Твой силуэт как иллюзия (СИ)

Проходя мимо уборных, Костя замер: за дверью с буквой «Ж» на табличке кто-то был. Еле слышимые шорохи ещё можно было списать на галлюцинации или нечто похожее, но резко ударивший по дну раковины поток воды, хлынувшей из открытого крана, ясно свидетельствовал, что в туалете кто-то был, и этот кто-то никак не мог оказаться спящим напарником Стрельницкого или им самим. Рука сама потянулась к двери. Кондратенко, на мгновение зажмурившись от яркого света, ударившего по глазам, шагнул внутрь помещения, выложенного чёрно-белой кафельной плиткой, и в немом изумлении уставился на испуганную молодую женщину, которую и язык-то не поворачивался назвать женщиной, отпрянувшую от раковины и выронившую ножницы, со звоном брякнувшиеся на пол, в шелковистую перину из безжалостно отрезанных рыжих волос.

— Ох, — выдохнула Настя, глядя на мужчину затравленным зверем.

— Старикова?!

— Перовская, — машинально поправила она глухим голосом.

— Охереть, как это сейчас важно, — Костя покачал головой, разглядывая наливающийся здоровенный синяк на бледном лице, размазавшуюся тушь и торчащие в разные стороны когда-то длинные волосы, которые теперь рассыпались огненным ковром под ногами девушки. — Старикова, жду тебя в своём кабинете. В твоих интересах явиться туда как можно быстрее.

Оставшись одна, Настя опустилась на колени и дрожащими руками стала собирать свои волосы в кучу. Её волосы, её гордость и предмет зависти и восхищения многих… Она без сожаления избавилась от этого. Муж пропадал где-то все выходные и вернулся, когда она была на работе, а дождавшись… Нет, он не простил ей самовольной отлучки. Друзья? Какие у неё могут быть друзья? Шашлыки? Дома жратвы нет? По лицу он ударил всего раз, но и этого хватило, чтобы отвратительное сине-фиолетовое припухшее пятно расползлось по коже. Потом он бил куда придётся, избегая мест, которые нельзя скрыть под одеждой. Напоследок, намотав роскошную рыжую копну на мощный кулак, он рывком заставил её смотреть прямо ему в глаза и выплюнул: «Шлюха!» Всего одно слово, но внутри всё перевернулось. Впервые он обвинял её в измене, и ничего хорошего в будущем это не предвещало. Настя сбежала, когда муж, выпив на ночь по традиции, забылся мертвецким сном. Куда податься? Вызвав такси на последние деньги, отложенные на проезд, Перовская поехала на работу. Смена Стрельницкого. Лёшка поможет. Он хороший человек. Человек, которому когда-то помогла она. Ей нужна была эта ночь, чтобы обдумать дальнейшие действия. Стрельницкий, увидев девушку в таком состоянии, засыпал её вопросами, но она упрямо молчала, озвучив только свою просьбу. Алексей не смог отказать. Когда-то именно Настя спасла его брак, внезапно затрещавший по швам. Подруга его жены. Солнечная девочка с веснушками. Девочка, от которой вдруг отвернулось солнце…

— Можно? — Перовская робко постучала в дверь Кондратенко.

— Проходи, — мужчина сидел за своим рабочим столом, бегло просматривая документы.

Она, неуверенно потоптавшись на пороге, всё же вошла в кабинет и, сделав несколько шагов, застыла перед начальником.

— Садись, — он не поднимал головы, — и рассказывай.

— Что?

— Всё рассказывай. И лучше выпей, — Костя небрежно кивнул на стоящую на краю стола бутылку виски. — Посуда в первом от двери шкафу. Мне тоже налей.

— Зачем вы…

— Мне повторить?

— Нет, — девушка подошла к шкафу, достала из него два обыкновенных стакана, вернулась к столу и в нерешительности посмотрела на бутылку.

— Твою мать… — Кондратенко отложил бумаги и резанул взглядом по подчинённой. — Сядь, — он махнул рукой в сторону кожаного диванчика, стоящего в углу кабинета. Поднявшись и обойдя стол, он сам наполнил стаканы, искоса поглядывая на Настю, мелкими шажками перебравшуюся к дивану и севшую на краешек.

— Пей, — Костя вплотную подошёл к Перовской и вручил ей стакан. — Пей, Старикова, и рассказывай. Или ты всё расскажешь мне, или, прости, я позвоню начальнику службы безопасности и поинтересуюсь, какого чёрта творят его подчинённые.

— Не надо! Пожалуйста! Лёша не виноват!

— Рассказывай.

— Константин Юрьевич, я уйду. Прошу вас, пожалуйста, давайте забудем? — Настя с силой сжала стакан двумя руками.

— Старикова, не трясись. Ничего мы не забудем. Я слушаю, — мужчина плюхнулся на диванчик рядом с ней, вытянул ноги и, повернув голову, кивнул, показывая, что ждёт.

— Константин Юрьевич…

— Старикова!

— Перовская…

— Мне звонить Финогенову?

— Нет…

Настя сдалась. Её понесло. Будто выключателем щёлкнуло. Она рассказала всё, ничего не утаив и не приукрасив. Вылила ведром помоев в выгребную яму. Без надежды на что-то. От страха и отчаяния. Она говорила, выворачивая истерзанную душу наизнанку, всхлипывая и словно очищаясь от грязи прозрачными слезинками, срывающимися с ресниц.

— М-да, Старикова, — Костя задумчиво посмотрел на замолчавшую девушку, — у меня только два вопроса, один из которых риторический. Кто-нибудь ещё знает? И… ты дура? Надеюсь, понимаешь, какой из вопросов не требует ответа…

— Никто, — Перовская, запрокинув голову, припала к стакану, клацнув зубами по стеклу.

— Что собираешься делать?

— Не знаю, — закашлявшись, Настя вытерла рот тыльной стороной ладони. Всё же алкоголь не её.

— Ты казалась мне сообразительной. Видимо, я ошибся. Разберёмся, — Кондратенко резко поднялся. — Поехали.

— Куда?

— Домой.

— Нет!

— Ко мне домой, Старикова. Или ты здесь заночевать решила?

— Лучше здесь!

— Встала, взяла свою сумку и пошла вниз! Живо! — мужчина злился.

— Константин Юрьевич…

— Глухая? Быстро!

— Так нельзя, — Настя сжалась под суровым взглядом.

— Нельзя подставлять тех, кто тебе помог. И злить меня нельзя. Для здоровья вредно.

— Я не буду с вами… это…

— Старикова, — Костя вскинул брови, — ты совсем двинутая? Со зрением беда? В зеркало когда смотрела, ничего не заметила? Твой эротичный синяк и сексуально опухшие глаза, знаешь ли, на любителя.

— Простите.

— Не тяни кота за бубенчики. Я чертовски устал, а мне ещё работать, так что поехали домой.

— Спасибо вам, Константин Юрьевич, — девушка встала с дивана, забрала у начальника стакан и поставила вместе со своим на стол. Задумавшись, она спросила: — Может, вымыть?

— Завтра. Всё завтра. Пошевеливайся.

— Хорошо.

Когда они спустились вниз, их встретил взволнованный Стрельницкий, нервно мечущийся возле выхода.

— Лёш, спасибо, — Перовская улыбнулась.

— Константин Юрьевич, я возьму ответственность…

— Ох, как же меня всё достало, — Кондратенко возвёл глаза к потолку. — Расслабься. Ты здесь никого не видел, понял?

— Но… Да. Понял, — Алексей выдохнул с облегчением.

— Не подставляйся так больше.

— Да.

Пожав руку охраннику, Костя мягко подтолкнул Настю в спину, поторапливая. Ему хотелось скорее оказаться дома. Плевать, что впереди как минимум два часа работы, но это будет дома, а не в опостылевшем офисе.

Они ехали молча, не перекинувшись и парой слов. К чему разговоры, если всё уже было сказано? Теперь нужно было думать.

— Проходи, — Кондратенко открыл дверь, пропуская девушку в квартиру. — Спать будешь в дальней комнате. Туалет с ванной и кухню найдёшь. В кабинет не входить. В мою спальню только при особой необходимости. Не люблю, когда меня дёргают без дела.

— Эм… — Перовская впала в ступор, с порога получив указания. Да уж, гостеприимным хозяином зама Сизова не назовёшь.

— Что? — мужчина недовольно поджал губы.

— Могу я принять душ?

— Можешь даже поесть. Не поверишь, но у меня в холодильнике имеется человеческая еда, а не только отрубленные головы подчинённых. Старикова, ты как маленькая! Мне некогда устраивать тебе экскурсию по квартире. Сама, что ли, не разберёшься? Поройся в своей комнате в шкафу, там должно быть чистое постельное бельё и что-то из тряпок. Халат точно был. Мужской правда, Димка когда-то оставил, но тебе не принципиально сейчас, надеюсь? В ванной всё необходимое есть. Прояви женское любопытство и поковыряйся в ящиках. Мне не до твоей скромности. Я хочу жрать и спать, но если не сделаю то, что должен, питаться буду в лучшем случае через трубочку, а спать голым задом на картонке возле мусорных баков, поэтому избавь меня от ненужного геморроя!