Жить в твоей голове (СИ)

Присутствие Эрика было для Лукаса естественным, как понял потом Лукас. Именно поэтому появление Эрика осталось незамеченным. Он возник в проходе, как призрак, как тень, опиравшаяся на внешние предметы. Присутствие Эрика даже упоило Лукаса. Было очень приятно, будто та пустота внутри Лукаса, которая образовалась после ритуала в доме Стеллы, заполнилась чем-то хорошим, правильным, точным.

Эрик застыл в немом оцепенении. Когда он проснулся, понял, что ничего не слышит. Не сразу. Все мы немного оглушены, когда просыпаемся. Звуки кажутся ирреальными и далекими. Это носит характер нормальности, но до поры до времени. Когда звуки не вернулись, Эрик запаниковал. Он понял, что находиться в немом мире страшно. Понял, насколько сильно полагался на слух и даже не замечал этого. Улица без звуковых сигналов показалась новым, полным опасности миром.

Что-то в чарах Роберта стало меняться. Лукас не сумел перестроиться, понять логику. Это произошло молниеносно: Роберт полуразвернулся, его лицо исказилось страшной гримасой, рот растянулся большой черной беззубой дырой, и раздался оглушающий дикий нечеловеческий крик. Эрик даже не вздрогнул. Он не слышал крика. Чары Роберта изменили направление, и удар пришелся по Эрику. Проклятие Роберта пронзило Эрика. Лукас дернулся и увидел, как Эрик падает, словно изломанный, как марионетка, которой отрезали веревочки.

- Эрик! Эрик! - завопил Лукас.

Он злился и боялся. Как Эрик высвободился из-под сдерживающих чар? Лукас не мог представить место Эрика в столкновении с Робертом. Он был уверен в себе, чувствовал свою силу, он справился бы один. Один, но при помощи слуха Эрика. Лукас вернул бы ему слух. В любом случае. Как бы ни закончилось столкновение.

Эрик не двигался. Чары Роберта, как копьем, пронзили его и вытянули из него что-то, что теперь невыразимой сущностью витало в воздухе. Лукас боялся вдохнуть, чтоб не потревожить это что-то.

- Эрик! - позвал он еще раз, на всякий случай, будто это будет волшебный случай, и Эрик вдруг сделает глубокий вдох и откроет глаза.

Но Эрик не вздохнул и не открыл глаза.

- Я убью тебя, - со слезами на глазах процедил Лукас. - Я убью тебя!

Он вытягивал из самой сущности пространства толстые нити и вплетал их в чары, которыми давил, разрывал на части саму сущность Роберта Террола. Лукас не знал, но что-то в этом измерении, в его привычном мире, менялось в этот момент, перекраивалось, законы перестаривались. Само ведовство становилось другим. Изменения в этом мире повлекли за собой изменения в других мирах. Но Лукас не знал об этом, да ему, в сущности, было все равно. Его душило такое сильное желание уничтожить, уничтожить не только в этом измерении, а прекратить существование Роберта Террола на всех уровнях, что он не замечал, как сворачиваются вселенные, далекие и яркие, огромные вселенные.

Роберта сжало в точку. Они находились уже не в старом кинотеатре и даже не в Хемптоне. Они находились везде и нигде одновременно. Лукас изнуренно упал на колени и, задыхаясь слезами, стер последнее свидетельство существования Роберта. А потом он и сам будто исчез, выпал из вездесущих «везде» и «всегда».

Лукас пришел в себя, вскочил, бросился вниз. Эрик лежал без сознания. Его тело не повредилось, но внутри он был опустошён.

Лукас выхватил несколько нитей из пространства вокруг и принялся судорожно ткать чары. Он чувствовал, что где-то, возможно даже не в этом мире, обитает сущность Эрика. Он заклинал каждую нить, выстраивая сложный рисунок чар, а затем, едва закончив, наложил заклятие на тело Эрика.

Почти сразу Эрик вздрогнул, дернулся, как в приступе неведомой, но страшной болезни. Лукас отпрянул. Эрик с трудом перевернулся на живот. Его руки болтались, как у изломанной куклы. Этими изломанными руками Эрик уперся в пол, как паук, и еле-еле поднялся на колени, затем рывком встал и, словно на шарнирах, развернулся к Лукасу лицом. Глаза Эрика были пустые, стеклянные, застывшие, кожа бледной и исполосованной темными полосками вздувшихся вен. Изо рта вырывались хриплые стоны.

- Помо… ги, - с диким усилием извергли посиневшие губы.

Лукас закричал, попятился в растерянности, не понимая, что перед ним такое, но осознавая, что это сотворил он. Он испугался, что сделал что-то непоправимое. Он всем своим существом ощутил боль Эрика и ужас от происходящего.

Трясущимися руками Лукас принялся распутывать чары, делая это внимательно, аккуратно. Он знал, что делает правильно, но что-то было не так. Ведовство будто стало другим, наполнилось незнакомыми элементами. Лукас снял последнюю нить, и тело Эрика как будто выдохлось и замертво рухнуло на пол.

Лукас стоял, ошеломленный, а у его ног лежал неживой Эрик. Первое время Лукас не мог даже пошевелиться. Его мелко трясло, но сам он находился где-то не здесь, а глубоко внутри чего-то (мироздания?) и отстраненно наблюдал, как сам стоит у тела Эрика.

Колени дрогнули и сами собой подогнулись. Лукас зарылся лицом в грудь Эрика и стиснул зубы от злости и беспомощности. Он ткал чары на все лады, но жизнь не возвращалась к Эрику. Невозможно было поверить, что вот так вот – раз! - и Эрика не стало. Лукас уже не понимал, что делал. У него не осталось сил. Он задыхался и плакал навзрыд, тряс Эрика и звал его, оглядывался, пытаясь высмотреть потерянную сущность, но ничего не выходило. Возможно, ее засосало или расщепило, или еще что-нибудь, о чем Лукас даже представления не имел. Возможно, что-то из этого случилось, когда Лукас прорвал ткань мироздания, и теперь, где бы не находилась, сущность Эрика никогла не станет прежней.

Лукас нес Эрика на руках по ступенькам вниз. Зеркала в холле отражали темные, слившиеся воедино фигуры. Что-то мелькнуло. Лукас остановился и всмотрелся в отражение: прозрачная, еле видимая тень смотрела на Лукаса с той стороны. Ночь кончалась. Скоро рассвет.

Лукас оттолкнул Стеллу и втащил тело Эрика наверх, положил перед зеркалом, заговорил свечи и нож. Стелла не знала, куда деваться.

- Он мертв? - спросила она дрожащим голосом.

- Ненадолго, - с надрывом ответил Лукас.

Лезвие распороло кожу там же, где в прошлый раз. Кровь текла лениво, будто уже устала течь. Лукас углубил порез. Он так измучился, что почти сразу потерял сознание.

Он знал, куда идти. Он шел на зов Эрика, по проторенной дорожке, ведомый самой колдовской природой. Эрик ждал его.

- Вернемся домой, - сказал Лукас.

Эрик грустно улыбнулся и покачал головой.

- Ты так много сделал. Так много того, что не нужно было делать, - сказал он.

- Это что, наказание?

- Нет. Но я умер, Лукас. Мертвые не возвращаются.

- Но Роберт вернулся, - процедил бессильно Лукас. - И ты вернись! Прошу!

- Таким же, как и он? Будешь убивать для меня? Будешь продолжать ломать устройство мироздания?

- Я что угодно сделаю, - не сдавался Лукас.

Он выхватил ниточку, другую из пространства вокруг себя, как будто хотел показать Эрику, что действительно сделает все, и сплел кусочек чар. Внезапно ему в голову пришла идея. Он самозабвенно продолжил плести. Ошеломленный Эрик наблюдал за тем, как Лукас делает невозможное. На его глазах появлялось какое-то новое волшебство, действующее непонятным образом. Даже сам Лукас не мог предсказать, каким будет эффект. Когда закончил, Лукас наслал чары на Эрика.

- Ну, что на это скажешь? - усмехнулся Лукас.

Только он подумал о том, чтоб вернуться, как все вокруг исчезло. Лукас открыл глаза. Над ним нависала светловолосая голова Стеллы.

- Эрик, - вскакивая, выкрикнул Лукас.

Эрик лежал на полу, там же, где его и оставили. В той же позе. Весь в крови Лукаса.

- Эрик, - позвал Лукас.

Должно было случиться хоть что-то.

Стелла покачала головой.

- Он мертв.

- Нет, - прорычал Лукас и начала ткать чары, которые должны были вытянуть сущность Эрика из другого измерения. - Черта с два он мертв!

Но Эрику уже ничто не могло помочь, ведь мертвые не возвращаются.

Лукас ткал и ткал чары, даже после наступления рассвета, пока у него хватало сил. Он бил Эрика по груди и звал его сквозь слезы, которые то высыхали на время работы, то появлялись, чтоб прервать ее или в моменты, когда Лукаса посещяло отчаяние.