Runaway Train (СИ)

- Усаги, я не идиот...

- Если ты не идиот, тогда включай свои мозги и думай, прежде чем что-то делать. Пока.

Акихико нажал кнопку отбоя и снова погрузился в раздумья. Впрочем, продлились они недолго. Писатель резко поднялся с дивана и, будто решив для себя что-то, снова открыл телефонную книгу.

- Камидзё? Привет! Ты предлагал мне вакансию у вас на кафедре, место еще свободно? Я бы хотел пройти собеседование.

====== Глава 13 ======

Мисаки никогда раньше не бывал на рок-концертах, да и вообще с посещением клубов у него были объективные затруднения, поэтому выступление группы “Bad Luck” в легендарном зале “Zepp Tokyo” стало для него своего рода открытием. Приятным, и даже ошеломляющим. Хиро переживал не зря, начало концерта действительно сильно отложили, но причину держали в секрете от публики. Мисаки догадывался, что все дело в солисте коллектива Шиндо Шуичи и его личных проблемах, и волновался за Хиро. После длительной задержки разогревать зал вышел сам Сакума Рюичи – уж его-то знал даже Мисаки, совершенно далекий от музыкальных течений. В команде с клавишницей “Nittle Grasper” и музыкантами из “Bad Luck” он уже начал исполнять один из своих бессмертных хитов, когда на сцену в буквальном смысле слова свалился этот бешеный мальчишка с растрепанными волосами цвета “фуксия”, в лётном костюме и с парашютом за спиной. Когда эта “бомба”, проломив крышу, провалилась прямиком под сцену, зрители и даже музыканты – все как один непроизвольно подняли глаза вверх, чтобы через зияющую в потолке дыру разглядеть во мраке ночного неба тот бомбардировщик, который её отправил сюда с такой ювелирной точностью. Через секунду взгляды снова оказались прикованными к сцене, где розововолосый мальчишка уже стоял с микрофоном в руке. Зал взорвался бурными апплодисментами, а Шиндо Шуичи уже составлял дуэт Сакума Рюичи, и этот бонус сполна вознаградил толпу фанатов за долгое ожидание. Нужно ли говорить, что и весь концерт пролетел на одном дыхании. “Nittle Grasper” еще не один раз вышли поддержать молодую команду, но ребята и сами выступали как никогда в жизни.

- Послушай, Хиро, вы такие молодцы! Ты так играл! Неужели ты сам сочинил всю музыку?!

- Ну да... А Шу-тян сочинил слова. А Фуджисаки – настоящий мастер аранжировки, – засмущался гитарист.

- А Шуичи! Он просто сиял! Это невероятно!

Хиро радостно рассмеялся:

- Ты тоже заметил? Кажется, он все-таки нашел своего Юки. Боюсь, Кей-сан ему в этом сильно помог. Он же поспособствовал его эффектному «приземлению».

- Значит, у Шуичи и Юки все хорошо теперь?

- Выходит, так. Шуичи готов на все, лишь бы быть с Юки... Завидую его упорству.

- Кстати об упорстве, – хитро подмигнул Мисаки, – ты видел, как на тебя смотрела Аяка-тян?

- Шутишь? Мне со сцены ничего не видно, прожектора слепят, к тому же я так волновался... Ты видел ее?

- Еще бы, конечно, видел! Ты же нам места в вип-зоне обеспечил! Мне кажется, она переживала не меньше твоего. Ты не мог не покорить ее!

- Хм... Я мог бы и не покорить ее. Мне кажется, я буду ревновать ее вечно!

- Но после концерта вы увиделись?

- О, да! Ты сам видел, во сколько я вернулся. Мы, кажется, обошли весь город!

- И всё? – с деланым безразличием протянул Мисаки.

- Конечно, нет! Мы целовались под каждым фонарем!

- А да-а-льше?

- Хару, ты меня смущаешь, честное слово! Потом я проводил ее до гостиницы.

- И-и?

- Мисаки! Прекрати! Ничего такого не было!

- Ты обещал не звать меня так!

- Это моя маленькая месть за твои неуместные намеки!

- Такие уж неуместные? Только не говори, что тебе не хочется ничего… такого!

- Само собой, хочется, – Хиро не терял терпения, весь его вид демонстрировал, что он объясняет прописные истины. – Но всему свое время! Секс – не главное. Главное – чувства! Я столько времени добивался её, так неужели не смогу дождаться её решения?

- Ты романтик, Хиро... Но откуда ты черпаешь свое... хм... терпение? – Мисаки в последнее время совершенно очевидно волновал этот нескромный вопрос, решать который в последние три года ему в принципе не приходилось.

- Я, знаешь ли, много работаю, парень. И друзей нянчу сопливых. Мне даже на поцелуи под фонарями сил не всегда хватало бы, живи Аяка где-нибудь поближе.

- А ты думаешь, дожидаться согласия – это действительно важно?

- Ну да... Ты так не считаешь?

- Наверное. Просто у меня все случилось несколько иначе...

- Против твоей воли? Он что, изнасиловал тебя?! – изумлению гитариста не было предела. – И после этого принудил жить с ним?!

- Ммм... – Мисаки замялся. – Иногда у меня самого складывается такое впечатление. Но вроде бы это не совсем... так...

- Послушай, если это правда, ты правильно сделал, что сбежал. Только нужно было уходить сразу же!

- Хиро, послушай. Все немного сложнее. Я не думаю, что он на самом деле совершал надо мной... эм... сексуальное насилие. Скорее, принуждение.

- Не вижу разницы, если честно.

- Разница в том, что его инициатива всегда подавляла мою волю. Я никогда изначально не был согласен на... контакт, и его это мало кого волновало. Он просто делал то, что считал нужным.

- И-и?..

- В итоге я всегда оставался доволен.

Мисаки покраснел до ушей, а Накано расхохотался в голос. Когда эмоции улеглись, гитарист принялся подводить итог:

- Если коротко, Хару, ты каждый раз ломался, как девчонка! Я не могу не смеяться, извини! Ха-ха-ха! Тебе не нравится, что он принуждал тебя получать удовольствие от секса! Охренеть можно!

- Хиро... – Мисаки чувствовал, что на глазах закипают слёзы – то ли от гнева, то ли от стыда!

- Ну прости, прости, я зря веселюсь. Если тебя это беспокоит, значит проблема на самом деле есть.

Мисаки молча отвернулся, давясь своими не к месту навернувшимися слезами. Хиро не чувствовал себя мастером на разговоры интимного свойства, и не сразу понял, что перегнул палку. Он неуверенно положил руку на плечи друга и легко прижал к себе.

- Ты же не плачешь, Мисаки? – но Мисаки уже плакал. – Эй! Ты что?!

Накано понял, что уговоры не помогают. Гитарист резко повернулся лицом к Мисаки, перемещая свою руку ему на затылок и прильнул губами к его дрожащим, мокрым и соленым от слёз губам глубоким поцелуем. Замешательство длилось всего несколько секунд, Мисаки не сопротивлялся, но и не отвечал на ласку. Но стоило включиться разуму, как Хиро заработал такой сильный толчок в грудь, что с грохотом повалился на пол.

- Ты что творишь?! – прошипел парень, в ужасе вытирая слёзы ладонью.

- Ха-ха-ха! Зато ты теперь не плачешь! – немного нервно рассмеялся Накано, поднимаясь с пола. – Ты меня чуть не угробил! Твой парень терпел это три долгих года безо всякой надежды на взаимность?!

- Ты что творишь, Хиро?! – переспросил Мисаки. – Какого черта ты ко мне целоваться полез?! Аяка больше не нужна?!

- Не кипятись, Хару! Я не собираюсь изменять Аяке, и надеюсь, наша маленькая тайна останется между нами. Это я серьёзно. Сейчас объясню, что творю. Во-первых, я, как и любой нормальный представитель мужского пола, с трудом переношу любые слёзы. Тебя необходимо было остановить. Хоть даже таким извращенским способом. У меня получилось, уже хорошо. Во-вторых... мне стало интересно, как на самом деле все у вас происходило с этим парнем. Точно так же, как и со мной? Скажи!

- Ты знаешь... Я не рассказывал, но наш первый поцелуй так и случился. Он поцеловал меня безо всякого предупреждения, когда я нечаянно расплакался перед ним. Это помогло, я перестал плакать. Как и сейчас.

- А остальное? Ты чувствовал то же самое к нему, отталкивал его так же? Настолько неприятно?

- Нет, Хиро. Я не оттолкнул его тогда. И было все намного лучше...

- Я настолько плохо целуюсь? – удивленно приподнятая бровь.

- Да нет же. Просто ты – не он...

“...Ты чужой”, – хотелось добавить Мисаки. Он повалился на кровать и отвернулся лицом к стене. “Все действительно происходило не так... Ни разу я не отталкивал его так яростно, я даже не подозревал, что могу быть настолько сильным, если захочу. Все ласки Акихико казались мне неизбежными и оттого нежеланными. Но на самом деле, выходит, я ни разу не сопротивлялся ему по-настоящему? Хиро открыл мне правду, Акихико другой... Он мой, мой, мой Усаги-сан. Он ласковый, он нежный, он всё понимает! Он всё знает про меня... Он мне ... родной”, – парень не заметил, как слёзы снова потекли по его лицу. Но тут он вспомнил кое-что важное: