Социальные статусы (СИ)

- Джек, - Том сладко пропел имя конкурента, пожав его руку, - и Вы здесь.

- Томас, рад видеть. Нам с сыном стоит поздравить вас, да? Дошли слухи, будто бы вы оформили союз.

Немец кивнул. Он выглядел максимально собранно, смотрел серьёзно. Билл почувствовал незримое напряжение между тремя мужчинами. Мэхорд будто бы прогонял их беззвучно.

- Вы приедете к нам на собрание? – спросил парня Роберт, развязно изучая Билла.

Тома это злило сильнее, но он держался.

- Разумеется. Джек, Вы же выслали мне приглашение?

- Конечно, Вам и месье Бэль Омму.

- Боюсь, - Билл улыбнулся, - я не смогу приехать. Семья, сами понимаете.

Он сказал это так легко, но на англичан его слова обрушились кирпичной стеной. Они были не глупыми и догадались, что отсутствие Билла на прошедших приёмах теперь объяснить намного проще – он носил детей, а потом родил. Джек криво улыбнулся, взял свой бокал и удалился, сказав, что ему нужно пообщаться с другими гостями. Хвостом за ним поспешил сын.

- Червяки! – тихо бесился Томас. – Слизни. Я до сих пор этому уроду скользкому простить не могу, что он под тебя клинья подбивал.

- Успокойся, - Билл ласково погладил мужа по кисти, - они нам не угроза.

- А знаешь какой был у этих тварей план? – Мэхорд казался маниакальным. – До меня только сейчас дошло. Они думали, что ты допустишь с Робертом вязку, как следствие – дети. А потом этот упырь заставит тебя передать ему концерн. Сука какая! И тогда отец и сын из семьи Саммерс будут чуть ли не Европой править. План гениальный!

- Да с чего ты взял? – Билл занервничал.

- Тебя ведь родители с ним познакомили сразу после заключения с Юлиусом сделки?

- Да.

- А теперь сам подумай. Тебя под Роберта просто подпихивали. Думаю, твои родители поняли, что он для тебя лучшая партия. Два наших концерна сотрудничают, находясь в партнёрстве, а если твой перейдёт Саммерсу, то в тандеме с английским мой они задушат. Ты и не понял бы ничего, потому что с детьми бы нянчился.

- Том, это чушь.

- Думаешь? Я уверен, что изначально план был такой, а когда они просекли, что ты уже помечен, решили переиграть. Ты не заметил, с какой ненавистью смотрел на меня Джек? А Роберт тебя глазами облизывал. Это не просто желание трахнуть омегу. Я знаю такой взгляд. Когда ты хочешь, чтобы человек тебе принадлежал, хочешь подчинить. В такие моменты ты не понимаешь, кого в тебе больше: человека или зверя. Билл, - немец встревоженно посмотрел на супруга, - я попытаюсь отбиться от них, но ты должен помочь. Они начнут нас прессовать.

- Том, я не уверен, что всё так, как ты говоришь.

- Не веришь – спроси у отца. Даже если он не скажет правду, то ты увидишь его реакцию. Билл, альфы хорошо друг друга чувствуют, так же, как и омеги. Я ощущаю угрозу, направленную на нас этими двумя. Когда ты сказал, что не сможешь приехать, и они поняли про детей, то просто вспышкой ярости загорелись. Особенно Роберт. Я почувствовал это так же явственно, как сейчас твоё дыхание. Нам надо быть осмотрительнее, аккуратнее. Я боюсь, что они всерьёз смогут нам навредить.

Том ушёл к гостям, а Билл остался думать. Он был растерян. С одной стороны, не доверять любимому человеку очень глупо, но с другой, поверить в его теорию сложно. Подошёл официант и обновил ему бокал с шампанским, передав записку. «Милый, я всей душой люблю тебя, хоть и не одобряю твоего союза с этим мальчиком. Нам надо поговорить. Я приеду в воскресенье вечером к вам домой. Мама».

Билл нашёл мужа, шепнул ему на ухо, что устал и едет в отель. Он ушёл с приёма в растрёпанных чувствах. В номере набрал Тони и сказал, что хочет поговорить с ассистентом отца, как только вернётся во Францию. Энтони был обескуражен, но пообещал, что встречу устроит. Потом позвонил Оли и поинтересовался, как малыши. Томас вернулся поздно.

- Что-то не так? – спросил немец, снимая пиджак и туфли.

- Твой рассказ меня поразил. Я не хочу думать о том, что они ведут двойную игру.

- Это бизнес, милый. Ты не хуже меня понимаешь, что за место под солнцем люди могут устранить друг друга. Я подозревал, что Джек что-то задумал, мы с Юлиусом обсуждали это в своё время, но не думал, что ты станешь его ключевой фигурой. Он решил воспользоваться твоей природой. Ты омега, слабый пол, априори поддашься альфе, стоит тому только флюиды свои вокруг тебя разбрызгать. Надо поблагодарить небеса, что мы встретились раньше, чем этот мерзкий англичашка тебя охомутал.

Томас разделся, принял душ, а затем лёг рядом с Биллом.

- Возьми меня, пожалуйста, - плаксиво попросил омега.

- Я не могу, - тихо сказал Мэхорд, гладя того по груди, - врач запретил. Только после шестидесяти дней можно вступать в половые отношения. Если мы сцепимся или я войду во всю длину, ты порвёшься, и будут проблемы.

- Тогда приласкай.

Томас сел у его ног, снял бельё и начал гладить член юноши. Билл всхлипнул, развёл шире ноги, возбуждаясь. Парень вобрал пенис в рот, начав сосать. Ему в нос бил запах омеги, который стирал границы самоконтроля, но Том повторял себе, что трогать его нельзя, рано пока. Бэль Омм слегка подкидывал бёдра, скулил, правой рукой зарылся в волосах супруга и иногда надавливал. Хотел глубокой, серьёзной ласки. Мэхорд зарычал, дурея от запаха смазки. Он стал брать сильнее, пробравшись к дырке. Та уже сочилась. Парень протолкнул один палец. Билл открыл глаза и начал молить его. Но альфа не переставал твердить себе, что он обязан сдержаться, как сильно бы не хотелось взять.

- Том, прошу, возьми меня. Умоляю! Я ведь для тебя теку, потому что слишком сильно хочу. Любимый, возьми. Молю тебя!

Но Мэхорд вставил два пальца, продолжая обсасывать член и медленно двигать кистью. Его ствол стоял уже колом, тёрся об одеяло, мученически пульсируя. Билл хныкал, продолжая умолять. Он раскраснелся, вспотел и стал пахнуть острее. Том боролся с собой, блокируя зверя, мысленно давая себе по морде. Он его ранит, порвёт, он не будет нежен. Нельзя, ему просто нельзя трогать мужа. Бэль Омма в момент подкинуло, когда альфа добавил третий палец. Юноша затрепыхался, дыша жадно. Сперма брызнула ему на живот. Том сел, вынул пальцы и вытер губы. Зверь в нём говорил, что теперь его очередь.

- Открой рот, - приказал он омеге, вставая над Биллом.

Мэхорд занёс его руки над головой, сильно сжал, положил свой член на язык супруга и двинулся. Он имел право разрядиться сам, а трахать рот ему никто не запрещал. Француз чуть запрокинул голову, чтобы пенис мог скользить глубже. В глазах стояли слёзы, челюсть сводило, но он старался, потому что это был его первый опыт. Он ни разу никому не делал минет. Том вбивался в него, частью сознания понимая, что это ротовая полость и глотка, что они тоже могут повредиться, и стоит быть аккуратнее. Но желание всё затмевало. Он выгнулся, будто выставляя своё тело, запрокинул голову, рыча в потолок, и излился. Тут же выпустил Билла, а придя в себя, осторожно спросил: