Веня (СИ)

Девчонки прощаются друг с другом через стекло, рисуя в воздухе огромных размеров круги, растущие прямо из сердца.

Поезд дергает.

Парень не сразу понимает: поехали они или нет.

Но за окнами все плывет.

Так что – всё.

Приплыли.

*

Леша знает, что на ночь в поезде его хватит, но утром, утром их родной город все отменит.

Отсечет.

Строгая аккуратная женщина напротив вынимает из сумки крошеный саркофаг дорогого органайзера, блестящий проспект и нешуточный телефон, укладывая пирамидой на столе под самым окном. Неряшливый мужик достает полтораху воды из пакета. Ставит рядом. Она с подозрением косится на него. Подбирает и прижимает свое к коленям. Леша вздыхает. Ему хочется убежать.

Невысокая проводница проверяет паспорта, потом выдает пакеты с бельем.

Он встает и идет в конец вагона. Они едут в хвосте – будет болтать. Встает к двери с окном. Смотрит. Рельсы – две стальные жилы – разматывают время назад.

*

Забирается наверх. Закрывает глаза. Но не может уснуть. Ему то жарко, то холодно. Ночь колет одеялом и безналичным наличием, лепит горячий пластилин на кожу, забивая поры.

Проникая в поры.

*

Выходит из вагона.

Никто его не встречает.

Даже город.

Все разбредаются за пределы вокзала, в чужие машины, в автобусы.

Леша идет пешком.

Через площадь и через мост. Под мостом – не река.

Через стекло автосалона, стекло торгового центра.

Лощеные коробки высоток.

Обтрепанные коробки пятиэтажек.

Горелые коробки деревянных развалюх.

Ищет ключи, вспоминая, что забыл их у Вени.

Вытряхивал все из рюкзака, когда они ездили на залив.

Лучше бы их в него бросил.

Звонит в домофон.

Ему открывают, не спрашивая.

Дверь на площадке тоже уже открыта.

- О, привет.

Дашка.

- Смена караула. Как съездил?

- Нормально.

И еще что-то спрашивает и тут же отвечает вопросом на вопрос, пока отец кашляет и кашляет в большой комнате. Сын заглядывает к нему – тот сразу вытягивает руку, закрывая часть красного лица, типа: привет, все нормально.

У Леши в животе скручивается.

- Где мама?

- На работе.

Дашка отвечает ему и опять тут же спрашивает:

- А тебе когда выходить?

- Сейчас.

- Воду горячую отключили.

Она уходит к себе.

Леша растерянно стоит в коридоре, ему кажется, что он, если и уезжал куда-то… полгода прошло.

Стаскивает рюкзак, заходит к себе, ставит на пол.

*

Он не звонит.

Ни – как доехал.

Ни вообще – как?

Леша тоже – не звонит.

Почему-то.

Вертит телефон в пальцах. Успел забить только четыре контакта. Да больше и не надо.

В четверг убирает его в ящик стола.

Достает лист белой бумаги.

Ручку.

Пишет.

Привет.

Вверху страницы. Посередине. И больше – ничего.

Рисует под – корявого медведя с лапами, из которых торчат когти-шипы.

*

В пятницу уходит на работу пораньше, потому что почти не спал. И вообще как-то тошно. Берет с собой наскоро порезанный бутер, убирает в пакет, в рюкзак. Есть неохота.

Приходит слишком рано, еще нет никого. Все закрыто.

Пельмень выходит к нему, гремя цепью. Прижимает уши и со сна как будто бы улыбается. Леша садится на покрышку, в которой окурков больше, чем ростков, достает пакет, скармливает псу колбасу с хлебом, тот сначала чуть не откусывает ему пальцы, потом – лижет.

Веня так и застает их, когда подходит к воротам.

Леша поднимает голову, думая, что Рыжий пришел – ключи у него.

Время перестает течь.

Останавливается.

Застывает.

Сердце вбивает радость в вены, как гвозди.

- Ты что здесь делаешь?

Спрашивает Леша, уже начиная улыбаться. Еще чуть-чуть – и ему захочется броситься.

- Ты ключи у меня забыл.

Веня улыбается в ответ.

- Почему не звонишь?

Пожимает плечом.

- Ты тоже не звонишь.