Blood and Sex (СИ)

— Я сделаю так, что ты проживёшь дольше, чем человек. Живя со мной, ты волей неволей впитываешь в себя мою энергию, — сбивчиво прошептал суккуб, запустив пальцы в светлые волосы.

— Если ты действительно этого желаешь, то я готов пойти на всё, — страстно ответил Смит, и они снова замолчали, соединив свои губы.

Не отрывая от них взгляд, покачиваясь, Эрен зашёл в спальню. Сейчас самый подходящий момент избавиться от человека — они настолько увлечены друг другом, что не замечают ничего. Концентрация запаха усиливается и ещё больше сводит его с ума. Леви даже готов подарить этому человеку вечную жизнь, лишь бы всегда быть с ним…

Не видя перед собой ничего, кроме своей цели, юноша подошёл настолько близко, что ударился коленом о кровать. Этот звук заставил Леви открыть глаза. Он не сразу сообразил, что происходит, однако мгновенно почувствовал что-то неладное.

— Эрен, что ты… — едва выдохнул суккуб, как заметил в руках парня топор. Эрвин даже не успел обернуться, как юноша поднял оружие и… резко опустил его вниз. Лезвие топора опустилось прямо на затылок Смита, войдя глубоко в его голову.

— Нет… — не веря в произошедшее, выдохнул Леви, чувствуя, как обмякло на нём тело человека. Парень вытащил из его головы топор и облизнул кромку лезвия. — Что ты наделал, Эрен? — схватив Эрвина, суккуб тут же перевернул его на спину и заглянул в распахнутые голубые глаза, в которых больше не отражался свет. На белой простыне тут же расползлось огромное кровавое пятно. Он мгновенно ощутил дикую боль в груди, будто не Эрвина, а его закололи топором.

— Я терпел всё, что Вы делали, — тихо произнёс Эрен, пристально смотря на ошарашенного Леви, который даже не мог пошевелиться, глядя на мёртвого Смита. Только минуту назад он сжимал его в объятьях, а теперь…

— Всех мужчин, с которыми Вы спали, я тоже терпел, — монотонно продолжил Эрен. Он говорил так спокойно, будто не совершил сейчас убийства. — Мне было больно видеть, как Вы делаете это с незнакомыми людьми, но я терпел и благодарил Вас за то, что те трупы Вы отдавали мне. Я был счастлив уничтожать их… — в его глазах отразился безумные блеск, а губы изогнулись в улыбке. — Я прощал Вас, потому что Вы использовали людей лишь для еды. Но почему Вы не убили этого человека? — спокойный голос начал дрожать вместе с руками, державшими топор. — Почему позволили ему узнать себя, обладать собой? Раскрыли ему свои чувства, начали доверять ему? Почему ему, а не мне? О том, который преданно служил Вам все эти годы, Вы просто забыли, а какого-то человека, которого едва знаете, смогли полюбить? Ведь я… Я любил Вас все эти годы! И именно поэтому терпел всё, что вы делали! А Вы променяли меня на какой-то отброс… — Эрен снова замахнулся и на этот раз, рассчитывая силу, ударил обухом по голове суккуба. Тот даже не сопротивлялся удару, даже не уклонялся, видя, как оружие опускается на него. Леви едва слушал слова парня, наполненные отчаянием, а видел перед собой лишь пустые, распахнутые глаза Эрвина. Может, будет даже лучше, если он уйдёт вслед за ним…

========== Ни малейшей надежды ==========

Голова ужасно болела, когда Леви пришёл в себя. Он не сразу вспомнил, что случилось, но пустота в душе и боль в сердце говорили о том, что его жизнь потеряла смысл. Осознание произошедшего постепенно наполнило разум, и он убедился, что это действительно конец. Нет. Эрвина больше нет. Единственного человека, которому он мог довериться, больше не существует в этом мире. И в этом виноват только он. Суккуб всегда знал, что не стоит привязываться к человеку, что нужно использовать его лишь в качестве пищи. Не вкладывать в него свою душу и не отдавать ему свои мысли. Потому что рано или поздно человек исчезнет. От него не останется и следа, лишь память других людей. А когда те, кто помнил, тоже уйдут, сотрётся даже память. Не останется ничего. Людям повезло в этом плане: они привязываются к себе подобным, но даже если те уходят раньше, их боль не длится веками, потому что через двадцать лет или пятьдесят они тоже уйдут. А демон не может так просто уйти, не может забыть или стереть память. Он будет вынужден помнить об этом веками, ощущать эту пустоту внутри, словно от него оторвали кусок души. Этот единственный раз, когда он позволил себе привязаться, стал фатальным. Больше в этой жизни подобного не произойдёт. Никогда.

Очнувшись от мыслей, Леви заметил, что перед глазами был знакомый потолок. Значит, он до сих пор жив и находится в той же комнате, где был с Эрвином. Пытаясь оглядеться по сторонам, Леви понял, что простыни заменены на свежие, получается, какое-то время он пролежал без сознания, а Эрен отнёс труп Смита и теперь наверняка…

— Нет, не трогай его… — слабо проговорил суккуб, собираясь подняться. Что-то звякнуло, и он понял, что руки и ноги прикованы к кровати. На нём не было одежды, а тело вычищено. Рядом с кроватью стоял таз с водой, в котором плавали полотенца. Леви потряс головой, пытаясь убрать пелену с глаз. Его практически остановившееся сердце внезапно судорожно дёрнулось в груди. Если тело Эрвина ещё цело, он может успеть передать ему свою душу и спасти, но Эрен… Эрен не оставит ему и малейшей надежды.

— Вы быстро очнулись, сказывается Ваша природа, — в дверях показался Йегер. Он выплыл из темноты и, облизывая кровавые губы, остановился в проёме.

— Что ты с ним сделал? — едва слышно спросил Леви, уже зная ответ. Ни малейшей надежды. Сердце в последний раз болезненно сжалось, когда Эрен широко улыбнулся, обнажая зубы. Больше Леви не чувствовал ничего.

— То же, что и с остальными Вашими клиентами, которые отработали свой срок. Он действительно вкуснее, чем остальные, да и хватит его надолго, — парень подошёл к суккубу и присел на кровать.

— Зачем, Эрен? — простонал Леви, с горечью закрывая глаза и чувствуя внутри себя пустоту. Всё кончено.

— Я уже говорил Вам, а Вы не слушали, были увлечены лишь им, — юноша развернул лицо суккуба к себе. — Ничего, — успокаивающе, даже заботливо произнёс он. — Теперь его больше нет, а в доме лишь мы с Вами. Больше никто нам не помешает… — Эрен склонился и хотел коснуться его губ, но Леви резко отвернул голову, чувствуя, как от того несёт кровью.

— Зачем было убивать его? Почему ты мне просто всё не рассказал?

— А что бы это изменило? — удивился юноша, а его голос снова зазвенел в стенах пустой комнаты. — Тогда Вы бы просто посмеялись надо мной, как обычно делали, и продолжили бы веселиться с этим человеком, а меня бы выгнали. Вы ведь всё это время жили ради своего удовольствия, не замечая чувств других. Теперь и я хочу пожить в своё удовольствие. За столько лет преданности я заслуживаю хоть какой-то благодарности, — он забрался на кровать и навис над суккубом.

— И что ты собрался делать? — бесстрастно спросил Леви. — Хочешь поиметь меня — давай, только помни, что я могу питаться только людьми, а от вурдалака не получу ничего, — видя, как Эрен разводит его ноги, с отвращением прошипел суккуб. Он действительно не мог сношаться с демонами, да и вообще с любой нечистью, кроме инкубов, потому что у них не было той энергии, которую могли дать люди и его собственный вид. Эрен об этом прекрасно знал, но на что он надеялся, Леви понять не мог.

— Ничего, вы хорошо насытились за этот месяц, — дрожащими пальцами расстёгивая брюки, прошелестел Йегер. — Позвольте же и мне утолить свой голод, вы ведь созданы для этого, — он склонился над Леви и прикоснулся к его неподвижным губам. На этот раз суккуб не отвернулся. Ему уже было всё равно, что с ним сделают. Потому что он не чувствовал ничего. Не ощущал горячих жадных губ Эрена, которые страстно прикасались к его застывшим и прохладным, не чувствовал, как его пальцы гладят гладкую кожу на груди и бёдрах. И уж тем более даже не вздрогнул, когда парень, погружаясь в его тело, в блаженстве закрыл глаза. Леви тоже был вынужден закрыть их, но от своей безысходности. Оковы на руках и ногах не были слишком крепкими, однако у него не осталось сил, чтобы освободиться от них. К тому же, он не знал, что делать и куда идти, обретя эту самую свободу. Снова скитаться по миру в поисках своего инкуба? Его не существует. Питаться людьми? После Эрвина ему отвратительно просто смотреть на них, не то, чтобы позволять прикасаться к себе. Опять привязаться к человеку, сделав его своей постоянной жертвой, и испытывать муки, когда он умрёт? Никогда.