Bloody "Dolls" (СИ)

Придя на тренировку и получив свою порцию люлей от Рико, я быстро переоделся и присоединился к тренировке.

- Куроко, ты чего так упехтерился? – грубо и громко спросила Рико, глядя на мою чересчур закрытую одежду. Под свою спортивную футболку я надел водолазку с длинными рукавами, дабы скрыть бинты под ней, – Жара ведь, к тому же мы тренируемся.

- Действительно, Куроко-кун, раздевайся, – Киёши по-дружески схватил меня за больное плечо. Я уверен, он не подразумевал ничего плохого, но мне от этого не легче.

- Ай! – я вскрикнул от резкой боли. Чёрт! Зачем они трогают меня? Моя рана была ещё слишком свежа. Киёши машинально отступил назад, отпуская свою хватку. Вся команда удивлённо уставилась на меня.

- Тецу, ты чего? – ко мне подошёл Кагами, – Болит что-то?

- Не уж-то не до конца поправился? – уточнила Рико, переживая. Она уже начала волноваться, а вместе с ней и вся команда.

На моей футболке проступила кровь, но я прикрыл небольшого размера пятно своей ладонью, скрыв тем самым своё болезненное состояние, и с как всегда безъэмоциональным лицом попытался всех успокоить, – Нет, ничего. Всё нормально. У меня просто аллергия на солнце, – сделав артистичное лицо, аля “я сожалею”, я убедил всех вокруг просто оставить меня в покое, а Рико так вообще чуть не прослезилась, но в итоге тоже пришла к тому же и отвязалась от меня. Им не нужно знать.

Нас гоняли несколько часов. Все члены команды запыхались, но только не я. Лишь боль меня порой отвлекала. Когда все мои сокомандники разошлись и я остался в раздевалке совсем один, то сразу же осел на пол. Найдя аптечку, я едва освободил своё больное плечо из под одежды. Рука была полностью заляпана кровью.

- Не думал, что рана откроется, – на выдохе пробубнил я сам себе, - Аи был прав, когда сказал, что нельзя напрягать руку до восстановления, а я ведь ещё на тренировку пришёл, где главным моим достоинством являются руки.

Я попытался снять свою полностью пропитанную кровью повязку, но из-за того, что она стала запёкшейся и уже успела подсушиться до корочки, мне было трудно сделать это одному.

В этот момент мне на телефон пришло СМС: “Тецу, ты где? Я возле твоей школы.” – это мне написал Аи. Быстро написав ответ, я начал плотно зажимать рану бинтами, дабы остановить вновь начавшееся из-за тренировок кровотечение.

- Тецу, ты здесь? – когда я увидел своего “братишку”, то он был запыхавшимся, весь в поту. Он бежал? Он так усиленно искал меня? Когда он увидел кровь на полу рядом со мной, то тут же подбежал ко мне, снова помогая мне зажать рану, – Она вновь открылась, должно быть, ты сильно напрягал руку, – он осуждающе посмотрел на меня.

- Прости, Аи, – я виновато улыбнулся. Его руки были такими тёплыми, когда он бинтовал меня.

Танабэ не нравилось, что я так напрягаюсь из-за каких-то там тренировок. Я это и раньше знал, но прежде он никогда не говорил об этом настолько прямо, как в следующую секунду, - Чёрт, ты так стараешься ради поддержания своего стиля мальчика-“призрака” из баскетбольной команды, что я даже немножко ревную, – его слова заставили меня печально улыбнуться. У него был растерянный вид. Когда он опустил голову после этих слов, то я понял, что он смущён, – И дело не только в Сейрин, но и в Тейко ты проявлял чересчур ярый интерес к своей школьной жизни. Может ли быть, что ты пытаешься выбраться из Ада? – эти слова застали меня врасплох. Разумеется, он не подразумевал подземный мир, но мы оба знали, что каждый из “кукол” влечёт своё существование подобно грешнику в Аду.

“Выбраться из “Ада”? Не думаю, что для меня это возможно.”

Я долго не отвечал. Это обеспокоило его. Я видел это по его глазам, – Неужели… я прав? – его голос был отрешённым, как если бы он разочаровался во всём, что его окружало, – Ты хочешь оставить меня и жить обычной жизнью старшеклассника? Ты уйдёшь из Токкей?

- Нет, – тихо, но быстро прошептал я ему. В моих словах звучала уверенность, – Я никогда не смогу забыть о пережитой боли. Мне не нужен этот мир, если я не смогу быть вместе с тобой и остальными в Токкей, – он понимающе улыбнулся. Мы поминали чувства друг друга. Не то, чтобы я не хотел жить, как простой старшеклассник, просто для такого, как я, это было едва ли возможно, – Всё, что было мне когда-то дорого, утекло сквозь мои пальцы, будто песок, потому что я был слаб. Я был ребёнком и не смог защитить то, чем дорожил больше всего в жизни, но теперь я вырос и могу постоять не только за себя, но и за других. Вот почему я выбрал такую работу и пошёл учиться в Токкей. Я никогда не искал справедливости для себя, но я ищу её для других, Аи. Тогда, находясь на грани потери рассудка, я убил тех, кто надругался над моей сестрой, а после убил её вместе с родителями. Я был осужден и приговорён к смерти за содеянное. Честно говоря, тогда я был даже рад этому, но после приговор был изменён и меня простили из-за моего детского возраста. В тот момент, когда мне об этом сообщили, я познал ещё большее отчаянье, чем раньше. Я был сокрушён, раздавлен, – из моего глаза вытекла непозволительная, маленькая слезинка, - Я знаю, что мне нигде не будут рады, ведь, как ни крути, я - убийца с раннего детства, моё прошлое никуда не денется. Оно будет преследовать меня. И даже если общество простит меня, я себя простить не смогу. Я не тот, кто может иметь право на прощенье или понимание, да мне это и не нужно собственно. Я просто делаю свою работу. В убийстве моя жизнь, а не в баскетболе и уж тем более не в школе. Всё равно я всю жизнь буду работать в Токкей, – я сжал руку Аи в своей и произнёс самые тяжёлые, но такие нужные и искренние слова, - Поколение чудес и команда Сейрин, все они, я не жду поддержки или дружбы от них.

Это правда. Я никогда не искал ни с кем из них дружбы, наоборот, я всяческими способами избегал подобного.

Мне тяжело находиться среди простых людей, видеть их счастье, при этом зная, что мне его никогда не обрести. Простые люди создают семьи, заводят детей, женятся и разводятся, а я лишь вынужден прожить свою жизнь, как истребитель осуждённых. Пусть так, но я ни о чём не жалею, потому что в своей работе я нашёл своё предназначение. Я не могу жить, не убивая. Я погряз в крови, которую сам же и пролил давно. Именно поэтому мне никогда не стать одним из простых граждан, молящихся на иконы день и ночь и прося Бога о справедливости. У меня своя справедливость! Я вершу её день за днём, совершая казни над теми, чьё нутро прогнило до неузнаваемости.

Говорят, что время лечит, именно поэтому я от всего сердца желаю, чтобы время излечило всех членов семей жертв, погибших от рук тех ненормальных, которым выпала честь умереть от руки Токкей. Я мщу за каждую пролитую ими слезинку, за жизни невинных, загубленных людей. Я караю их со всей своей ненастью, ежедневно повторяя: “Бог или Дьявол, мне всё равно кто ты, но прошу, излечи близких тех, чьи души были загублены смертниками.” Однако, я не хочу, чтобы время лечило меня. Я не хочу забывать о своей боли. Я хочу тлеть в своём собственном отчаянье до своего последнего вздоха, потому что именно эта самая боль позволяет мне до сих пор здраво мыслить и мстить за тех, кто так же, как я, сейчас горит и тлеет.

И, если однажды передо мной встанет выбор: работа с Аи и Иу в Токкей в качестве убийцы или обычная, беззаботная жизнь старшеклассника-баскетболиста с кучей экспрессивных друзей, то я всегда знаю какой сделать выбор.

Я выберу Токкей.

Я всегда выбирал Токкей.

Это не изменится.

Даже если мне придётся отказаться от счастливого, светлого будущего, то я согласен. Рай мне нужен, я готов гореть.

“Пусть весь рай сгорит, пусть даже не останется костей и пепла, ведь я мечтаю, чтобы этот Ад продлился вечно.”

Я хотел, чтобы Аи знал об этом и не сомневался во мне. У меня лишь одна цель и она не связана с баскетболом или Поколением чудес. Я жажду мести за жизни моей семьи и я не успокоюсь, пока все смертники не поплатятся за свои грехи. Я устрою каждому из них такие пытки, что даже Адские муки покажутся им лёгким массажем. Каждый из них должен умереть в агонии.