Сеансы психотерапии (СИ)

Ганнибал нажимает на ручку и входит, прежде чем доктор Скотт успевает что-либо сделать.

— Ганнибал, — растерянно произносит Уилл, но видит доктора Скотта и улыбается ему с благодарностью.

— Прости, я без цветов, только что с самолета, — извиняется Ганнибал и проходит к постели Уилла как ни в чем не бывало.

— Тебя не было в стране? — спокойно интересуется Уилл, и доктор Скотт замечает, как тому непривычно говорить с Ганнибалом — прошло много времени.

— Я писал тебе, что улетаю в Литву с родными, — напоминает Ганнибал.

Уилл опускает взгляд, чертит на одеяле фигуры заживающей рукой.

— Ты не читал их, — мгновенно догадывается Ганнибал. — Чья это была идея? — вопрос хоть и кажется безобидным, но в нем запрятано большое количество гнева.

Уилл молчит, и Ганнибал подходит ближе, подтаскивает стул и садится по левую сторону от него. Так они и сидят молча какое-то время: Уилл смотрит в окно, Ганнибал тоже.

Проблемы с коммуникацией на лицо. Доктор Скотт мысленно охает. Подойти нет особых причин, и одних оставлять их тоже нельзя.

— Скучал по мне? — вдруг усмехается Ганнибал и смотрит уже на Уилла, а в глазах его надежда.

— Нет, я был бы счастлив, если бы не видел тебя до конца своих дней, — откликается Уилл и глядит на Ганнибала в ответ с презрением.

Ганнибал улыбается, совершенно покоренный.

— Тогда зачем приближаешь конец своих дней?

Уилл начинает краснеть, но продолжает строить гордый вид. Доктор Скотт пытается не засмеяться. Насколько легко им дается манипулирование друг другом: теперь Ганнибал обязан снова добиваться Уилла, а Уилл не посмеет что-либо сделать с собой из-за своей гордости.

И ни одного прикосновения. Даже случайного. Доктор Скотт присматривается внимательнее, но не видит ничего, словно между ними стеклянная стена.

— Я слышал, что ты всё-таки встречаешься с… — Уилл смотрит на свои ноги.

Ганнибал не отрывает взгляда от его лица. Его губы изгибаются в ухмылке столь неприятной, что у доктора Скотта мороз расползается по позвоночнику. Психотерапевту хочется выгнать этого парня и держать Уилла как можно дальше. Чертов психопат!

— Значит, не слушаешь предписания врача, — замечает Ганнибал, усмехаясь.

Доктор Скотт видит, как Уилл сильнее комкает одеяло, с чувством вины. И лишь тогда психотерапевт понимает, что Ганнибал прав. Уиллу необходимо было полностью исключить своего ненормального партнера из жизни. Доктор Скотт уже должен перестать удивляться неизменной изворотливости Уилла в вопросах своей терапии.

— Не имеет значения, — жестко отвечает Уилл, поборов себя.

— Что тебе бы хотелось от меня услышать? — с таким же холодом спрашивает Ганнибал, отстраняясь сильнее от кровати. Он сердит.

Уилл сглатывает вязкую слюну и молчит.

«Давай же, Уилл», — мысленно подбадривает доктор Скотт.

— Полгода, — злится Уилл.

И Ганнибал злится в ответ:

— Полгода.

Они замолкают и смотрят в окно, будто там есть что-то интереснее шумящих от ветра деревьев.

— Мстишь мне.

— Вижу, что это работает, — равнодушно откликается Ганнибал.

— Я убью тебя, — шипит Уилл, и в его глазах горит безумие. Азартное. Злобное.

Ганнибал улыбается спокойно и подается вперед, замирая в нескольких сантиметрах от почти рычащего лица Уилла.

— Твоя щека слишком быстро зажила, — чуть склоняя голову к плечу, Ганнибал изучает взглядом шрам Уилла. — Может, стоило прикончить тебя.

Уилл охает и отстраняется, но Ганнибал ловит пальцами его лицо и стискивает его щеки так, что губы Уилла сжимаются в трубочку.

Доктор Скотт дергается вперед, чтобы расцепить их. Он слишком расслабился.

— Прости меня…

— Всё это лишь сплетни.

Одновременно произносят они, и Ганнибал возвращается на место, словно ничего не было.

Уилл опускает голову и улыбается. Его тело дрожит, но он не роняет ни единой слезы. Ладонь Уилла тянется к Ганнибалу, и тот с неохотой берет ее в свою. Скулы Ганнибала вновь становятся темнее от смущения из-за столь простого романтического жеста. Но Уилл не обращает на это внимания, он счастлив, как слон, просто держа за руку любимого человека.

— Ты такой идиот, Уилл, — бормочет вдруг Ганнибал.

Уилл лишь хмурится непонимающе.

— В мире существуют телефоны, — продолжает Ганнибал. — А ты выбираешь колеса автомобиля.

— Ты ничего не понимаешь в романтике, — фыркает Уилл.

— Это ты ничего не продумываешь на будущее. Если кто-нибудь раскопает этот случай, то твоя карьера закончится, не успев начаться.

Вновь острый взгляд Ганнибала врезается в доктора Скотта. Он обязан был предвидеть.

— Ганнибал, — говорит Уилл тоном едва заметно ревнивым. И Ганнибал опять же с напускной неохотой переводит взгляд обратно.

Это заметно успокаивает Уилла, и у него снова хорошее настроение.

Завязывается ленивая беседа, в которой Ганнибал рассказывает про свою короткую поездку в Литву, и как родители его, наверное, сейчас злы, что он столь непочтителен. Уилл только смеется временами, но не прерывает. Ему нравится слышать голос Ганнибала. Иногда он вставляет свои шпильки в его рассказ, за что получает неодобрительный взгляд, но даже это смешит его. И в целом всё это сильно похоже на трёп обыкновенных подростков, что доктор Скотт окончательно приходит к мысли, что он напридумывал для этой парочки нечто из ряда вон выходящее. Спустя сорок минут они так и не взялись за терапию, но Уиллу уже значительно лучше. Ганнибал вдруг смотрит на часы и отстраняется.

— Мне нужно отойти за кофе, — сообщает он, поднимаясь с места.

Уилл, останавливаясь на полуслове, хватает того за руку и смотрит жестко, как на врага.

— Кофе, — повторяет Ганнибал.

— Ты не пьешь больничную бурду, — взгляд тяжелый из-под спутанной темной челки.

— Поэтому я выйду…

Уилл бледнеет, и хватка его становится крепче. На лице Ганнибала появляется болезненная, едва заметная морщинка, хотя в целом выражение его лица нечитаемо.

— Доктор Скотт, — стальной голос Ганнибала заставляет психотерапевта вздрогнуть.

— Да? — беря себя в руки, спокойно интересуется доктор Скотт.

Ганнибал оборачивается к нему с изуверско-доброжелательной улыбочкой. Это очередное предупреждение, обещание обязательной мести.

Уилл слегка тянет Ганнибала на себя, и тот вынужден обернуться назад.

— В уборную отпустишь? — улыбается Ганнибал, и Уилл, вздохнув, ослабляет хватку.

И как только Ганнибал отступает от Уилла, тот теряет к нему всякий интерес, словно и нет никого в палате больше, кроме самого Уилла и доктора Скотта. Ганнибал реагирует ровно таким же способом, надев безразлично-скучающую маску на лицо.

Стоит признаться, доктор Скотт ничего не понимает в этих отношениях — «давай притворимся, что мы не вместе, но если ты что-то выкинешь, я тебя прибью».

Дверь за Ганнибалом закрывается, и Уилл начинает возиться в кровати, чтобы встать на ноги. Он морщится и охает временами, но упорно сползает с постели.

— Уилл?

Уилл делает повелительный жест ладонью, приказывая тем самым не трогать его. Откуда в нем такая надменность? Будто Уилл пропитался ею, когда общался с Ганнибалом.

Уилл вдруг улыбается, встав на пол.

— Спасибо, доктор Скотт.

— Тебе лучше? — вежливо спрашивает психотерапевт.

Уилл пожимает здоровым плечом и идет к небольшому диванчику, чуть хромая и пошатываясь, потому что всё еще не полностью овладел равновесием с одной загипсованной рукой.

— Я не знаю, какое состояние назвать «лучше».

— То, в котором тебе лучше.

— Тогда одинаково, — усмехается Уилл. — Только теперь вместо жалости к себе я испытываю злость.

— Прошло много времени; вам пора поговорить, нормально поговорить, как людям с адекватной психикой, — осторожничает доктор Скотт, на что Уилл мрачно ухмыляется, похожий на повернутого маньяка со всей этой буйной копной непослушных темных волос, что вечно прячут его глаза.

— Вы можете говорить искренне. «Отношение двух психов невозможны, поэтому притворитесь нормальными людьми, если не можете друг без друга», — изображает Уилл, весьма прискорбно, доктора Скотта с какой-то важностью.