Принятое решение дало Эйлону необходимые силы. Он отпускает свою прежнюю жизнь, он отпускает Реина. Впереди его ждет счастье, он точно уверен в этом. Пусть сейчас ему очень трудно, но именно это будет залогом будущей счастливой жизни.

За окном уже стемнело, и с неба вновь полил дождь. Сидя в неосвещенной комнате, омега прислушивался к мерной дроби капель по крыше и стеклу. Прикрыв глаза, он думал о том, что оставлял в этом доме: воспоминания о детстве, о родителях, радость первых побед и горечь первых поражений, яркость первого чувства и боль расставания, счастье рождения и тепло любви к сыну. Это никто не сможет у него забрать. И это он пронесет с собой через всю свою жизнь.

Неожиданно в дверь постучались. Совсем тихо, практически незаметно, но сидевший в тишине Эйлон сумел различить этот робкий звук. Затем постучали настойчивей, и омеге подумалось, что это Кагол хочет сказать ему что-то обидное и гнусное. Поднявшись с кресла, он прошел было в коридор, но передумал открывать и прогонять старосту. Надоело.

Погладив рукой дверь в комнату Реина, он на секунду окунулся в воспоминание об их первом поцелуе. Это тоже останется в этом доме.

Стук прекратился. Наверное, пожилой альфа решил не мокнуть под дождем и отправился восвояси. Омега довольно улыбнулся.

Руки, неожиданно обвившие его за талию, заставили его вздрогнуть всем телом. Он уловил родной запах, и сердце застучало быстрее.

– Я знал, что ты дождешься меня, Эйли…

Часть 13

Альрон молча выслушал придворного лекаря, который, не сказав ровным счетом ничего нового, поклонился и ушел. Лишь к стоящим на прикроватной тумбочке микстурам добавилось еще одно лекарство. Каждый раз омега надеялся, что что-то поменялось, но он все так же не чувствовал изменений в себе. Врачеватели лишь разводили руками, отговариваясь заумными фразами и оставляя противные жидкости, которые «обязательно помогут, если Ваше Величество будет принимать по одной ложке до и после еды».

Со свадьбы прошло достаточно времени, недавно они с Дерионом провели вместе течку: король забыл про свои обязанности ради трех дней вместе с любимым супругом. И каков результат? Придворный лекарь лишь недоуменно пожимал плечами и лепетал что-то невразумительное.

Несмотря на то, что никто не говорил о бесплодности, сердце Альрона было не на месте. Дерион будто бы ничего не замечал, с головой погружаясь в дела и проводя с мужем лишь пару ночей в неделю. Но что скажут люди? Что подумает об омеге сам король, когда выяснится, что у них ничего не выходит?

Альрон тяжело вздохнул. Ему так хотелось почувствовать, как внутри него будет расти и развиваться новая жизнь, как их маленький мальчик будет толкаться, просясь наружу, как он впервые закричит, как взглянет на своих отцов своими глазками… Неужели это все останется лишь в его мечтах?

Омега боялся даже подумать, что будет чувствовать Дерион. Смятение, разочарование, презрение? Наверное, Альрону не стоит тянуть: отречься от себя и уйти в монастырь, чтобы у его мужа была возможность… Думать об этом было невыносимо. Представлять, что рядом с его альфой будет кто-то другой, кто сможет родить ему наследника и еще детей, иррационально, неправильно, глупо, но… Ведь так оно и будет, если ничего не изменится, правда?

Поделиться этим было не с кем. Дериону он об этом сказать не может. Не может признаться, что уже практически не верит и не надеется, что уже видит перед собой жизнь монаха-аскета. Как бы ни был предрешен исход, приближать его омега боялся и не хотел. Ильнону? Кто, как не советник, расскажет обо всем королю? Но ведь больше здесь не было ни единой души, которая могла бы выслушать, понять его!

Конечно, раньше бы Альрон пошел бы прямиком к папе. Тому наверняка знакомы эти переживания. Но написать им сейчас, взволновать, огорошить этой новостью он не мог: тяжелый восстановительный процесс только начинался, и пройдет немало времени, пока королевство обретет хотя бы половину былого могущества. А ведь основа шаткого мира, который позволяет им прийти в себя и начать все заново, – этот брак…