Аромат судьбы (СИ)

— Ты ведь не думаешь, что я позволю тебе быть сверху? — хриплым от возбуждения голосом произнес он. — Я ждал тебя слишком долго и заслужил награду.

— Хочешь поиметь меня? — ответил Чонин, внезапно усаживаясь на кровати и обнимая Кенсу обеими руками. Его губы вмиг накрыли губы Кенсу, и вокалисту пришлось лишь простонать в поцелуй, когда младший сжал в ладонях его зад, а потом помог качнуться вперед, чтобы почувствовать, как их члены трутся друг о друга. Кенсу подобная идея явно пришлась по душе, когда он вдруг закатил глаза от удовольствия и простонал имя танцора, вцепившись пальцами в мягкие волосы на его затылке. А парень в ответ широко улыбнулся, ощущая невероятное тепло и счастье от того, что всё происходит не во сне, а в реальности. По мнению Чонина, эта реальность была намного прекраснее всякого сна. Чего стоил лишь один вид старшего, когда в порыве страсти он кусал собственные губы и выгибался навстречу, не прекращая ерзать на месте, своими действиями с каждым трением сильнее распаляя и без того слишком возбужденного танцора. Будто не знал, что своими действиями только подталкивает его к тому, чтобы все-таки оказаться сверху.

Их губы вновь встретились друг с другом, когда Кенсу, немного совладав со своими желаниями, вспомнил о том, что вообще-то он все еще в футболке. Ткань пусть и была мягкой и тонкой, это все равно мешало в полной мере ощутить прикосновения к чужому телу. Поэтому, собираясь поскорее избавиться от лишней детали и не прекращая целовать любимого, Кенсу потянул собственную футболку вверх, когда почувствовал, как Чонин с таким же нетерпением задрал спереди ее край и, обхватив рукой стоящий колом член хена, стал поглаживать его. Стянув с себя футболку и едва сдерживая стоны, Кенсу отбросил ее на пол, совсем не беспокоясь о том, что она помнется. Он опустил взгляд на руку танцора, наблюдая за процессом, а потом все же не удержался от стона, когда Чонин, оставляя горячие поцелуи на его груди, задел губами затвердевшие соски.

Парень простонал, цепляясь в плечи танцора и сдерживаясь из последних сил. Они взглянули друг другу в глаза, в которых уже давно плескалось похотливое желание. Кенсу провел языком по покрасневшим губам, не прекращая часто дышать. Чонин, наблюдая за ним, понял, что больше не хочет ждать. Кенсу выглядел слишком красивым и сексуальным, так что терпение Чонина испарялось со скоростью звука.

Он знал, что парень будет недоволен его выходкой, но больше не мог себя сдерживать. Он обхватил талию Дио и вскоре снова опустил его на кровать, нависнув сверху буквально на долю секунды, после чего вдруг спустился ниже и вобрал в рот член хена. Кенсу, не успев возмутиться переменой позиции, лишь в немом всхлипе приоткрыл рот и замер, хватая ртом воздух, потому настолько приятных и сильных ощущений от минета он в своей жизни ещё не испытывал. Он сжал пальцами простынь и закрыл глаза, предаваясь приятному мгновению и почувствовал, что всё идёт не так, как он задумал, когда Чонин начал проталкивать палец в задний проход.

— Чонин, что ты делаешь? — воскликнул вокалист, начиная всерьез тревожиться по поводу происходящего. Он не был готов к такому, хотя с каждой последующей лаской понимал, что, по сути, ему уже все равно кто из них окажется сверху, а кто снизу. Было слишком хорошо, чтобы думать об этом. Но все же было несколько страшно, тем более, что у обоих подобный опыт был впервые.

— Прости, хен, — ответил ему Чонин, отрываясь от своего занятия, чтобы взглянуть в глаза вокалисту, и успокоить нежным поцелуем в губы, — в следующий раз отдамся тебе без разговоров. Но сегодня, я очень хочу оказаться внутри тебя. Мне это просто жизненно необходимо.

В глазах донсена плескалось столько нежности и страсти, и столько любви, что отказать становилось непосильной задачей. Но Кенсу уже и не хотел отказываться, чувствуя всем сердцем, что всё будет хорошо, даже если немного страшно. Потому что Чонин любит его и не сделает больно. Он согласно кивнул, после чего молчаливо раздвинул ноги, соглашаясь с условиями. А потом ответил донсену улыбкой, когда увидел счастливое выражение его лица. После чего оба провалились в сладкую негу, за ласками и нежным шепотом позабыв о времени и о том, что они в квартире не одни.

Остальная часть экзо-семейства как раз расположилась на диванах в гостиной за просмотром интересного фильма.

Чанель только недавно принес сэндвичи, которые смог соорудить из того, что нашел в холодильнике, и в самый напряженный момент, когда главный герой уже собирался затеять драку с врагом с невероятными спецэффектами, сел на пульт, тем самым поставив фильм на паузу и заставив телевизор замолчать.

Вокруг раздались недовольные голоса мемберов, ведь Пак как всегда «случайно» прекратил просмотр на самом интересном месте. Чанель, извиняясь, вытащил пульт из-под своей задницы и направил его на телевизор. Однако на кнопку нажать не успел, потому что со стороны спальни Кая и Дио вдруг раздался громкий стон.

Шесть мемберов, исключая Исина, который уже посапывал, умостившись головой на коленях Бэкхена, враз затихли. Чанель вдруг забыл, как вообще пользоваться пультом и сидел с протянутой рукой, пытаясь переварить то, что услышал. Бэкхен, вонзив в сэндвич зубы, задумчиво взглянул на лидера, который, тем временем ковыряясь в ушах, явно считал, что ему что-то не то послышалось. ЧенМины телепатически обменивались мыслями, глядя друг на друга с долей удивления. Исин причмокивал губами, глубже проваливаясь в сон. Сэхун с легкой полуулыбкой косился в сторону спальни.

— Похоже нашей порнозвезде снова снятся эротические сны, — с усмешкой предположил Чондэ, после того, как они с Минсоком мысленно обсудили то, что слышали.

— Определенно, — добавил Сюмин, понимая, что это единственное разумное объяснение, — кроме него, никто из нас не стонет так пошло.

То, что Минсок в принципе мог знать, кто как умеет стонать в их группе, уже никого не интересовало, потому что недавний стон вдруг снова повторился.

— Господи, да кто ж ему там снится? — неловко протянул Чунмен, проводя рукой по волосам. Он, конечно, не имел права запрещать ребятам видеть мокрые сны, но был бы благодарен, если бы все это происходило тихо, без лишних стонов. А то было как-то не по себе слышать такое.

После чего парень взглянул на Чанеля, напряженно хмурившего брови.

Удивительным было то, что Пак не отреагировал на шутку Чена с таким энтузиазмом, как делал это с утра, заставляя Чонина чувствовать неловкость от собственной выходки, а продолжал молчаливо смотреть на экран. В голове Чана определенно происходили какие-то мыслительные баталии, иначе он бы нашел что ответить, а потом как всегда посмеялся с ситуации и, может быть, снова подколол Чонина, когда бы он проснулся. Правда, теперь, вспоминая о своем недавнем визите в комнату к бессознательному Каю, Чунмен начал догадываться, в чем причина молчания Чанеля. Ведь Чонин только недавно пришел в себя. Когда Чунмен покидал комнату, донсен не собирался спать, вряд ли бы ему это хотелось, если учесть, что во время бессознательного состояния он немного смог отдохнуть, да и когда Чанель недавно наведывался к нему, пытаясь заставить Дио что-нибудь приготовить, парень не спал и, по словам Чанеля, был вполне здоров и бодр. Поэтому Сухо теперь тоже сомневался, что стонал Чонин из-за снов. И если уж хорошенько вспомнить то, как танцор делал это в машине, становилось понятно, что этот стон несколько отличался. И Чунмен понял, что Чанель это тоже заметил, потому и не отреагировал шуткой, пытаясь понять, что же все-таки не так.

— Парни, — тихо сказал Чанель, продолжая вслушиваться в тишину, когда в голове все же возникла кое-какая идея, — кажется это не Чон…

Голос Чанеля вмиг заглушил из спальни возбужденный голос Дио.

— Да, Чонин, аааахх…

Мемберы дружно напряглись, когда начали подозревать о том, что творилось за дверьми, и еще больше офигели, когда вслед за стоном, послышался скрип кровати. Характерный такой звук, от которого сразу становилось ясным, что Кайсу за дверью явно не в пятнашки играли. А когда вслед за скрипом раздалось хрипловатое «глубже» и «сильнее» у всех разом округлились глаза. Пожалуй только кроме Сэхуна, который теперь откровенно ржал, рассматривая лица старших хенов, и Исина, который в такт стонам продолжал причмокивать во сне и сопеть.