Мы больше не проснемся (СИ)

Гермиона поддерживала друга во всем, приятно удивленная изменившимся поведением мальчика. Правда, Рон смотрел на эти метаморфозы с подозрением - его душа жаждала приключений и постоянных склок с “врагами”, из-за чего его факультет часто терял баллы. А в неделю полнолуния Уизли и вовсе будто сходил с ума: друзья следили за ним непрерывно, предотвращая частые вспышки неконтролируемого гнева и обострившееся желание накинуться на обидчика. И не дай Мерлин кто-то подойдет к его друзьям. Студенты обходили Рона стороной, а преподаватели помалкивали. Его братья и сестра проявляли странную отрешенность к родственнику, они словно “списали” Рона на руки Гарри и Гермионы, уверенные в их способности удержать парня от проблем. Поттер смотрел на такое отношение к родственнику с большим раздражением. Как можно сторониться родного брата? Это семейные узы, обязанность должна сплетаться с желанием защитить и уберечь. Гарри довольно резко реагировал на подобный негатив в сторону друзей и близких: сказывалось отсутствие родителей и одиннадцать лет жизни у ненавидящих его родственников. Грейнджер, что всецело поддерживала чувства Поттера, рассорилась с Джинни и постоянно цеплялась к близнецам. Нет, они не были плохими людьми, но мало кто захочет проводить свое время с оборотнем-подростком. Он оставался для них опасным.

С первым выпавшим снегом пришла тревога. Гарри с содроганием ожидал перемен в поведении Реддла, наблюдал за подготовкой к войне Пожирателей Смерти, обменивался короткими записками с крестным. Массовое самоубийство Пожирателей вызвало небывалые волнения среди волшебников. Прошлое приподняло свою завесу, а газеты запестрили описанием преступлений мертвых заключенных. Министерство Магии атаковали гневные письма испуганных волшебников, а семьи Пожирателей потребовали разбирательств. Многие заключенные не были приговорены к пожизненному, а значит ошибка стражи и авроров приняла довольно серьезный оборот. Кто-то пустил слух о действиях Сириуса Блэка, кто-то божился, что Сами-Знаете-Кто жив и здоров, кто-то поговаривал о группе преступников и новом Темном Лорде.

Крауч пребывал в дурном расположении духа постоянно, блуждая по Хогвартсу мрачной тенью. Конечно, многие списали такое настроение своего профессора на побег заключенных - это навсегда останется темным пятном на репутации авроров, но мысли Барти были как никогда далеки от шумихи в обществе. К нему самому Поттер подходить все еще опасался - мужчина был будто не в себе, а когда отдыхал в своем привычном обличье, теплые карие глаза заволакивала холодная и безжизненная тьма злобы. Реддл никак не реагировал на поведение своего слуги, но после череды бесконечных вопросов Поттера сдался: Барти Крауч старший пропал. Либо вырвался из-под “Империуса”, либо окончательно сошел с ума. В газетах говорилось о долгосрочном отпуске, о болезни и даже о женитьбе - репортеры понятия не имели что случилось с Краучем. Фиделиус на его собственном доме держался, а значит и хозяин был жив. Поиски не возымели успеха, волшебник будто растворился в воздухе. Том ожидал ответного хода от Дамблдора, но тот продолжал бездействовать. Приближались Рождественские каникулы. Приближалась война.

С самого начала утра все шло не так. Линзы получилось надеть с четвертого раза, “легкий” пинок от полусонного оборотня едва не выбил челюсть, Черную Метку болезненно дергало, но самого Реддла даже в замке не наблюдалось. После обеда из носа несколько минут текла кровь, из-за чего гриффиндорец опоздал на пары. Нет, Гарри так и не притронулся к еде, но состояние его здоровья все так же неукротимо ухудшалось, организм уже никак не реагировал на лекарства. На Зельеварении Поттер и вовсе упал в обморок, что, впрочем, не помешало злорадствующему Снейпу вычесть с гриффиндорца баллы за его “отсутствие” на паре.

-Том? Что произошло? - тишина. - Где ты?

Поттер оглядывался по сторонам, но ни комнат Леди Морреты, ни какого-либо другого интерьера не было. Мальчик будто плыл среди темно-серого тумана, где звук голоса не находил эха и такого нужного слушателя, а ноги не могли нащупать опору. Грязный туман походил на дым от пожара, но более влажный, плотный, не имел запаха, не отдавался першением в горле. Но он имел звук. Этот привычный умиротворенный прибой, где невидимые волны разбивались о несуществующие берега, покрытые выдуманной пеной, шипение белого шума маггловских телевизоров, мерный шелест сухих листьев на осеннем ветру, звук осыпающегося песка. Поттер окунулся в эту серую бездонную массу безвременья, где не было ни цвета, ни запаха, ни пространства. Чувствовать разум в этой оглушающей пустоте было страшно. Парень не знал, сколько времени провел в своем искалеченном сознании, пока не научился улавливать чужое присутствие. Он чувствовал хоркрукс. Он чувствовал магию и мысли Реддла во всем вокруг, в этом шипящем мерном звуке, в этой серой и теперь уже навсегда одинокой пустоте, что наполняла легкие ненужным дыханием. Хоркрукса уже невозможно ни услышать, ни увидеть, и этот чужеродный поток информации сложно даже человеческой речью назвать. Гарри просто чувствовал. И понимал его. Он вырос с этим осколком внутри себя, конечно, он его понимал. Мыслеобразы, мелькавшие в голове картинки и воспоминания, эмоции, что блуждали в пустоте расформированной оболочки хоркрукса. Этот серый туман и был Томом Реддлом, Гарри растворялся в нем, в его мыслях и чувствах, погружался в его искалеченную душу, слушал медленный монолог, что не состоял из слов.

Он уходил. Это были последние дни его отдельного существования, а вскоре их души сольются в единую субстанцию навсегда. Магии Темного Лорда не останется совсем, поэтому и странная серебристая связь прекратит свое существование. Существенно ничего не изменится, но постоянные боли пропадут, связываться мыслями через Черную Метку станет невозможным, Гарри перестанет улавливать эмоции Реддла, а тело застынет навечно. Без изменений, без ухудшений состояния или полного выздоровления. Магия самого Поттера так же потерпит изменения. Это будет симбиоз двух оттенков, совершенно новый цвет, новая магия. Новый Гарри Поттер. Конечно, это не станет резким щелчком-переключателем, но конечной точкой, новым началом, следующей ступенью на этом темном пути. Эти мерные мысли текли в голове медленно и лениво, были напитаны чужой безнадежностью и странным смирением, заботой. Хоркрукс прощался с ним.

Приходил в себя Гарри долго. Без сознания волшебник пролежал целый день, заслужив чрезмерное беспокойство от мадам Помфри и еще более безумное поведение от Реддла. Тот грозился запереть парня в подземельях или вообще забрать из Хогвартса еще до начала войны, однако Поттер каким-то немыслимым образом сумел отговорить колдуна от поспешных решений, заверив Тома, что совсем скоро его мучения закончатся навсегда. Это послужило основным толчком к началу более тщательной разработке плана. Что будет, если Поттер потеряет себя? Или его сознание потопит чужая воля, магия и опыт? Что делать, если парня нужно немедленно уводить из замка, спрятать, охранять или сменить имя? Ради спасения Поттера Реддл готов на все. И если потребуется уничтожить его личность и память, маг сделает это. Волдеморт не допустит его мучений и разлома разума, даже если ради этого придется стереть все воспоминания о хоркруксах, о магии, о нем самом. Конечно, с Гарри он подобными мыслями не делился, опасаясь бурных возражений и истерики. Да и не хотел Реддл вести себя столь человечно, показывать свои чувства, свою слабость. Но одно решение он все же раскрыл. Для перехода парня за грань Темный Лорд сварил сильнодействующий яд, что варился при помощи его собственной магии. Ничего сверхсложного: помешивание волшебной палочкой, чары стазиса и охлаждения, но благодаря этому зелье было насыщено той ледяной тьмой Волдеморта, что губила тело Гарри Поттера. Том нехотя пояснил свой выбор старинной сказкой, где возлюбленные предпочли покончить с собой и своими детьми, не желая расставаться с магией и чудесным миром волшебства. Это была детская сказка. Гарри даже не знал, чем был поражен больше. Тем, что эту историю рассказывали маленьким детям или тем фактом, что эту сказку знал Лорд Волдеморт. В истории не было жутких описаний или реализма, но сквозь пелену возвышенных слов, красочных сравнений и многослойной вычурности крылся самый настоящий кошмар. А не тем ли является мир волшебников? Не так ли его представляют магглорожденные дети, которые только-только поступили в школу чародейства и волшебства? И не так ли представлял свою жизнь сам Гарри Поттер? За чудесами крылась та же алчность и злоба людей, все те же боль и страдания, убийства и трагедии. Антисанитария, глубокая старина убеждений и образа жизни. Подобное не приживается. И никакая магия не поможет волшебникам изменить ситуацию. Римская Империя была велика и могущественна, и где она сейчас? Маги вынуждены существовать за счет этих убийств, вечной лжи и скитаний, всегда прячась, всегда убегая. Поттер не видел своего будущего, не видел своей счастливой истории. И волшебник знал простую истину. Чудес не бывает.