Брат? Хм, нет, любовник! (СИ)

— Как ты?! — Алекс было накинулся на меня, попытавшись обнять, но Глеб остановил его. За что ему огромное спасибо, иначе я бы точно умер от боли.

— Все сегодня решили задать мне этот тупой вопрос? Как, по-твоему, может чувствовать себя человек с переломами и сотрясением? — ответил я Алексу.

Я не хотел его обижать, но вопрос действительно глупый.

— Прости, — друг исподлобья посмотрел на меня, а потом, мило улыбнувшись, протянул огромную корзину с фруктами. — Это мы тебе принесли, покушаешь, когда станет лучше.

— Спасибо, — я улыбнулся уголками губ, ибо сильнее не позволяла рана. — Можно я посплю? А то мне ужасно плохо, — сказал я, друзья сразу же поняли и вышли из палаты.

***

Провалялся в больнице я еще две недели. С головокружением, жаром и почти не шевелясь, ибо каждое движение причиняло невыносимую боль, от которой хотелось орать. Но к концу второй недели я стал чувствовать себя хотя бы, как человек. Голова стала кружиться значительно реже, жара больше не было, некоторые синяки начали проходить.

Почти все время в больнице со мной проводил Алекс. Он постоянно приносил мне сладости и фрукты. И даже стал нравиться мне. Он, конечно, слишком милый, но с этим можно смириться.

***

Дома мы с Августом почти не разговаривали. Он даже не подходил ко мне. Рядом мы находились лишь тогда, когда он приходил спать в нашу комнату. Алан постоянно был с ним, и вечно искоса пялился на меня.

Рядом постоянно был Алекс. Он ухаживал за мной: приносил витамины, фрукты, поправлял подушки. В общем, делал все, чтобы мне было хорошо. И мне было. Постепенно его слишком милое поведение начинает нравиться. Он никогда не унывает, старается угодить и подбодрить. А сейчас мне, еле дышащему человеку, это нужнее всего.

Вскоре Август не стал ночевать в нашей комнате, поэтому я окончательно перестал его видеть. Его место занял Алекс. А днем брат постоянно где-то гулял, возвращался поздно ночью. Даже с Аланом он стал проводить меньше времени.

Не знаю, что я чувствую к Августу. Я все еще злюсь на него. А наш перерыв в общении все еще больше запутывает.

***

Вечером, когда я сидел на кровати в своей комнате, просматривая ленту новостей, ко мне ворвался Алан и отшвырнул мой планшет в сторону.

— Ты больной? — спросил я, недоумевая смотря на парня.

— Ты, значит, трахаешься тут спокойно, а Август, переживал: ни есть не мог, ни пить, убивался здесь ходил. Между прочим, из-за тебя, — на повышенных тонах начал Алан.

— О, а я, блин, в пятизвездочных условиях жил! — всплеснув руками, ответил я. — Стоп, чего?! Трахаюсь?! — у меня аж рот приоткрылся.

— А что, нет, что ли? — презрительно хмыкнул парень.

— Да я хожу еле-еле: у меня сотрясение! Не то что сексом заниматься! — возмутился я.

Алан закатил глаза, раздраженно вздохнув, и резко дернул меня вверх, впечатав в стену.

— Короче, мне плевать, что там у тебя за мутки, — сказал Алан. — Август не ночует дома уже несколько дней и не отвечает на звонки. Он места себе не находит из-за тебя. Поэтому ты поговоришь с ним. И это не просьба, — сквозь зубы прорычал он, сжимая мой воротник.

Когда он отпустил меня, от сильного удара о стену, у меня снова закружилась голова. Я зажмурился, медленно опустившись на кровать.

— Смотри не сдохни здесь, — сказал на последок Алан, выходя из комнаты.

Утром я не знал, что мне делать и где искать Августа. У меня даже догадок не было о том, куда он мог пойти в Москве. Алан согласился мне помочь, и мы вместе стали обзванивать все отели города, спрашивая, не заселялся ли у них брат. Но увы, нигде его не было. Тогда Глеб и Алан поехали искать его на вокзалах. Но все это было напрасно. Его там тоже не нашли.

Весь день мы просидели в напряжении. Август не возвращался домой уже пять дней. Где он мог быть? Что с ним? В порядки ли он? Он ведь один в чужом городе, не знает языка. А больше всего было обидно из-за того, что я совершенно перестал замечать Августа. Я настолько увлекся Алексом, что даже не заметил, как Август уходит из дома, как он переживает. Я даже не помню, когда мы в последний раз разговаривали или просто пересекались. А вдруг с ним что-нибудь случилось? Я в этом виноват!

Целый день я не мог сидеть на месте, постоянно набирая номер брата, но каждый раз слышал, что телефон отключен или находится вне зоны действия.

Вечером у меня снова стала болеть голова, так сильно, что я не мог подняться с постели. Я выпил обезболивающего и уснул.

***

Ночью меня разбудил звук замочной скважины.

— Август? — я вскочил с кровати, забыв про боль. — Август? — я медленно приоткрыл дверь кухни.

Брат стоял около окна, выпуская колечки пара изо рта.

— Тебе нельзя курить, — первое, что пришло в голову.

Август лишь усмехнулся.

— Послушай, Женя, давай забудем все, что между нами было, и снова будем ненавидеть друг друга, как раньше. Пожалуйста, — сказал брат, почти умоляя. Его глаза заблестели слезами. — Я знаю, что ты злишься на меня. Я совершил много ошибок, поэтому тебе лучше с Алексом. И я понимаю, — продолжил Август.

— Что? Стой, ты думаешь, я встречаюсь с Алексом? — спросил я, все еще стоя в дверях кухни.

Не знаю почему, но я боялся пройти вперед. Мне казалось, если подойду к Августу, спугну его, как дикого зверя.

— Август, я ТЕБЯ люблю! Да, я злился, но я не собирался встречаться с Алексом. Знаешь, когда я сидел в том подвале, я постоянно думал о тебе. И я думал не только о том, что ты кретин, — брат усмехнулся, — я хотел, чтобы ты был рядом, — сказал я. — Прости меня, — я все-таки осмелился подойти ближе.

— Все-таки я во всем виноват, тебе незачем извиняться, — ответил брат.

Я подошел ближе, аккуратно, словно подкрадываюсь к тигру, и легко поцеловал Августа в губы.

— А это нам лучше выкинуть, — сказал я, забирая сигарету из рук брата и ломая ее напополам. Август, соглашаясь, усмехнулся и обнял меня. Так сильно, что я услышал, как хрустят мои и без того больные кости.

Он обнимал меня, словно ребенок обнимает мать, словно я самое ценное сокровище, и всхлипывал. В ответ я уткнулся ему в плечо и зарылся в пропахшую улицей и сигаретами кофту. Чувствую, завтра мне понадобиться много обезболивающего.

========== Часть 14 ==========

POV Август.

Прошло еще несколько недель. Женя поправлялся. Медленно, мучительно, но поправлялся. Мучительно, кстати, для меня.

Я с треском поставил тарелку на столик и плюхнулся на диван.

— Это невозможно! — проворчал я.

Алан, наблюдавший за всем этим, спокойно встал и пошел в комнату брата, прихватив с собой арбуз.

— Слушай ты, бесполезный утырок, я сейчас тебе эти косточки в уши засуну, если не прекратишь капризничать! А потом ты так огребешь, что Зейн добрячком покажется! — послышался голос друга из спальни.

Кажется, Женя съест арбуз.

Я поблагодарил друга и проводил его в аэропорт. Жаль, что он улетает — некому будет поставить Женю на место, когда тот будет нервировать.

***

Наши с Женей отношения развивались, как у обычной среднестатистической пары. Мы целыми днями сидели на диване и смотрели телек, по вечерам гуляли, иногда ходили в кино. Но Жене почему-то ничего не нравилось. Он вечно дулся и ворчал.

И вот сейчас мы снова проводили вот такой вот вечер, а брат скорчил недовольную физиономию и все критиковал.

— Ну, чего ты дуешься? — прошептал я ему в ухо, кончиками пальцев проведя по волосам. — Поцелуй меня, а потом я куплю тебе шоколадку.