Я люблю нелюбимого брата (СИ)

А вот на заднем дворе Коламбус-серкл – тихо и бесшумно. Здесь практически нет людей, если не считать посетителей, которые выходят на перекур из ночного бара «Шайн», как раз неподалеку вдоль улицы. Место слишком темное и мрачное, как для такого заведения, но видно годами насиженное, раз уж прибило своих клиентов. На меня эти люди никакого внимания не обращают, просто не узнают, шляпа как у Пита Доэрти таки спасает. Кидаю нервные взгляды на курящих людей, стоя неподалеку и переминаюсь с ноги на ногу.

– Сигаретку?

Меня передернуло, и я резко оборачиваюсь. Нельзя же так пугать людей. Передо мной стоит юноша лет 18 с «гадостью во рту», в растянутой годами футболке с Куртом, приспущенными черными джинсами и кожаными браслетами на запястьях. Если бы не Курт, убил бы давно за такую бестактность.

– Не курю. Бросил, – резко ответил пацану и мрачно опустил голову, чтобы не видеть этого зловещего окурка.

– Ого. А я вот не могу справиться с зависимостью, – кажется, этот ходячий позитив меня сейчас уничтожит, – я Джей, а тебя как зовут?

– Эмм… очень приятно. – Мне совсем не хочется знакомиться сейчас с сомнительными особами, которые действуют мне на нервы и курят прямо перед носом. О, этот аромат никотина. Блять, где же Лукас?

– А ты что тут потерял-то? Я раньше тебя не видел в этих местах. – Кажется, Джей не понимает, что максимум, что меня может в нём заинтересовать – это Курт. Больше ничего.

– А ты сторож этой улицы, что ли?

– Я бармен этого заведения, – с гордостью и величием признается мне парень, будто он не просто рабочий, а сам собственник «Шайна». – Кстати, вот, – протягивает мне маленький черный квадратик, на котором золотыми буквами выгравировано название бара и его инициалы с адресом, – будешь мимо проходить, обязательно заходи, угощу самым вкусным коктейлем.

– Буду знать, – по инерции всунул визитку в карман и, о благо, подъехал долгожданный Лукас. – Прости, мне пора.

– Стой! – Да что ему неймется?! – Я понимаю, что порезы и дырки на твоих штанах имеются не по причине окончания строка эксплуатации вещицы, как у меня, например, а дизайнерская работа. И я вижу, что ты весь из себя стиляга, который обижен на весь мир, но ты чертовски интересный чувак. Заходи к нам, не стесняйся.

И прежде чем я смог что-либо осознать, Джей затянулся последней тягой и выкинул окурок в урну. Его глаза странно заблестели, а губы исказились в сладкой улыбке. Ну, а я со своим покерфейсом уселся на заднее сиденье машины и отправился в отель засыпать в одиночестве.

«Я слишком много думаю о тебе. Ты не знаешь, какая здесь жизнь. Сверкающая, прекрасная тюрьма. Стараюсь отвлечься, как могу, вот и всё. Вспоминая твою комнату, я просто не знаю, что делать. Тогда я иду на вокзал и смотрю на поезда, прибывающие снизу, вхожу в вагоны или делаю вид, будто встречаю кого-то. Так мне кажется, что я ближе к тебе.» (с)

Часть 4. Кира

Полусонный я открываю дверь в свой новый кабинет. Не понимаю, как люди умудряются каждый день рано вставать и с самого утра обложиться работой со всех сторон. С офисом я немного погорячился. Это был некий блок, где собрались все бухгалтера за компьютерами и каждый занимался своим делом. Человек десять насчитал, пару парней примерно моего возраста, ну, возможно, немного старше, а в основном – дамочки средних лет. Ну, и отдельно отмечу Анастасию Петровну – железная леди, всевидящий глаз и надменный контроль.

Не успел я поздороваться с коллективом, представиться нужным образом и перекинуться парочкой фраз, как мне вручили толстенную папку, в которой уместилась еще пара папок, а в тех папках – файлы с документами, и поручили перенести все эти данные в комп. Ебать мои крапалики, вы что шутите?

С вызовом гляжу на документы в моих руках и мысленно проклинаю Вована. Наверняка где-то там наверху сидит и ржет с меня. Эта мысль мне показалась очень мотивирующей, так как уже через два часа я практически закончил с работой. Всё оказалось проще, чем я предполагал. Печатаю я быстро, как и полагается современному подростку в наше электронное время, программа мне знакома, считать и выводить от меня не требовалось, всего лишь перевести документы в комп. По всем остальным вопросам я обращался к приятной женщине, которая отвечала за текущие отчеты и документацию. Оказывается, она не со всеми такая любезная, просто её дочка очень любит нашу группу.

В обеденное время пытаюсь как-то завязать приятельские отношения с молодой частью коллектива. Получается сложно, каждый из них очень стеснительно ко мне относится. Все видят перед собой экранный образ: наглый и хамоватый тип, который тяжело находит общий язык с людьми. На самом деле это не так. Я общительный человек и только немного надменный. Просто менеджерам было на руку построить нам всем роли: я такой взбалмошный и вечно недовольный тип, Макс – тихий спокойный черный ангел рока, а Сашка с Викой – неразлучные влюбленные. С горем пополам налаживаю общение, видимо, пока верят.

С Вовой я за целый день встретился только раз, в столовке. Мы обменялись легким кивком головы. Хотелось бы, конечно, попускать в мальчика стрелы колкости и подъебов, но вокруг люди, а он очень знатная шишка, да и я дружу с манерами. Ну, это логично, у директора фирмы и рядового рабочего не может быть общих дел. Это мне подходит. Видеть его напыщенную рожу не вызывает восторга, так и хочется заехать по ней разок-второй. Хотя, это только при мне он сменил многострадальное выражение лица на невозмутимое. Сперва, как только я его заметил, он выглядел очень напряженно и собрано, будто под током весь. Меня такой Владимир насторожил, он напоминал голодного хищника с волчьим оскалом и хладнокровным сердцем.

***

Вижу его каждый день. Он часто заказывает себе кофе и немного сока. Салат с одними листьями и первое, как на диете прям. Я с ума схожу, когда вижу его обедающим. Так чопорно и аккуратно поедать пищу просто невозможно. С одной стороны он ест быстро, но это не выглядит суетливо. Сидит в гордом одиночестве, ну точно волчьи замашки. Иногда ловлю на себе его пристальный взгляд, от чего у меня сразу пропадает аппетит, а к щекам приливает кровь. Хотя, его взгляд настолько поглощающий всё вокруг, что, кажется, он смотрит на всех сразу. Истинный хозяйский контроль над всеми. Молодые бабы с компании, кажется, не мыслят себя от счастья. В фирме, наконец-то появились красивые успешные мужики. Это я про себя, ну, и Вову, ладно.

Если вообще, откровенно говоря, то вся половина женского населения компании от Вовы просто в восторге, а мужики испытывают глубокое уважение, которое граничит со страхом, мне так кажется. Притом, что он молодой парень, его возраст смешной для руководства, но он держится шикарно. Наверняка есть и такие, которые его недолюбливают, но никто не осмеливается ему это сказать в лицо. Кроме меня, естественно, мне нечего скрывать. Иногда я вижу его в коридорах компании, он часто говорит по телефону, либо обсуждает что-то с руководящими верхушками, его вид всегда безупречный и безукоризненный. Лицо никогда не переступит дозволенную черту эмоционального порога, его максимум – это полуулыбка, полуоскал.

Пятница. Вот честно, никогда так не ценил этот день, пока не стал работать. Сокращенный рабочий день, никакого ущемляющего дресс-кода, расслабление в преддверии выходных, которых я уже не мог дождаться. За всё время, которое нахожусь в Москве, я никак не могу уделить стоящее время своей семье и сестре. Софья каждый день ждет меня с работы. Она жутко плачет и кричит, когда мама пытается уложить её спать раньше моего прихода. Когда я возвращаюсь, она уже располагается в комнате со всеми игрушками в доме и ждет играться. Жутко уставший и злой на весь мир, я играю с малой, но я понимаю, что не так всё должно происходить. Я должен сам этого хотеть, а не заставлять себя, тем самым делая одолжение сестре. Я пообещал родителям уделить им время и даже погулять с Софьей, пока последние теплые деньки осени окончательно не испортит грубый дождливый ветер.