SEGUI IL TUO CUORE (ЛП)

Это не удалось им в тот страшный день, как бы оба ни хотели этого и ни старались.

Но сейчас они могли это сделать.

Теперь Курт мог чувствовать тёплое прикосновение руки Блейна каждый раз, когда хотел.

Это было их самой большой победой.

– Люблю тебя, – застонал Блейн, толкаясь в него с ещё большим напором, Курт закричал, и он прижал его ближе, целуя.

– Я тоже люблю тебя, Блейн, – прошептал Курт в ответ, а затем задрожал и кончил даже без прикосновений рук Блейна.

Что было именно тем, чего он хотел добиться. Подарить ему удовольствие и довести до пика наслаждения в точности так же, как в прошлом другие пятеро причинили ему боль, ранили, заставили почувствовать себя грязным.

Блейн продолжал двигаться в нём, пока Курт бессильно распластался на кровати, чувствуя себя удовлетворённым и пресыщенным. Схватив его за бока, он начал поднимать и опускать, с силой толкаясь в него, и Курт снова застонал от удовольствия и повышенной чувствительности. После всего лишь ещё пары движений Блейн тоже кончил, с именем Курта на устах, как и Курт чуть раньше.

Тяжело дыша, Блейн упал на него, прислоняясь лбом к его лбу. Глаза в глаза. И с минуту они так и лежали, плотно прижимаясь друг к другу и глядя в глаза, пока их дыхание выравнивалось, а ощущение оргазма превращалось в сладкую истому. Затем Блейн выскользнул из Курта и блаженно растянулся рядом с ним.

Не оставляя его глаз и его руки при этом.

Только когда Курт провёл кончиками пальцев по его лицу, он позволил себе закрыть глаза, наслаждаясь этим ласковым прикосновением и теряя на мгновение визуальный контакт.

– Это было удивительно, – сказал Курт, нарушая молчание.

– Это было великолепно.

– Разве между нами не всегда так?

– Да, Курт, всегда.

И это было правдой.

Это было их победой над отцом Блейна, над теми, кто их разлучил, и над целым миром.

Сколько бы ненависти ни выплёскивали на них, любовь между ними всегда была крепкой. Всегда чистой. Всегда прекрасной и настоящей.

И будет всегда.

Как бы мир их ни ранил, они бы всегда сумели исцелить друг друга.

Как бы людская ненависть ни старалась уничтожить их, любовь помогла бы им становиться лишь сильнее.

Иногда ненависть может победить.

Но ей никогда не стать сильнее любви.

Пара сцепленных рук может быть сильнее всего.

Блейн увидел кольцо подходящее для Курта в утро перед отъездом в небольшом ювелирном магазине Лаймы.

Он вышел, чтобы купить круассаны и оказался, сам не зная как, перед его витриной.

Внутрь он вошёл из чистого любопытства.

И по инерции направился к витрине с кольцами.

Было рано для этого, он знал. Они едва успели вновь обрести друг друга.

Но, в сущности, это было лишь вопросом времени.

Потому что в глубине души Блейн знал, что Курт – тот самый. Это знал и семнадцатилетний мальчишка, которым он был, и двадцатишестилетний мужчина, которым он стал.

Поэтому он выбрал кольцо. Или, точнее, кольцо выбрало его.

Он увидел его сразу, казалось, оно сияло ярче всех других на этой маленькой бархатной платформе. Простое золотое обручальное колечко с двумя небольшими камнями. Насыщенно-красный рубин и розовый кварц. Два камня, такие разные, но и столь похожие, одновременно. Несовершенные по раздельности, но абсолютно идеальные вместе.

Андерсон использовал кольцо, что носил на шее, для проверки размера. Курт как-то раз надел его ради шутки, чтобы посмотреть, угадал ли Смайт хоть это, и, оказалось, кольцо подходило идеально.

Внутри он попросил выгравировать одно слово: «Всегда».

Он не знал точно, когда отдаст это кольцо Курту. Но он знал, что это случится в подходящий момент.

Если бы он узнал, что за два дня до этого Курт был в этом же ювелирном магазине, чтобы купить кольцо для Блейна, Андерсон от души рассмеялся бы.

И ещё больше он бы позабавился узнав, к каким уловкам его парень прибег, чтобы раздобыть размер Блейна, пока он спал.

Хорошо, что Хаммел обладал портновской сноровкой.

Кольцо, которое Курт выбрал для него, не слишком отличалось от того, что купил Блейн. Более того, оно было практически таким же, на самом деле. Отличались только два камня в центре.

Изумруд и ляпис-лазурь. Столь же несовершенные врозь, но идеальные рядом.

Фраза, выгравированная им внутри, гласила: «Вместе – я и ты».

Он тоже не знал, когда подарит кольцо Блейну. Пока было, пожалуй, слишком рано, и он не хотел напугать его и заставить сбежать. Но он знал, что время придёт.

Время, подходящее, чтобы дать друг другу это обещание и сдержать его.

Потому что, хотя он и был весьма осторожен и предпочитал не торопиться, внутри себя он знал, что Блейн – единственный и неповторимый. И что он будет им для него всегда.

Что тут поделаешь?

Есть сердца, которые бьются в унисон.

Снова в Нью-Йорке.

Снова в квартире Курта.

Снова обнажённые на смятых простынях.

Обнажённые душой, не только телом.

Обнажённые, как только двое любящих людей могут предстать друг перед другом.

– Останься, Блейн. Останься здесь. Переезжай ко мне. Не выношу, что ты возвращаешься в Чикаго, – прошептал Курт в темноте комнаты.

– Я сделаю это, Курт. Но мы должны дать нам время. Чтобы снова узнать друг друга. Я буду приезжать чаще, чем ты думаешь. Каждые выходные, точно, – ответил Блейн.

– Это обещание?

– Это обещание, Курт.

И потом снова была только любовь.

– Готов, Бас? – опять спросил Блейн, застёгивая ремешок своего шлема под подбородком.

– Если ты спросишь меня об этом ещё хоть раз, клянусь, я сброшу тебя с мотоцикла на ходу, Андерсон. Я готов, да. Заводи и прекрати уже спрашивать.

– Окей, босс, – поддел его Блейн, усевшись в седло и ожидая, пока Себастиан устроится как следует позади него, прежде чем стартануть.

Курт и Тэд стояли неподалёку и настороженно за ними наблюдали. Никто из них двоих не был в восторге от этой идеи.

Да, на дорогах не было льда, и солнце сияло в безоблачном небе, но они не чувствовали себя спокойно.

Однако, таково было желание Себастиана. В этом состояло обещание, которое Блейн поклялся выполнить до его операции, что была назначена на следующий день.

Он хотел вновь ощутить ветер в лицо. Рёв мотора под ним. Ощущение полной свободы, которое он испытывал, только когда был в седле своего мотоцикла. Который они и собирались опробовать в тот момент. Мотоцикл Смайта, отремонтированный Блейном.

Самостоятельно Себастиан не мог его больше водить, поэтому он попросил Андерсона.

Никому он не доверял больше.

Когда Блейн выжал газ, и Себастиан узнал характерный мощный гул, он наклонился вперёд, крепко ухватившись за друга, заранее улыбаясь при мысли о том, что вот-вот произойдёт.

Ибо Блейн, который отъехал потихоньку, чтобы успокоить Тэда и Курта, резко ускорился, когда оба они исчезли из виду.

Он знал, что именно этого хочет друг.

Скорости.

Чувства полной свободы.

Авария не смогла уничтожить его любовь к мотоциклам.

Скорость всё ещё заставляла его чувствовать себя свободным.

Живым, что завтрашний день мог отнять у него.

Но пока он был жив и мог ощущать это каждой клеточкой тела.

Поэтому он отпустил Блейна и протянул руки к небу, откинув голову назад и наслаждаясь ветром, что бил ему в лицо.

В тот день Себастиан смеялся, смеялся от всей души.

Он заново влюбился в жизнь.

Несовершенную, мрачную, непредсказуемую, какой она могла быть иногда.

Но и удивительную и прекрасную тоже.

В самых простых своих проявлениях, чаще всего.

Когда они вернулись, и он слез с мотоцикла, то тут же бросился со всех ног к Тэду и порывисто поцеловал его с какой-то новой страстью.

– Спасибо, – сказал он затем ласково.

– За что? Я всё время простоял здесь, грызя ногти от беспокойства.