Книга листьев (СИ)

– Я не танцую, – совершенно серьезно сказал Стефан. – А ты здорово это делаешь.

– Я учился. И даже танцевал в клубах, когда мне было лет шестнадцать.

– Ты в самом деле это делал? – изумился Стефан.

– А по мне не скажешь? – приподнял бровь Тони.

– Ну, не знаю. Я пока не заметил, чтобы ты вообще что-то делал плохо, но не думал, что твои таланты настолько разносторонни.

– Могу научить тебя.

Стефан рассмеялся.

– Ты еще не знаешь, что я беру призы на конкурсе неуклюжих?

– Ерунда, ерунда, у тебя хорошие задатки. Пойдем.

Преодолев не слишком активное сопротивление Стефана, Тони затащил его в гостиную и живо отодвинул кресла и журнальный столик к стене.

– Чему бы ты хотел научиться?

– Не знаю, чему-нибудь попроще.

– Вальс сойдет?

– Вполне.

– У тебя есть подходящая музыка?

– Сейчас.

Тони отошел к стеллажу, где у него хранились записи, некоторое время копался там, потом развел руками.

– Нет, ничего не вижу.

– Ладно, иди сюда.

Стефан подошел и встал рядом с Тони. Тот предложил ему руку. Стефан с улыбкой оперся о нее.

– Поведу я, – сказал Тони. – Не горбись. На три счета. Два шага назад, шаг в сторону.

Некоторое время они медленно двигались по комнате. Тони отсчитывал такт и покрикивал на Стефана, когда тот пытался смотреть под ноги.

– Мне в глаза, смотри мне в глаза!

Стефан подчинился. Его тело постепенно усвоило движения танца. Уже не нужно было думать о том, что он делает. Тони уверенно вел его. Его рука лежала на талии Стефана. Вдруг он усмехнулся и легонько оттолкнул от себя партнера. Стефан со смехом сел на пол. Тони опустился рядом с ним.

– Ну и чего ты ржешь?!

– Не могу, смешно, – проговорил Стефан, понимая, что истинную причину своего возбуждения не сможет утаить от Тони. – Ты и тут меня ведешь.

Тони, прищурившись, посмотрел в сторону.

– А тебе бы хотелось наоборот?

– Я бы не отказался, – Стефан сам не понимал, как эти слова сорвались с его языка.

Тони протянул руку и коснулся пальцем язычка молнии на брюках Стефана. Тот с отстраненным интересом следил за его действиями. Тони до половины расстегнул ему ширинку и вдруг встал. Закинув руки, он стянул майку и опустился на колени рядом со Стефаном. Упираясь руками в ковер, он потянулся к любовнику. Стефан принялся медленно целовать его, обеими руками забираясь в волосы партнера. Тони тем временем успел стянуть с себя джинсы. Теперь он был полностью обнажен. Тони не раз приходилось отдаваться мужчинам. Он не понимал, что его сейчас так завело. Он хотел этого именно со Стефаном и только со Стефаном. Как будто это все происходило впервые. Стефан почувствовал это. Его поцелуй стал еще нежней. Язык глубоко проникал в рот Тони, ласкал его десны и зубы, забирался во влажное ложе языка. Стефан положил руку на вставший пенис Тони.

– Ты меня хочешь? – спросил он.

– Да.

Стефан расстегнул себе ширинку.

– Тогда давай. Заставь меня это почувствовать.

Тони послушно нагнулся и бережно обхватил губами член Стефана. Тот положил руки ему на плечи и нежно поглаживал их. Время от времени Тони отпускал член любовника, чтоб отдышаться. Дыхание вырывалось у него со стоном. Волосы спадали ему на лицо. Тони отбрасывал их руками и искоса снизу вверх посматривал на любовника. Стефану почудилось в его взглядах любопытство и ожидание. Этот Тони был совсем не то, что прежний ледяной красавец. Вожделение и покорность шли ему. Внезапно он обхватил руками талию Стефана и прижался лицом к его животу. Больше терпеть Стефан не мог.

– Все, – прошептал он, – Ложись.

Тони перекатился на живот. Стефан лег на него сверху. Член был тяжелым и горячим. Когда Стефан думал, что он окажется внутри Тони, рот его наполнился слюной. Он вдруг вспомнил, что крем остался в спальне.

– Я ничем его не смазал, – сказал он на ухо Тони. – Потерпишь?

– Да. Давай.

Стефан раскрыл бедра Тони и ввел в него член. Тони вскрикнул, изогнувшись. У Стефана голова пошла кругом. Лежать на Тони и трахать его было каким-то немыслимым удовольствием. Ему захотелось раскрутить Тони до предела, заставить его сбросить ту оболочку, в которой он сидел безвылазно. Раньше в такие моменты Тони полностью владел ситуацией, даже когда Стефан заводил его своими ласками и он уже ничего не помнил и не соображал. Это было его оружие, его способ держать Стефана в узде. Теперь все переменилось. Красавчик Тони лежал под Стефаном: одна рука выброшена вперед, другая упирается в пол, так, что напряглись мышцы вокруг лопатки. Стефан видел сзади его черные волосы, бесчисленные поблескивающие спутанные пряди. Он подумал, что Тони с ними, наверное, очень жарко летом. Он бережно разделил их на две части, обнажил шею и прижался губами к нежной коже. Тони засмеялся особым вибрирующим смешком, какого Стефан никогда прежде не слышал у него. Он еще сильнее изогнулся и сделал плавное волнообразное движение бедрами.

– Потерпи, малыш, не все сразу, – на ухо проговорил ему Стефан.

Тони положил голову на ковер и метнул на любовника быстрый взгляд.

Краешек синей радужки мелькнул среди густых ресниц, как будто приглашая следовать за ним, попробовать поймать эту редкую бабочку. Тони снова засмеялся. Ягодицами он легонько то сжимал, то отпускал член Стефана.

Вдруг Тони резко встряхнул головой, волосы взвились сотнями черных змеек и наотмашь хлестнули Стефана по лицу. Тот ухватил Тони за плечи и резко вошел в него до конца. Игры кончились. Пальцы Тони впились в ковер, он подался вперед и закричал. Стефан, не давая ему передышки, принялся трахать его. Он делал это нарочно грубо. Ему хотелось, чтоб Тони забыл про себя, признал над собой власть любовника, отдался ему до конца. Он не позволял Тони кончить раньше времени. Когда по телу любовника начинала пробегать дрожь, он вытаскивал член и лежал на Тони, не прикасаясь к нему.

– Попроси меня, – говорил он на ухо Тони, – мы теперь играем по моим правилам, понял?

Тони закидывал руки назад и принимался горячо ласкать тело Стефана. Это было не то, что нужно.

– Нет, скажи мне, – требовал Стефан.

Он и сам не предполагал, что способен быть таким холодным. Раньше он таял, как карамелька, от одного прикосновения Тони, теперь ему доставляло удовольствие быть жестоким. Он чувствовал к Тони равнодушие, и это почему-то заводило сильнее, чем пылкая страсть. Тони сжимал ягодицы.