Хоть поверьте, хоть проверьте (СИ)

— Но прости, я дал обещание через “Пророк”. Поэтому нам все же придется через это пройти.

— Пройти через что? — видимо, в его присутствии мой мозг работает как-то не так. Потому что теперь я вообще перестал его понимать.

— Марк, снимай вот отсюда. В этом ракурсе лучше всего видна грязь, — шепчет Фред, и я прожигаю обоих ненавидящим взглядом.

Но Поттер, не обращая на них никакого внимания, внезапно подходит ко мне близко-близко. Близко настолько, что мое сердце снова начинает частить. Ну почему при этом придурке мне никогда не удается с ним совладать?

— Через всё, — он смотрит на меня слишком серьезно.

— Что значит “всё”?.. — я сглатываю слюну. — Что ты несешь?

Поттер морщится и, глядя на меня почти с отвращением, начинает перечислять:

— Мэрия, брак, регистрация, колдо в газетах, толпы гостей, праздничный фрак, вечеринка, “дорогие, мы так за вас рады”, подарки, которые потом некуда деть, — один за другим он загибает грязные пальцы, а я тупо смотрю на него. Поморщившись, он добавляет с искренним чувством: — Я это так ненавижу! Даже больше, чем когда-то тебя.

Он смотрит на меня так угрюмо, как будто я один во всем виноват. А я так же молча смотрю на него. Потому что когда он рядом, мысли вязнут в какой-то трясине. И только потом до меня наконец-то доходит.

— Ты… рехнулся?

Я жду ответа, но он лишь хмыкает и склоняется над развороченной грядкой, начиная собирать сорняки.

Колдограф терзает затвор, а я утверждаюсь в мысли, что Поттер, без шуток, здесь только что спятил. Наверное, его крепко приложило доской по башке. Почему этого никто не видит кроме меня?

Пока я настороженно за ним наблюдаю, тот придирчиво оглядывает свой драный улов, задумчиво поправляет в нем пару цветков, подходит ко мне, протяжно вздыхает и опускается на колено почти что в самую грязь.

— Малфой, выходи за меня, — он тычет в меня своим веником, а я стою, как дурак, и рассеянно думаю о том, что Травология явно ему не далась. Какой-то у него вышел странный букет. Незабудки, репей и несколько лютиков. Ядовитых.

И только потом… Что он сказал? То есть, ЧТО?!!

Во дворе стоит полная тишина, только слышны щелчки колдокамеры, да садовый гном верещит где-то вдали.

— Поттер, ты точно рехнулся! Отвали от меня, — шиплю я, отпихивая от себя его драный веник, но почему-то даже не пытаясь сбежать. Я настолько растерян, что просто не понимаю, что мне теперь делать, а он хмуро глядит на меня снизу вверх.

— Я исполнил твои три желания, — он смотрит на меня настолько серьезно, что я сразу подозреваю подвох.

— Какие еще три желания? — нееет, все же сводить меня с ума — это дар.

— Память у тебя просто ни к черту, Малфой, — Поттер сочувственно глядит мне в глаза и, будто сжалившись над убогим, начинает методично перечислять: — Ну, во-первых, я договорился с министром.

Мне кажется, я уже на такой степени обалдения, что уже ничто не способно меня удивить. Но Поттеру удается и это.

— Да что ты, неужели прямо с министром? — язвлю я. — И о чем же был ваш уговор?

Но Поттер серьезен по-прежнему:

— Каждое утро нам будут поставлять в замок мороженое. Фисташковое. Как ты и просил.

Пытаюсь дышать. Какое мороженое? Какой нахрен замок?

Но он так внимательно смотрит на меня снизу вверх, что краска стремительно приливает к моим щекам. Моя болтовня на балконе… Но как он… Как же он… Мысли путаются.

— Терпеть не могу фисташки, — вот словно кто-то тянет меня за язык.

— Значит, тебе придется их выковыривать. По утрам тебе скучно не будет, Малфой, — он смотрит на меня серьезнее прежнего, а я пытаюсь дышать.

Что происходит? Он знает, что на балконе был я? Что я его целовал? Вот теперь мне действительно плохо.

— А без министра никак? — сиплю я.

— Без министра в этом деле никак, — в его глазах мелькает усмешка. — Ну так что, ты согласен?

— Не представлял, что мне будут предлагать руку и сердце посреди кучи дерьма, — защитный сарказм снова вырывается из меня сам по себе. Надеюсь, что теперь он должен смутиться.

Но Поттер только окидывает меня нечитаемым взглядом:

— На себя посмотри, — мрачно советует он.

Боггарт меня подери! Я и правда напрочь забыл, в каком виде стою. Я мгновенно краснею и тянусь за палочкой, подбирая подходящие случаю злые слова.

Но он неожиданно улыбается, обнажая в улыбке белые зубы, и мое сердце жалобно екает.

— Не волнуйся. Ты и в таком виде безумно красивый, Малфой.

Ну вот зачем он это сказал? Как будто мне было мало улыбки. В голову снова заплывает вязкий туман, и я глупо молчу, забыв, что хотел наложить на себя Очищающее. А он, отшвырнув свой букет обратно на грядку и наконец-то поднявшись с колен, еще ближе подходит ко мне, и я снова не могу не смотреть на его губы, плечи и шею. Через его лицо тянется грязная полоса, но она вовсе не портит его. Его невозможно испортить.

Он резко наклоняется к моему уху, вторгаясь в интимную зону.

— Драко, — шепчет он мое имя, и его дыхание дрожит холодком на моей обожженной крапивой щеке.

— Ч-что? — я хочу отстраниться, но мое тело мгновенно вспоминает его, и желание накатывает с невиданной силой. В глазах у меня так темно, что не видно ни зги. Безумно хочу прижаться к нему. И обнять.

— Драко, пожалуйста.

— Поттер… ч-что… тебе… нужно? — не только голос, мои руки и ноги тоже дрожат.

— Разреши за тобой поухаживать? — он шепчет это мне в ухо, почти касаясь мочки губами, и я беспомощно пожимаю плечом. Как я могу отказать, когда мои колени уже почти не держат меня?

Он еле заметно прикасается к моей коже, скользяще целуя, и тут же отстраняется. Я еле дышу.

— Руки в стороны. Ноги раздвинь, — командует он, начиная накладывать на меня Очищающее, и от этих слов горячим заливает все щеки и шею. Но никакого подтекста, он просто начинает чистить меня. Его магия облизывает мою одежду и тело, как добрый преданный пес, лечит укусы крапивы, и я еле сдерживаюсь, чтобы не зажмурить глаза. Забота — это то, чего я не испытывал на себе уже много дней. Не говоря о том, что сейчас обо мне заботится именно он.

— Ну вот, теперь ты в порядке. Привычный слизеринский мерзавец Драко Малфой, — Поттер одобрительно оглядывает мою мантию, лицо и прическу, быстро оглаживает магией мои руки и плечи, словно желает стереть последнюю пыль и, даже не думая отодвигаться, улыбается мне.

Мне так сильно хочется прижаться к нему, к его теплой улыбке, что я ненавижу себя.

— Что-то еще? — хриплю я, не давая ему отойти.

— Твое второе желание, — шепчет он и непонятно глядит на меня, отчего позвоночнику становится щекотно и странно.

Неужели он знает, что целовался со мной? И до сих пор не умер от ужаса? Как бы поточнее узнать?

— Ну и где же обещанный единорог, на котором ты обещал за мной прискакать? — я придвигаюсь к нему и тоже шепчу почти в ухо. — Где он, Гарри?

Поттер закрывает глаза и гулко сглатывает. Хм, а мне нравится эта игра.

— Ждет тебя за углом. Хочешь на него посмотреть? — я ловлю его тихий шепот всем телом и еще сильней вжимаюсь в него, но он проводит носом мне по виску и быстро отстраняется, кивая головой за забор.

Пытаясь скрыть разочарование, я равнодушно пожимаю плечом. Кажется, я опять проиграл.

— Показать?

Да на что там смотреть? Но любопытство все же оказывается сильнее меня. Я сдаюсь и киваю.

— Ну, покажи.

***

Мой старый знакомый гиппогриф Клювокрыл, покрытый магическим серебром, топчется в отдалении и с отвращением глядит на меня. Не скажу, что я слишком рад тебе, старый приятель. Рука до сих пор иногда саднит по весне. К тому же не знаю, что за хрень ему прикрутили на лоб, но на единорога он точно не тянет.