Bittersweet (СИ)

– Вполне возможно.

– Проверим?

– То есть?

– Устрой мне пресс-конференцию. Она хочет войны? Так зачем отказывать девушке в исполнении желания. Я скажу журналистам правду и, если понадобится, покину основной состав мюзикла, продемонстрировав тем самым, что за эту роль не держусь. Мне нет смысла угрожать какой-то жертве аборта только потому, что она в чём-то меня обошла. Все знают, что не обошла. При всём желании не сумеет. У неё слабая фанатская база, а у меня – вполне достойная. Но если они отвернутся, я не стану жалеть.

– И что ты скажешь на этой пресс-конференции?

– Я ведь уже сказал. Правду.

– Тогда вся концепция пойдёт на дно.

– Которая?

– Ваши отношения. Ты ведь поведаешь о них, верно? И как потом опровергать слова одного из актёров? Говорить, что все скандалы – результат продвижения с помощью чёрного пиара? Публика искренне верит, что ты любишь представителей обоих полов, а Аркетт – асексуален. В этом его шарм, одна из наиболее привлекательных черт. Когда откроется правда, вас достанут вопросами об отношениях. Никакого спокойствия, постоянное: «Мистер Эган, пару слов…».

– Ты хочешь опровержения или нет?

– Хочу.

– В таком случае, почему бы не ответить согласием? Создаёшь дополнительные проблемы.

– Он может отказаться.

– А ты планируешь совместную пресс-конференцию?

– Если появится такая возможность, я не откажусь, пусть даже…

– Что?

– Я чувствую, что это обернётся крахом. Для нас всех. Для тебя. Для меня. Для Илайи. Для людей, работавших над мюзиклом. Он превратится в скандальное явление, обрастёт морем слухов, больше не будет интересовать зрителей, тогда…

– Честное имя брата или успех постановки?

– Толпа всё равно тебя растерзает.

– Плевать. Их мнение меня не волнует. Что касается интервью. Я понимаю, что это риск, и не факт, что он себя оправдает. Могу поставить на карту репутацию и проиграть, окончательно утопив корабль под названием «постановка», а могу залатать пробоину, которую нанесла ему Прим своими откровениями. Попытаться.

– Я должна буду…

– Не смей этого делать.

– Ты ведь не знаешь, что именно.

– Говорить отцу. Я прав?

– Да.

– Не говори. Удержи это в секрете. Самостоятельно организуй мне выступление. Когда это интервью выльется на первые полосы, и правда откроется, посмотришь на реакцию отца. В зависимости от того, что он скажет, будешь решать: стоит мне приниматься за написание речи с извинениями, или эта участь выпадет тебе?

Ромуальд поднялся из-за стола и несколько секунд просто стоял на месте, пристально глядя в лицо сестре. Челси сомневалась в правильности своих возможных поступков. Это было заметно по переменам в лице, по складке, пролегавшей между бровей, поджатым губам и нервозности.

Несчастная пуговица на пиджаке, которой к концу аудиенции грозились свернуть шею, как минимум, вырвав с мясом.

– Хорошо, – ответила Челси, выдохнув с шумом. – Не знаю, почему так поступаю, но прислушаюсь к твоим словам. Держим всё в секрете непосредственно до момента встречи с журналистами, потом смотрим, куда нас вытянет это признание, и действуем по обстоятельствам.

– Я буду жалкой тварью в их глазах, – усмехнулся Ромуальд. – Ничтожеством и моральным уродом. Но меня это не волнует.

– Это вполне может загубить твою карьеру.

– Какая разница?

– Неужели совершенно не переживаешь?

– Ответить честно? Я не планировал продлевать контракт на второй сезон. Мне хватило одного. Больше не хочу.

– А Илайя?

– Одно решение на двоих.

– Думаешь, вас отпустили бы так просто?

– Контракт, сестрёнка. Всё по контракту. А ты не заставишь нас подписать его повторно, если, конечно, не приставишь к затылку пистолет. Но, боюсь, и это не поможет. Достаточно обратиться к адвокату, чтобы он нашёл пару лазеек и освободил обоих от повинности. По сути, я ничем не рискую. Пресс-конференция – это прощальная точка в моей пьесе.

– Проект успешен.

– Я не тщеславен. Кому нужно переживать, так это «Эган Медиа-групп». Их работникам стоит озадачиться поиском актёров на замену, а не мне.

– Маленькая месть семье?

– Нежелание застревать в одном состоянии. Для одной глупой маленькой интриганки игра в основном составе – это предел мечтаний. Она обещала, что отомстит мне, и я вылечу из актёрского состава со скоростью света, но вряд ли допускала мысль, что найдутся люди, которые такому повороту событий только обрадуются. И это не злопыхатели и ненавистники, а я сам. Скажем так, лицедейство было интересным опытом, но с меня хватит. Буду искать место в жизни, но не на сцене. В идеале – подальше от неё.

– Давай пока воздержимся от громких заявлений? – предложила Челси, для которой такое откровение стало полной неожиданностью.

Она и представить не могла, что брат в мыслях попрощался с постановкой и при первом же удобном случае планирует оставить театральные подмостки, променяв их на что-то иное. Что именно? Пока это оставалось загадкой, и Челси смутно, в общих чертах, не представляла, куда заведут Ромуальда мечты о свободе и полном отсутствии ограничений, и навязанных желаний со стороны членов семьи.

– Давай, – Ромуальд пожал плечами. – Не принципиально. На повестке дня у нас скандалы вокруг моего имени, обличительная речь Прим и общение с журналистами. Остальное – второстепенно. Об этом можно подумать в любое другое время.

– Я позвоню тебе вечером, – пообещала Челси.

– Договорились. Газеты я заберу. Не возражаешь?

– Нет, – Челси покачала головой. – Думаю, тебе стоит поговорить обо всём со своим…

Она запнулась, будто никогда прежде не произносила слово «любовник», отчаянно его стеснялась и могла с минуты на минуту залиться краской, походя на юную девушку, коей не пристало разговаривать об отношениях такого типа.

– Ну же?

– Парнем, – выдала она тише обычного. – Всё-таки он может воспротивиться.

– Обязательно поговорю. Не волнуйся.

– Тогда… До вечера?

– До вечера, – эхом отозвался Ромуальд, собирая стопку газет, представленных его вниманию.

Возможность ознакомиться с материалами, взволновавшими Челси, появилась немного позднее, когда Ромуальд покинул здание центра. Изучать статьи он решил в одиночестве, не привлекая к своему своеобразному исследованию Илайю. Во всяком случае, пока. Сначала следовало понять, до чего в своих попытках избавиться от конкурента дошла Прим, а потом уже пытаться передать информацию своему соратнику, попутно каясь в совершённых преступлениях, которые некоторые люди вполне могли подвести под определение злодеяний, выставив Ромуальда отвратительной личностью, что заслуживает в свой адрес только плевков и отторжения. Отъехав на приличное расстояние от здания, в котором расположились офисы родственников, Ромуальд припарковался, перебрал несколько газет, ненадолго задерживая внимание на каждом из заголовков. Отовсюду на него бросался крупный шрифт и фотографии Прим, прекрасно позировавшей перед камерой и меньше всего походившей на жертву отвратительного маньяка.

Тексты её «откровенных» признаний получились куда более убедительными, нежели фотоматериалы, сопровождающие этот поток грязи, если не сказать грубее. Челси нисколько не утрировала.

Примроуз, осознав, что поставленной цели добиться не сумеет, перестала воспринимать Ромуальда в качестве одного из кандидатов на роль благодетеля, вместо этого записала его в стан злейших врагов и решила утопить столь примитивным способом. Она сделала первый шаг, примерив на себя амплуа жертвы, а кто-то из сотрудников «Эган Медиа-групп» позволил провернуть задуманное, вполне осознавая, к каким результатом это приведёт. Что ж… Чего-то подобного следовало ожидать. Месяц молчания после того, как обещание было озвучено, позволил Ромуальду убедиться: партнёрша по сцене планирует нечто масштабное, способное нанести ощутимый удар. И вот. Получите, распишитесь. Спешите прочесть подробности, развенчайте миф об идеальном мужчине. У вас есть шанс постичь тайны его жизни, узнать о тёмных сторонах.