Белая роза для гриффиндорца (СИ)

- Ну, ты камикадзе, - засмеялся Малфой, вытащив его из воды на поверхность. – Ноги надо держать выше! И отталкивайся сильнее.

Гарри снова стал к краю волнореза, посильнее оттолкнулся, и легко вошел в воду. Выплыл на берег он уже совсем довольным.

Вволю наплескавшись, мальчишки без сил упали на мягкий песок и несколько минут лежали, разглядывая ослепительно голубое сияющее небо. Гарри взял в руку горстку песка и струйкой высыпал его обратно. Песок сухой и теплый, в нем перемешались опавшие сосновые иглы и похожие на маленьких ежиков шишки. Ветви деревьев нависали над самым краем пляжа, и можно было лежать прямо в их тени, не поднимаясь наверх.

Гарри расслаблено лежал на песке, уютно устроив голову на животе Драко. Он купался в солнечном ливне, и ему казалось, что такого безмятежного дня у него еще не было в жизни.

В школу Гарри вернулся загоревшим, освеженным и полным сил. Выходные явно пошли ему на пользу: на щеках играл румянец, а в глазах появился блеск. Гермиона только всплеснула руками, увидев Гарри вечером в гостиной.

- Ну, надо же, Гарри! Ты ведь был болен! – ахнула девочка. – Мы так волновались!

- Тебя не узнать! – хлопнул по плечу дружище Рон. – И это наш помирашка! Мы уже не знали что делать, а тут такое!

- Да вот, зелье хорошее подобрали, - протянул Гарри, краснея. Даже лучшим друзьям он не смог признаться, каким способом он «лечился» прошедшие выходные.

- Так это от зелья ты загорел и разрумянился? – смеется Рон. – Ну, даешь!

- Где же ты был, Гарри? – в голосе Гермионы были искренняя забота и волнение. – Сказали, тебя забрали родственники… Мы подумали, не может быть, чтобы Дурсли…

- Ребята, давайте как-нибудь потом, - только и смог пробормотать Гарри. – Спать хочется.- Он зевнул и стал подниматься к себе в спальню.

В следующие дни ему приходилось то и дело отвечать на недоуменные вопросы однокурсников. Гарри говорил всем, что болел и гриффиндорцы особо не приставали: если человек загорел во время болезни, значит, болезнь такая удачная попалась.

С тех пор они почти каждые выходные проводили в Малфой-мэноре, не замечая течения времени.

На шее у Гарри висел медальон – порт-ключ. Стоило нажать на маленький выступ, и можно было перенестись в их комнату в Малфой-мэноре.

Кроме комнаты в замке было много интересного. Висели старинные портреты в тяжелых золоченых рамах – с них без улыбок смотрели бородатые мужчины в длиннополых камзолах и женщины в платьях до пят. Высокий дубовый шкаф с толстыми книгами и свитками, перевязанными золотыми шнурами. Таинственные лестницы с резными перилами вели в бесконечную, и оттого еще более загадочную темноту.

Замок наполнялся шумом и фейерверками, когда парни, расшалившись, начинали с гулким топотом носиться по старинным пролетам.

- Дуэль, Поттер! – кричал Малфой, свешиваясь с перил и запуская в Гарри сноп разноцветных искр из палочки.

- Ах, так? Ну, получи, Малфой! – орал Гарри в ответ, выстреливая сверкающим огненным шаром. Но Драко ловко пригибался, и шар разбивался об стену на тысячи маленьких молний. Слизеринец смеясь, взбегает вверх по лестнице, Гарри бросался следом.

Нарцисса Малфой, глядя на все эти безобразия, только качала головой. Мать Драко жила в полусне обеспеченности, напоминая ледяную статую, лишенную всяких отблесков жизни. Ее аристократичная холодная красота скорее отталкивала, чем привлекала, но когда Нарцисса смотрела на своего сына, в этом взгляде чувствовалась страстная, почти болезненная привязанность.

Когда парни очень надоедали ей своей возней, она говорила:

- Драко и Гарри! Вы совершенно невозможные люди. Я выставлю вас из замка, и ночуйте во дворе, пока не станете вести себя приличнее.

Но ни разу в жизни она не намекнула Гарри, что ее дом – это вовсе не его дом и что он не должен об этом забывать. И он, по правде говоря, забывал.

*Песня Тома Фелтона “Under stars”

========== Хрупкое счастье ==========

В школе парни старались не афишировать свои отношения: Гарри вообще не любил выставлять личное напоказ - на пятом курсе он очень боялся, что кто-нибудь узнает о его влюбленности в Чжоу. А Драко считал, что много чести - забавлять всю эту толпу публичным проявлением чувств. Они вели себя как всегда, и не замечали, что за ними наблюдают внимательные глаза.

Панси Паркинсон так и не смирилась с отказом Малфоя и настойчиво следила за ним и Гарри. Но, как назло, проклятый гриффиндорец ни взглядом ни жестом не выдавал себя – как обычно ходил на уроки, общается с друзьями. На официальных мероприятиях парни стояли рядом, вежливо улыбаясь, а потом расходились в разные стороны.

- Следишь, Паркинсон? – раздался рядом грубоватый насмешливый голос.

Панси развернулась и недобро посмотрела на крупного полноватого парня, с ухмылкой жующего очередной кекс.

- И когда ты уже лопнешь, Гойл? – медленно цедя слова, проворчала она.

- Успокойся, - продолжая ухмыляться, выдал Гойл, - не видишь, парень женат! Тебе ничего не светит.

- Не твое дело, толстяк, - прищурившись, прошипела Панси.

- Уж лучше быть толстым, чем такой дурой, как ты! – весело заржав, Гойл вытер руки о мантию и присоединился к свите Драко, выходящей из Большого зала.

«Надо с этим кончать», - размышляла Панси, комкая в руках носовой платок, - «и, наконец, выяснить правду. Не мог же Драко в самом деле влюбиться в этого болвана? У него вечно такой глупый вид, словно сейчас споткнется и упадет на ровном месте, разбив свои дурацкие очки. И потом, он же наполовину грязнокровка! Все знают, что его мамаша была маглорожденной. Малфой дорожит чистотой крови, конечно, он только воспользуется защитой этого недоумка, а потом выбросит его, как использованную вещь. И женится на мне. Я хоть и не из богатой семьи, но в моих жилах течет истинная кровь волшебников!».

Паркинсон никогда не питала иллюзий по поводу того, что Драко любит ее, но он позволял быть рядом, даже иногда целовать себя… У нее не было к нему глубоких чувств, кроме непреодолимого желания стать богатой леди, жить в замке, окруженной роскошью и слугами. А ради этого стоило пойти на что угодно.

Обосновавшись в апартаментах Драко, Гарри решил захватить туда кое-что из своих вещей. Он собрал спортивную сумку, и, напихав туда самое, по его мнению, нужное, взял с собой. Вечером Гарри поставил в ванной свою зубную щетку и долго плескался в душе. Он довольно сильно устал после недели в школе, не говоря уже о том, что Оливер Вуд совсем загонял их с тренировками по квиддичу.

Облачившись в свою старую пижаму, Гарри, зевая, выполз из ванной комнаты. Драко валялся на постели на животе, читал книжку и беспечно грыз яблоко.

- Неужели на кухне пирожные закончились? - Гарри, смеясь, хлопнул его по соблазнительно выступающей части тела и тут же ловко уклонился от руки, цапнувшей воздух.

- Этооо, что?! - Драко отложил в сторону книгу, и, скривив губы, указал на него яблоком.

- Где? – Не понял Гарри, рассматривая себя.

- Вот это, ЧТО? – Брезгливо взявшись за край пижамы, поинтересовался Малфой.

- Моя пижама… - удивился Гарри. Обычно он не затруднял себя выбором одежды. Обновки ему всегда покупала миссис Уизли перед началом школьного года, а у нее был не особо хороший вкус. А насчет пижамы Гарри и вовсе махнул рукой, надевая старую и выцветшую, считая, что спать все равно в чем, никто же не смотрит.

- Немедленно сними эту гадость! – заорал Малфой. Он вскочил с кровати, схватил Гарри в охапку и начал сдирать с него пижаму.

- Ай, что ты делаешь, щекотно! – вопил, хохоча Гарри. Но слизеринец шутить был не намерен и через пару минут Гарри остался в чем мать родила.

- Эй, кто там, быстро ко мне! – Драко хлопнул в ладоши и возле двери тут же материализовался испуганный домашний эльф. Гарри, охнув от неожиданности, только и успел прикрыться руками и вжаться в угол.