Павлиний хвост (СИ)

Я напрягся ещё сильнее, сейчас отлично понимаю, что он юлит. Но правду стоило сказать, лучше не тянуть. Поэтому, поёрзав на стуле, я решился на этот шаг и осторожно сказал:

— Вообще-то нет. Извини.

Лицо Костика стало ещё мрачнее. Наверное, где-то в глубине души он всё-таки надеялся на то, что мы вновь сойдёмся, а я буду вести себя, как пай-мальчик. Теперь, после разговора с Никитой, я чуть больше понимал его. И даже испытывал угрызения совести, что не попытался понимать раньше. Впрочем, с него самого вины за то, что молчал, это не снимало.

— Я пришёл не для того, чтобы снова сойтись, — продолжил я, потому что Костик молчал, показывая всем своим видом, что готов слушать дальше. И с таким демонстративным вниманием, что сразу становилось ясно — слушать он не хочет. Не после того, что он услышал. — Но я бы не хотел с тобой переставать общаться, — поспешно заверил его я, наблюдая за реакцией, чтобы вовремя поймать нужную эмоцию. Но Костик оставался бесстрастным и молчаливым, и мне пришлось продолжить говорить. — Я тут и с Никитой поговорил, — губы пересохли от волнения, и я их быстро облизал, — он сказал, что длительность наших отношений для него вообще загадка. И я задумался. А ведь правда. Мы слишком разные с тобой, странно, что мы вообще сошлись. И… Костик, ну давай будем откровенными: виноваты оба. За мной понятно, какие грешки. Но и ты не святой, молчал всё время, ни разу не сказал, что против. Может, скажи ты, я бы не стал по постелям прыгать. А так… — воздух в лёгких закончился, я замолчал. Да и говорить уже было нечего. Наверное, эта речь — самая откровенная и пламенная из сказанных мной. Я не привык объясняться с бывшими парнями на тему нашего расставания и как-то анализировать отношения. А тут такое выдал… Пора обвести этот день в календаре красным. Или чёрным. Тут уж зависит от ответа Костика.

Но он молчал. И даже не смотрел на меня. Я тоже ничего не говорил, лишь смотрел на него и не мешал размышлять. Знал, что такое задумчивое лицо у Костика бывает тогда, когда он что-то тщательно взвешивает.

— А если сейчас скажу, что против, что хочу, чтобы ты порвал со своими хахалями-однодневками, и тогда мы продолжим встречаться, ты перестанешь прыгать по постелям?

Такого вопроса я не ожидал. Поэтому опешил и растерянно посмотрел на него, панически соображая, что ответить. Да так, чтобы он не обиделся. С Костика станется. Снова поёрзав на стуле, я почувствовал себя максимально неуютно. Никогда не думал, что с Костиком мне будет настолько некомфортно рядом, что захочется сбежать. Я провёл ладонью по волосам, зачем-то дёрнул себя за мочку уха и всё-таки ответил:

— Нет, прости… — Костик сразу разочаровано взглянул на меня и усмехнулся. На его лице читалось откровенное «я так и знал», но я почти сразу продолжил: — Просто… Ты мне нравишься, Костик. Но, наверное, не так, как надо. Я не очень хорошо умею разбираться в чувствах, своих в том числе, ты знаешь ведь. Мне бы хотелось остаться с тобой друзьями, ты для меня близкий человек, только…

— Гошка тебе нравится так, как надо, да?

— Ты догадливый, — облегчённо выдохнул я, радуясь, что не нужно ничего объяснять.

— Даже слишком, — Костик упал головой на подушку и уставился в потолок. — Ладно, я тебя понял.

— Только я ничего не понял. Мы друзья или…

Костик глянул на меня и вздохнул:

— Слушай, я не могу тебе ничего обещать. В отличие от тебя у меня действительно были какие-никакие чувства, а не только желание потрахаться.

— Ну и у меня они были, просто с Гошкой как-то всё по-другому. Знаешь, он такой смешной, совершенно неопытный, но забавный. И мне нравится. Не только в постель затащить хочется, но и в кино сходить или чай попить.

— Избавь от подробностей, — поморщился Костик. — Иди уже.

— Не уйду, пока ты не скажешь мне ответ.

— Не могу пока ничего сказать. Дай мне время переварить это, — Костик потёр виски и снова уставился в потолок.

Я поднялся со стула, уходить не хотелось, но понимание того, что Костик ничего не ответит мне сейчас, было слишком явным. Пришлось попрощаться и убраться, считай, ни с чем. Впрочем, тон Костика обнадёживал.

На улице похолодало, я замотал шарф вокруг шеи, вставил наушники в уши и поспешил на остановку. Уже в автобусе меня застало сообщение от Гошки. «Сходим в «Осу» сегодня?» — я несколько секунд пялился на текст, прежде чем понять, ЧТО предлагает Гошка.

Свидание! Этот чувак, который несколько недель назад испуганно жался в стенку туалетной кабинки и стеснялся даже поцелуя, сейчас САМ приглашал меня на свидание. Кажется, я даже глаза вытаращил от удивления, а пальцы уже сами собой набрали короткое «ок», правда, следом, уже более осознанно я написал: «в восемь».

Удивительные вещи происходят. Именно с этими мыслями я собирался на нашу встречу. Мыслей вообще было, конечно, больше. Например, стоя под душем, я всё пытался понять, как именно отношусь к Гошке. То, что он мне нравится, я понимал. Вот только не мог определить, как именно и насколько сильно. Сорокина была права, когда однажды сказала, что я не могу сидеть на заднице ровно — мне скучно. И не получится ли так с Гошкой тоже? Что через пару недель он мне наскучит, и я пойду искать другие развлечения?

Странно было не то, что я наконец осознал это и принял не как данность, а как проблему. А то, что я реально начал задумываться, как этого избежать. Наверное, Сорокина назвала бы это прогрессом. Я даже захотел ей позвонить, чтобы посоветоваться, но решил, что разговор получится слишком долгим и лучше его отложить на другой день, когда будет свободный вечер, чтобы мы могли встретиться, выпить и перетереть. На трезвую голову подобные вещи обсуждать мне было бы сложно — я это чувствовал.

— Ходил к Костику?

Я посмотрел на Гошку с лёгким прищуром. Мы только успели сесть за свободный стол и сделать заказ, а тут сразу такие вопросы… Даже выжидать не стал. Беспокоится?

— Ходил, — кивнул я, решив не мучить его.

— И? — чуть напряжённо глянул на меня Гошка.

— Не переживай, мы не сошлись. Ты же из-за этого спрашиваешь?