Освещенные двумя лунами (СИ)

Сурм выглядел ошарашенным этим монологом, он совсем растерялся.

- Ты думаешь, я стану изменять тебе? – убито переспросил он.

- Нет, - Том перевел дух. – Я просто хочу услышать твое обещание, что этого никогда не будет, чтобы мы могли не думать об этом.

Билл не знал, что делать: с одной стороны ему хотелось подскочить и накричать на Тома, а с другой, он так смутился от этого откровенного разговора, что просто не мог заставить себя пошевелиться и ответить хоть что-нибудь.

Софит же замолчал, обреченно думая, что все испортил. Он посмотрел на совсем несчастного и потерянного Билла, и ему вдруг стало жалко их обоих: они жались друг к другу, пытаясь хоть как-то залечить свои раны, оба одинаково боялись еще раз ошибиться и были напуганы своей беззащитностью и слабостью. Том резко встал и обошел стол, садясь рядом с темноволосым юношей, обнимая его и притягивая к себе, Сурм тут же обхватил его двумя руками и прижался. Они сидели так, молча обнимаясь, пока Билл, уткнувшийся в шею Тому, не проговорил:

- Я никогда не буду изменять тебе, я буду самым лучшим мужем, вот увидишь!

- Я знаю, - облегченно улыбнулся Том, зарываясь носом в мягкие, приятно пахнущие волосы. У него зародилась надежда, что все у них наладится, если Билл захочет этого так же, как и он.

В эту ночь они не просто спали с одной кровати – они обнимались и даже держались за руки. А когда пришло время возвращаться домой, оба еще волновались, но каждый трепетно и бережно поддерживал другого, боясь потерять хрупкую ниточку доверия, соединившую их.

Глава 9

Совместный быт

Dos, tres, horas para disfrutarte

Y dos de cada siete dнas para darte

Un pasaje en la mбs bella historia de amor

Dos, tres, horas para contemplarte

Y dos de cada siete dнas para darte.

Me acomodo en un rinc у n de tu coraz у n

("Gente", Presuntos implicados)

Шел второй месяц пребывания молодых супругов в столице. Семья Софитов во главе с отцом семейства отдыхала в отдаленном загородном имении, а у Тома было слишком много дел, чтобы он мог уехать в из столицы до празднования Благословения Богов. До этого дня оставалось две недели, Благословение отмечалось в канун начала новой луны

У Билла тоже было много забот: и новый гардероб, и обстановка в новом доме, и новое положение в обществе.

Рауты и балы в межсезонье не проводились, но супруги с удовольствием принимали гостей дома. Сурму это безумно нравилось, он вдруг понял, что положение члена семьи одного из самых влиятельных кланов Анклава дает ему множество преимуществ. Его ежемесячное содержание вместе с деньгами, которые уходили на один только его гардероб, составляли столь непомерную сумму, что потратить ее на первый взгляд казалось невозможным. Билл купался в роскоши и внимании. Одежду ему шили на заказ, драгоценности привозили прямо домой, на кухне сбивались с ног, пытаясь выполнить все его прихоти и капризы.

Теперь с ним были вынуждены считаться, его были вынуждены уважать. Их приглашали в свои дома самые важные и богатые семейства. Билл был так поглощен светской жизнью и своим желанием показаться идеальным супругом, что не замечал, как худеет и бледнеет его муж – и что радушная улыбка на его лице давно застыла, подобно восковой маске.

К разочарованию Тома, Билл понимал идеальный брак совсем не так, как он. На предложение спать вместе его молодой муж ответил категоричным отказом, заявив, что это неприлично.

Когда Сурм с удовольствием целовал его, поначалу Тому казалось, что этого достаточно – он воспринимал поцелуи как начало, за которым последует неизбежное продолжение, ведь они оба были молоды, полны сил и желаний. Но он просчитался: Билл дарил ему скупые ласки и никогда не давал зайти дальше обычного поцелуя, зато с огромной охотой покупал украшения, наряды и организовывал пышные обеды, чтобы показать все великолепие, которым теперь обладал.

Билл готовился к выходу в свет в качестве супруга Тома скрупулезно: на балу по случаю начала новой луны они должны были явиться образцом семейного благополучия и счастья. В преддверии бала в их доме бывало большое количество знатных и важных людей, светских сплетников и просто беспардонных балагуров. Перед всеми молодые супруги разыгрывали счастливую и благополучную пару.

Вот только Том совсем не был счастлив: он и на минуту не мог остаться наедине с Биллом, который вечно был чем-то занят, и его одолевала тоска. Изначально он думал, Биллу необходимо время, чтобы освоится и привыкнуть, но чем дальше, тем более натянутым и поверхностным становилось их общение. В конце концов, Том решил, что необходимо поговорить с Сурмом на тему супружеских отношений. Он не оставлял надежды, что Билл просто запутался и не знает, как проявить свое расположение.

Но его ждал неприятный сюрприз: Сурм, смущаясь и краснея, заявил, что от супружеских отношений бывают дети, а он бы не хотел так быстро обзавестись ребенком. Кроме всего прочего, ему необходимо сперва привыкнуть к Тому, ведь они не любят друг друга, поэтому ему нужно больше времени, чтобы смириться с неизбежностью интимной близости в браке. Да и вообще, наверное, им стоит заниматься этим, только чтобы произвести на свет наследника, а для удовольствия Тому благоразумно было бы найти любовницу, ведь именно так поступают заботливые мужья в светском обществе!

Молодой мужчина был ошарашен такими взглядами супруга, до этого мгновения он свято верил, что Билл не воспринимает их брак только как мероприятие, имеющее своей целью достижение уважения в обществе и рождение детей.

Тому было больно и обидно, ведь его молодой супруг не находил зазорным иметь романтические отношения с проходимцем Санко, но, казалось, даже и не воспринимал своего мужа в качестве объекта любви.

Билл же боялся опять дать волю эмоциям. Ему казалось странным, что Том занимает все больше и больше места в его мыслях и сердце, а поцелуи… Ох, эти поцелуи, которые муж дарил ему с такой охотой каждый вечер, поднимающие теплую волну внизу живота, жгущие огнем, заставляющие голову кружиться, а все разумные мысли исчезать. Его пугало, что он думает о Томе больше, чем о Штефане когда-либо; Билл не мог контролировать бесконечный поток назойливых мыслей и чувств, обитающих в его голове и связанных с Томом. И он предпочитал отвлекаться, планируя вечеринки и обеды, заказывая одежду и ругаясь с поварами и декораторами.

Лишь однажды муж смутил его: как-то вечером их обычный поцелуй затянулся, и ласки стали более откровенными. Том вытащил рубашку из его брюк и скользнул руками по спине, даря тепло и множество непонятных ощущений, от которых внизу живота сводило, а в груди заканчивался воздух. Он спросил Билла, могли бы они стать ближе, и не хочет ли тот, чтобы спальня Тома стала общей. Сурм был не готов к этому, о чем и попытался рассказать мужу. Не то чтобы ему не нравились прикосновения и поглаживания… Но желания познать большего точно не было.

При этом Сурм прекрасно осознавал, что лишать мужа супружеской близости крайне несправедливо, поэтому решил, будет правильным позволить ему иметь любовницу. У отца Билла было множество любовниц, все знали об этом, и ни один из супругов не возражал. Однако Том повел себя странно: вместо благодарности он почему-то обиделся и перестал целовать его вообще. Билл скучал по этим поцелуям и вечерами сидел до последнего в их общей гостиной, надеясь, что Том все же придет и хотя бы поговорит с ним, как это случалось ранее.

Но похоже, для Тома супружеские отношения могли быть близкими только в спальне и только тогда о них стоило говорить. Билл опять чувствовал себя одиноким и покинутым. Призрак дружбы и понимания лишь помаячил перед ним и исчез в круговороте повседневной жизни.