Аромат судьбы (СИ)

— Что ты пытаешься сказать?

Сэхун глубоко вздохнул, надеясь, что сможет подтолкнуть друга к правильному ответу.

— Кенсу не звал тебя по имени. Когда мы тебя будили, он и слова не сказал.

Сэхун кивнул в подтверждение своих слов и серьезным взглядом посмотрел на Кая.

Парень не отреагировал должным образом. Он вообще, казалось, выпал из реальности, но то, что он его услышал, было очевидно. Сэхун видел, каким удивлением сменяется его лицо, и какой шок он испытывал, осознавая, что его теория с треском провалилась.

Сэх отступил на шаг назад, когда двери лифта пришли в движение, но не предпринял ни одной попытки, чтобы удержать их открытыми. Ровно, как и Кай, потерянный где-то в своих мыслях. Чонин даже не обратил внимания на движение и понял, что остался один только когда дверцы лифта закрылись перед его носом. Он взглянул в своё размытое отражение, отражающееся от поверхности дверей, и вдруг понял, о чем все это время пыталась сказать ему женщина из сна.

То, что он услышал аромат на Кенсу — не случайность, ведь если бы было иначе, он бы заметил этот запах и на Сэхуне. Но, как и говорила женщина, дело было вовсе не в запахе, ведь каждый раз, когда Чонин ощущал этот запах и вслед за этим возбуждение — с ним рядом находился Кенсу.

С Сэхуном ничего подобного не чувствовалось. А это значило только одно: то, что испытывал Чонин к своему хену сегодня — было настоящим. Ведь, если дело не в запахе, то выходит, что он слышал и видел Кенсу в своих эротических снах лишь потому, что сам желал этого.

Сердце зашлось бешеным ритмом, когда Чонин осознал свои истинные чувства и парень прижал ладонь к груди, вспоминая его биение в момент, когда Кенсу находился слишком близко. Чонин должен был прислушаться к себе ещё тогда, когда женщина намекнула ему об этом. Она уже тогда знала, что его судьбой окажется парень, лучший друг, коллега по работе и любимый хен, До Кенсу.

За окошком мелькали высокие дома, яркие вывески витрин, в машине раздавались уставшие, но веселые голоса ребят, которые обсуждали, чем займутся сегодня вечером, но Кай не обращал ни на что внимания и думал лишь о своем, с тоской вглядываясь в телефон, на дисплее которого застыла фраза «Хен, прости меня. Я не хотел тебя обидеть».

Парень написал и отправил это сообщение еще несколько минут назад, в надежде, что Кенсу ответит ему и между ними больше не будет недопонимания. Он понимал, что было бы лучше позвонить ему, но вокруг было много посторонних ушей, для которых разговор между ним и Кенсу не предназначался. Или извиниться, когда они останутся наедине, но парень до сих пор не знал, как будет смотреть в глаза своему хену, да, и не уверен был, что застанет его дома в этот поздний час. Ведь, как он помнил, Кенсу уже должен был уйти из дома на свидание к своему другу Инсону. И поговорить о случившемся они смогут лишь, когда вокалист вернется домой. Однако Кай уже начинал беспокоиться, что Кенсу и вовсе не захочет возвращаться в их общую комнату, после того, как он поступил с ним. Поэтому он решил извиниться хотя бы в сообщении, чтобы тот знал, что он сожалеет о том, что сделал.

Но телефон продолжал молчать вот уже больше десяти минут, заставляя Чонина все больше расстраиваться и переживать. Ведь сегодня это впервые, когда Кенсу так долго не отвечал ему. И Кай с ужасом думал о том, что парень и вовсе теперь не захочет с ним разговаривать.

— Может он телефон дома оставил? — попытался успокоить взволнованное сердце Чонина Сэхун, который заметил состояние друга и с таким же нетерпением вглядывался в телефон друга.

Танцор ничего не ответил и лишь тяжело вздохнул, отключая дисплей и устремляя усталый взгляд в окно. Он хотел верить словам Сэхуна, но что-то подсказывало ему, что все не так просто.

— Я позвоню ему. Если не ответит, значит, точно дома оставил, — проявил инициативу макнэ. Он достал телефон и под пристальным взглядом Чонина отыскал в списке контактов старшего хена, после чего нажал на звонок и поднес телефон к уху.

Чонин напрягся, внимательно смотря на Сэхуна, который ждал ответа в напряженном молчании. Оба нахмурились в тот миг, когда со стороны переднего сиденья послышался голос Сухо, который по чистой случайности в тот же миг ответил на входящий звонок. И Сэхун, и Чонин вмиг посмотрели в его сторону, когда с губ Чунмена сорвалось имя Кенсу.

— Хэй, Кенсу, разве ты не на свидании? — с насмешкой поинтересовался Сухо, в тот же миг повернувшись к Чанелю, который, услышав этот вопрос, заржал на всю машину. Они отбили друг другу пять, и Сухо снова отвернулся, теперь принимая более серьезный вид, скорее всего из-за того, что Кенсу отчитал его за неподходящую шутку.

Чонин, разочарованно вздохнув, опять отвернулся к окну.

Все правильно, Кенсу не мог оставить телефон дома, потому что всегда таскал его с собой, и скорее всего уже видел его сообщение, раз теперь звонит Сухо, но отвечать на него, по всей видимости, не собирается. Оно и не удивительно, если парень все еще обижен и не простил его.

Думая об этом, Кай понятия не имел, что сможет сделать, чтобы заслужить прощение хена. Перспектива того, что после случившегося они, возможно, уже больше никогда не смогут быть так близки, как раньше, невероятно пугала.

— Чонин? А что с ним? — Сухо развернулся, в тот же миг поймав заинтересованный взгляд танцора.

У Кая внутри все перевернулось вверх дном, когда он понял, что Кенсу о чем-то спрашивает Сухо, и это что-то непосредственно касается его лично.

— А, — с пониманием отозвался Чунмен, отворачиваясь обратно. — Опять спина. То-то я смотрю он какой-то поникший. Ладно, сделаю ему массаж, — без уговоров согласился он и кивнул, не думая о том, что Кенсу его кивок, в общем-то, и не видит.

Кай хмыкнул, наконец, понимая, что понадобилось Дио. Ведь даже будучи обиженным, он все равно не прекращал о нем беспокоиться. И Чонин должен был порадоваться этой заботе, вот только еще больше расстроился. Если Кенсу все еще волновался о нем, почему тогда просто не ответил на сообщение? Наверняка уже понял, что он расстроен и ждет ответа. Или парень, может быть, таким способом мстит за случившееся? Хочет преподать урок?

Чонин провел рукой по волосам, нервно кусая губы.

Не нужно было набрасывать на хена посреди гримерки. Не нужно было поддаваться чувствам и головой окунаться в омут под названием «До Кенсу». Своими действиями он сделал хуже и оттолкнул от себя Дио. Человека, которого отчаянно искал целое утро, и парня, которого всегда так сильно любил.

— Развлекись там хорошенько, — закончил Чунмен разговор на это ноте и снова повернулся к Каю. — Почему не сказал, что спина болит? Кенсу сказал, что ты с утра мучаешься и попросил сделать массаж.

— Уже все в порядке. Не стоит беспокоиться, — тихо ответил ему Чонин, возвращая внимание к телефону. Ответа не было даже после звонка Чунмену. Впрочем, Кай и так знал, что надеяться больше не на что. Кенсу не ответит ему.

— Все не так плохо, кажется, — отвлек его от раздумий Сэхун, легонько ткнув в бок, — Кенсу-хен все еще беспокоится о тебе.

— Да, но по-прежнему мне не отвечает, — грустно ответил Чонин, полностью отключая телефон. Сил ждать ответ больше не было. Своим молчанием хен дал понять, что не хочет знать его.

Чонин вернулся домой в подавленном настроении и сразу же направился в ванную, чтобы привести себя в порядок и попытаться расслабиться после изнурительных тренировок и не менее утомительных мыслей, с головой окунаясь в горячую воду. Последнее, что он помнил, прежде чем потерять сознание, что кто-то стучал в дверь, когда он уже оборачивал полотенце на талии, и позвал его по имени. Но голос принадлежал вовсе не Кенсу.

— Эй, тут есть кто-нибудь? — позвал Чонин, оказываясь в тишине полутемной комнаты. Той самой, в которой разбил зелье и встретил женщину, рассказавшую о его судьбе. Вот только вокруг было слишком тихо. Чонин стоял на ворсистом ковре уже несколько минут и оглядывался по сторонам, но никого не мог найти. Сейчас впервые ему казалось, что в этом месте он остался совершенно один. Только он, зажжённые свечи и книга, взирающая на него своим единственным глазом.