Укрощение Рики (ЛП)

Оба как по команде поставили стаканы на барную стойку. Блонди опустил руку пету пониже спины и резко притянул его к себе, потом наклонился для поцелуя и нежно проник языком в его рот. У ксеронца подкосились ноги — поцелуи нового хозяина всегда так действовали на него, разливая дурманящее тепло по всему телу. Пальцы Омаки скользнули вниз по груди Энью, добрались до пояса штанов и принялись развязывать узел.

И тут раздался звонок в дверь. Блонди с проклятиями оторвался от губ своего пета.

— Пойду посмотрю, кого там принесло, — прошептал он.

Раздосадованный тем, что их снова прервали, Энью почувствовал, что ноги стали совсем ватными. Он молча кивнул и рухнул в ближайшее кресло.

Блонди широкими шагами направился к входной двери и, не скрывая раздражения, уставился в глазок. В коридоре стоял какой-то юноша, почти ребенок, и держал в руках почтовую капсулу. Омаки слегка удивился и открыл дверь.

— Капсула с посылкой для Омаки Гана, — объявил парень с сильным аристийским акцентом. Он смотрел настороженно, по глазам было видно, что, несмотря на юные годы, он уже немало повидал.

— Надо же! — сказал блонди. — Даже не представляю, от кого она может быть. Ты, случайно, не знаешь?

Покачав головой, мальчик вручил ему капсулу. Она оказалась легкой, почти невесомой.

— Ты уверен, что она не пустая? — спросил Омаки.

Парень пожал плечами.

— Без понятия. Мне дали — я принес.

— А ты, часом, не маловат для такой работы?

Курьер ничего не ответил, только отвел в сторону грустные глаза. Он заметно дрожал. Блонди пригляделся к нему повнимательнее.

— Ты что… замерз?

Парень кивнул.

— Я тут особо не привык.

— Ты же… аристиец, так?

— Ну, да.

— Хм-м-м… Ночи у нас бывают зябкие, даже когда днем стоит жара. Ты разве не захватил куртку или еще какую верхнюю одежку?

Мальчик на мгновение замялся, потом молча покачал головой.

— А сейчас куда — обратно на корабль?

— Нет. Буду ждать следующей доставки. Это только завтра, на другом корабле.

— И где же… ты думаешь остановиться на ночь?

На лице юноши отразились сомнения.

— Без понятия. Мне дали… две тысячи бумажных кредитов.

Омаки презрительно усмехнулся.

— Две тысячи? И это всё, что тебе перепало за труды? На эти деньги и номер-то приличный не снимешь, а на еду и вовсе не останется…

В глазах курьера мелькнуло беспокойство. Блонди улыбнулся.

— Может, зайдешь ненадолго, согреешься, подкрепишься чем-нибудь?

Лицо мальчика озарилось надеждой, но он колебался.

— Не бойся, я не собираюсь к тебе приставать — мне и собственного пета хватает, — успокоил его Омаки. — Ты, конечно, знаешь, что амойским блонди можно смело доверять. Генеральный Кодекс предписывает нам помогать странникам в нужде. Таковы заповеди Юпитер. Ну, что скажешь?

Быстрая, робкая улыбка мелькнула на губах парня, он кивнул и медленно перешагнул порог. При виде роскошных апартаментов глаза его округлились. Никогда в жизни ему не доводилось бывать в подобном месте. В камине уютно потрескивали поленья, этот мирный звук и приятное тепло окончательно успокоили юношу.

— Это Энью, мой пет, — сказал Омаки и с некоторой гордостью добавил: — Он родом с Ксерона.

Энью удивленно посмотрел на гостя и кивнул в знак приветствия.

— А тебя зовут…? — подсказал блонди.

— Калан.

Омаки присмотрелся к нему и заметил на руках синяки, чуть повыше локтей. Юного курьера явно не жаловали деликатным обращением. Он оказался симпатичным темноволосым парнишкой, но на редкость яркие синие глаза глядели как-то затравленно. Худенький — кожа да кости — он, по-видимому, нечасто ел досыта.

— Ты, должно быть, голоден. Я прикажу Ру что-нибудь для тебя приготовить.

— Если хотите, я могу этим заняться, хозяин, — вызвался Энью, зная, что Ру уже отдыхает в своей комнате после долгого рабочего дня. — Я умею готовить аристийский омлет.

Услыхав знакомое название, Калан оживился: он давно уже не пробовал этого знакомого с детства блюда. Оно напоминало о временах, когда всё казалось… проще, когда его окружали люди, которым было небезразлично, сыт он или голоден, когда он жил в месте, которое мог назвать своим.

Омаки одобрительно кивнул своему пету.

— Идет. А пока почему бы тебе, Калан, не посидеть у огня и не погреться? Попробую подыскать тебе что-нибудь теплое из одежды.

Калан немного смутился — столько заботы проявляли о нем совершенно незнакомые люди, — и сердце его переполнила благодарность. Он присел у камина и вздохнул, наслаждаясь теплом. Парень уже несколько дней не мог как следует согреться и толком не спал по ночам, чувствуя себя глубоко несчастным. Капитан судна, торговец с Альфа Зен, привычный к трескучим морозам, установил на борту температуру, комфортную разве что для покойников в морге. На Амои было заметно теплее, но Калан уже так ослабел от холода и скудной пищи, что никак не мог унять дрожь. Доброта Омаки Гана, незнакомого блонди, который с таким радушием открыл для него двери собственного дома, казалась настоящим подарком судьбы, хотя доносившиеся откуда-то приглушенные крики приводили в замешательство. И что у них тут, на Амои, творится?..

Омаки вернулся с теплым свитером из темно-серой шерсти, простеньким на вид, но явно качественной вязки. Юноша сразу понял, что подобная вещь ему самому была бы не по карману.

— Возможно, он будет тебе слегка великоват, — заметил блонди, вручая Калану свитер. — Ничего, скоро подрастешь.

Мальчик протянул руку и нерешительно взял мягкую одежку.

— Вы… дарите его мне?

— Не только дарю, я еще и настаиваю, чтобы ты его взял. Курьеру нужно тепло одеваться. Что, если тебя по работе занесет на Альфа Зен?

Калан с восхищением рассматривал обновку.

— Он… такой красивый! Спасибо вам… господин Омаки!

Блонди улыбнулся.

— Надевай!

Юноша нырнул в теплый свитер и сразу почувствовал разницу. По крайней мере… он наконец перестал дрожать.

— Твой омлет готов! — объявил Энью и водрузил на стол тарелку.

Парень вскочил на ноги, даже не пытаясь больше скрывать нетерпение. Он просто умирал с голоду, а соблазнительные запахи из кухни всё это время были для него настоящей пыткой. Как только он уселся за стол, Омаки и Энью сразу поняли, что он давно ничего не ел.

— Энью, — тихо спросил блонди, — можешь приготовить еще один?

— Конечно, хозяин, — отозвался ксеронец, глядя на Калана с растущим сочувствием. Ему никогда не приходилось голодать, и теперь он не знал, что и думать, столкнувшись с пареньком, которому, похоже, едва удавалось свести концы с концами.

Омаки посетили примерно такие же мысли. Было крайне любопытно узнать историю мальчишки, понять, как он дошел до жизни такой и почему в столь юном возрасте взялся за работу курьера. Чтобы не смущать аристийца слишком пристальным взглядом, он отвернулся и тут внезапно вспомнил про доставленную парнем посылку.

Взяв ее в руки, он уселся в кресло у камина и повернул круглую ручку на капсуле, чтобы высвободить пружину. Крышка капсулы отскочила, внутри оказалась маленькая книжечка. Заинтригованный блонди повертел ее в руках, но не обнаружил никаких знаков или надписей, да и в капсуле больше не нашлось ни единого намека на личность отправителя.

Тогда он медленно открыл книжечку и прочел:

«Приветствую тебя, мой дорогой друг!

Надеюсь, ты по-прежнему в добром здравии. Если ты читаешь эти строки, это означает, что мой план провалился, и я либо мертв, либо не являюсь более самим собой — после того, как Юпитер отдала приказ выправить мне мозги. Честно говоря, я бы предпочел умереть, чем превратиться в слабоумного зомби и торговать сигаретами или заниматься чем-либо еще, столь же бессмысленным и беспощадным. Поэтому, надеюсь, читая мое послание, ты вспоминаешь меня как своего бывшего друга, который давно покинул этот бренный мир. Если же нет… святая мать Амои… прошу, будь так любезен, пристрели меня!

Сейчас, когда я пишу тебе, я уже запустил в действие свой план, который приведет к тому, что эта посылка отыщет тебя на Амои ровно через пять лет, день в день — если только я сам по какой-либо причине не вмешаюсь в процесс. Я сделал это для того, чтобы документ огромной важности смог попасть в твои руки — в руки моего ближайшего друга, единственного, кому я доверяю на этой бездарной планете, — и ты в дальнейшем имел возможность предпринять любые действия, какие сочтешь целесообразными.