Строптивый омега (СИ)

— Вкусно-вкусно. Только вот…

На этом «только вот» беременный полез в холодильник, достав кетчуп и майонез. Так стало еще вкуснее.

— И все-таки интересно, почему у беременных так странно меняются предпочтения? — задумчиво бормотал альфа, пока намывал фрукты.

— Не у всех. Бывают и без таких извращений во вкусе. Вспомни того же Дэниса. Единственный сдвиг с ним произошел, когда ему не хватало кальций и он стал есть мел.

— Я в школе его тоже ел, — пожал плечами альфа, — и могу сказать, что круглый был вкуснее квадратного.

— Кальций не хватало? — удивился Габриэль. — Сейчас и не скажешь. Кости крепенькие.

— Не знаю, — ухмыльнулся Винсент, ставя на стол вазу с фруктами. — Просто он был вкусный.

Как бы то ни было, Габриэль все равно не захотел бы съесть мел. Куда вкуснее макать чипсы в намешанный соус из кетчупа и майонеза. Так он и не заметил, как схрумкал первую пачку. К тому времени Винсент поставил тарелку с нарезанными фруктами. Они тоже были съедены с соусом. Пока омега уплетал фрукты, альфа поставил вариться рис для запеканки, доставая остальные продукты. Рецепт он помнил с детства, а потом его стал использовать Габриэль из книжек мамы. Спустя какое-то время альфа тоже научился готовить эту запеканку, мечтая, как будет самолично баловать сынишку, когда они будут оставаться дома одни, а папочка на работе в больнице в ночную смену, например.

Не верилось, что омега смог продержаться до полного приготовления. Велик был шанс, что он заснет прямо за столом. Уж сколько раз проскальзывали зевки и закрывались глаза. Соблазнительный запах помогал вернуться в реальность. И оно того стоило. Когда разрешили попробовать запеканку, Габриэль готов был съесть первый кусочек с ложкой.

— Вкуснятина!

— Не переборщил с сахаром? — улыбнулся альфа, наблюдая за довольным омегой, который сейчас выглядел, как хомячок. Хотя Винсент сейчас был не лучше, тоже с удовольствием ел свое же творение.

— В самый раз. Я бы еще соли немного добавил. Но все на вкус повара. Не беременного, — не удержался, чтобы вставить последний комментарий с тихим хихиканьем.

Хорошо, когда можно было отвлечься. Совсем недавно Габриэль так сильно был подавлен… Завтрашняя встреча тоже многое изменит, но сейчас он просто наслаждался временем, проведенным с любимым человеком.

После ужина они еще немного посмотрели телевизор (точнее омега пытался найти что-то интересное, а Винсент решил проверить почту, по работе). Но не прошло и десяти минут, как Габриэль заснул.

========== Часть 84 ==========

Утро встретило Винсента уроганчиком по имени Габриэль, который метался по комнате, как загнанный тигр в клетке. Альфа, еще сонный, оперся локтями на постель, приподнимаясь.

— Тебе чего не спиться? — зевнул Винсент, увидев, что его пробуждения даже не заметили.

— Что делать? Мне страшно идти. Я жутко нервничаю. Черт побери… Ой, прости, малыш. Язык мой — враг мой. Никаких ругательств, тебе нельзя такое слышать. Помоги мне унять волнение. Ай! Ну, не пинайся так сильно, нам еще одеться нужно. Что-то нормальное. Не могу же я выйти, как не пойми кто. О чем я думаю?.. Боже, я же не на свидание собираюсь. Может, правда, не пойти? Но тогда как я буду выглядеть в его глазах? Нет… нужно.

— Успокойся, — Винсент, поднявшись с постели, обнял за талию, останавливая беготню. — Все будет хорошо. Я буду рядом. Да и Элиот не производит впечатления жестокого человека. Встречи с Френсис много хуже, чем с ним.

— Ты не понимаешь… — затих в объятьях омега, — это не просто встреча с давнишним родственником или знакомство… Так вообще не должно происходить. Я не должен знакомится с родителем спустя двадцать пять лет, это ненормально.

— Давно пора понять, что у нас ненормальная семейка, — тихо рассмеялся альфа. — Тебя никто не заставляет общаться с ним дальше, но это шанс вам обоим рассказать все, что у вас лежит на душе. Лучше сейчас, чем когда ты под старость будешь жалеть, что так и не узнал тайну своего рождения.

Весомый аргумент. Молчание в ответ говорило о том, что Габриэль согласился со словами мужа. Оставшееся время он вел себя спокойнее. После завтрака они оба отправились на встречу. Чем раньше она пройдет, тем лучше для всех.

В парке было не многолюдно. Денек выдался солнечным, даже теплым для начала осени. Листья еще не потеряли свой зеленый цвет. На улице было хорошо, особенно беременному омеге. Пока они шли, на глаза попался странный мужчина с такими же пепельными полосами, как и у Габриэля, только прическа была обычным ежиком. Мужчина был достаточно высок, хотя с привлекательной фигурой. Он нервно теребил в руках телефон, оглядываясь по сторонам, пока не обратил внимание на шедшую к нему супружескую пару.

— А вот и Элиот, — махнул рукой Винсент.

Одна рука омеги легла на живот, и взгляд он потупил. Небольшая трусость встречаться глазами с родителем, пока они к нему только направляются. А когда дошли, волей неволей, Габриэль вновь взглянул на него. Если убрать пару морщин, то у них будет одно лицо. Небольшое отличие было в форме носа и цвета глаз. У Элиота они больше карие-зеленые, у Габриэля же чисто зеленый цвет.

— Здравствуй, Габриэль, — первый нарушил молчание Элиот, нервно теребя в руках телефон. Он хотел обнять своего ребенка, который стал таким красивым мужчиной. И, жаль, что Элиот не имел отношения к его воспитанию.

Рука супруга, что сжала плечо омеги в подбадривающем жесте, справилась со своим делом. Габриэль смог заговорить, после приветствия старшего омеги:

— Здравствуйте. Пожалуй, я задам вопрос, что так долго меня мучил: почему?

— Это весьма долгая история, — тихо начал старший омега, — поэтому предлагаю хотя бы тебе присесть на лавочку.

— Хорошая мысль, — подал голос Винсент, — сейчас пойдем в кафе, закажем вам по чашечке ромашкового чая, а там поговорим.

И пока никто не успел вставить слова, альфа потащил обоих в кафе неподалеку.

Только когда все расселись, удивленному Элиоту дали слово продолжить.

— Начну, наверное, что я забеременел тобой в шестнадцать лет, родил в семнадцать. Родители были в ярости, когда узнали о моем положении. Естественно, они попытались отвезти меня в клинику на аборт. Это же позор семьи. Не знаю как, но тогда я сумел удрать. Какое-то время жил у друзей, знакомых. Об альфе и речи не шло, он заявил, что рано ему становиться отцом. Он был старше меня на восемь лет. Я чувствовал его второй запах. Я был счастлив, что в столь раннем возрасте нашел свою пару. Но получил вот такое вот заявление. Ему ребенок был не нужен. К концу пятого месяца я остался и без друзей, где мог бы продолжать обитать. Родители запугали их чем-то. Я остался один. Отправился по совету одной из мам моего бывшего одноклассника в приют для таких, как я. Не самое приятное место, но выбор состоял, либо я остаюсь в приюте, либо иду на поклон родителям, которые могут точно лишить меня ребенка. Я был разменной монетой для отца. Он обещал меня одному альфе, чтобы укрепить позиции на рынке и что-то еще в этом роде. Я предпочел приют. Хотя они приезжали и заставляли вернуться. Я не хотел. Но тут вставал вопрос, что мне делать, когда ты родишься? Я не работал. Меня попросту не брали. Кому нужен беременный подросток, которому скоро рожать? Правильно, никому. Жил на небольшое пособие, которое хватало для оплаты комнатки в приюте и немного еды. Когда пришло время рожать, я родил мальчишку-омегу. Все, что я успел, это подержать тебя немного на руках, пока в палату не ворвался мой самый главный кошмар — родители. Они заявили, или я пишу от ребенка отказ, либо мне выдают свидетельство о смерти, а ребенка оформят, как подкидыша. Сам понимаешь, и тот, и тот варианты предполагали отдать тебя в приют. Я не хотел выбирать. Но и долго отбиваться не мог. Я устал, меня клонило в сон. Когда я проснулся, тебя рядом не было. А мне сунули заявление с отказом.

Я истерил, кричал. Меня положили в психдиспансер, объясняя это тем, что жизнь во время беременности сыграла со мной такую злую шутку. Когда меня выписали за примерное, скажем так, поведение, ко мне наведался мой дорогой альфа с просьбой показать ему ребенка. Я ему отказал, сказав, что по его милости ребенка у меня отобрали. Он ушел, а спустя время я узнал, что он спился и повесился. Я пытался тебя отыскать, но везде мне тыкали тем, что я сам отказался от ребенка и какой я урод, что, не имея ни образования, ни средств к существованию, я пытаюсь найти ребенка, которому в приюте было лучше. Я пошел учиться на терапевта. Встал на ноги. Тебе тогда исполнилось семь лет. Я попытал удачу еще раз, чтобы забрать тебя, но мне отказали, сказав, что тебя перевели в другой приют в Лондоне, а там твой след потерялся.