Кровь у всех красная (СИ)

— Глупо, — наконец, вынес вердикт Тобирама.

Мимолётно брошенный на него взгляд Изуны обещал долгую и мучительную смерть. А потом он взгляд отвёл и бочком-бочком спрятался за Хашираму.

— Глупо ревновать того, для кого всегда будешь на первом месте, — слегка конкретизировал вывод Сенджу. — Ани-чан же не ревнует. И не боится, что я его забуду.

Хаширама фыркнул:

— Вот уж точно нет. Особенно после утреннего.

Тобирама фыркнул и демонстративно отвернулся, очень надеясь, что кончик левого уха, всегда предательски выдававший его эмоции, не покраснел.

Изуна хмыкнул, обнял Хашираму за пояс со спины и задумался, говорить или нет, что ревнует он тут вообще-то не брата. Если у Мадары конструкцией не было предусмотрено терпение, то Изуна остался без чувства меры. Да и чисто по спортивным меркам обидно было: брат взял и захапал себе Сенджу первым.

— Кстати, отото, а ты? — вдруг спросил Хаширама.

— Что я? — Тора обернулся.

— Ты не ревнуешь?

Тобирама фыркнул, скрещивая руки на груди:

— А есть к чему?

Изуна выглянул из-за его плеча, намекая, что даже если сейчас нет, то очень скоро будет.

— А то ты первый, — припечатал Сенджу.

И пошел стращать Учих, которые так и норовили подобраться поближе и все-таки подслушать разговор.

— Твой брат — засранец, — пожаловался Изуна. — И хочет меня обидеть. Почему?

— М? — удивился Хаширама. — Он не хотел тебя обидеть. Целенаправленно, во всяком случае. Он просто попереругивался в свое удовольствие.

— И он всегда такой?..

— Обычно он более суровый, — с едва уловимой грустью отозвался Хаширама.

— Бедный нии-сан…

— Ты неправ, — качнул головой Сенджу. — Мадара как раз с этим как-то справляется, раз отото начал оттаивать. А вот у меня так и не получилось толком.

— Я даже знаю, как… Но не уверен, что его самого после этого лечить не придётся. Пойдём, а?.. В селение нам всё-таки лучше не заходить, а с Мадарой я завтра увижусь.

— Я думаю, все будет хорошо, — Хаширама улыбнулся той самой своей теплой улыбкой, от которой собеседники обычно теряли нить разговора. — Мы ведь смогли положить первый кирпичик в основу моста.

— Главное, чтоб теперь этим кирпичом никого не убили, — пробурчал Изуна.

— А вот для этого и нужны старшие братья, — хохотнул Хаширама. — Чтобы вовремя кирпич отобрать и положить на место.

========== Часть 7 ==========

Комментарий к

Авторы умилостивлены. Разрешается дрочить, так что убедитесь, что дети в монитор не заглядывают)

Возвращение в поселение Сенджу прошло так же буднично, как и уход. Остаток дня Хаширама посвятил обязанностям главы клана, а Изуна — организации фестиваля. Собственно, Хаши порядком удивило, что Учиха после прогулки от него не просто отлип, а словно бы старался избегать. С этим стоило разобраться, и Сенджу собирался поговорить с Изуной вечером… Но реальность, как всегда, внесла свои коррективы.

— Добрый вечер, Хаширама-доно.

Девушка была красива, обладала очаровательными ямочками на щеках, смущённо теребила край пояса и мило покусывала губу белоснежными зубками. Хаши вздохнул. Прямо заговаривать с ним о женитьбе не решались, но периодически появлялись вот такие гостьи под самыми разными предлогами. Кто-то приносил ему выпечку и домашнюю еду, словно опасаясь, что глава клана оголодает, кто-то просил о помощи. Некоторые, полыхая щеками, дарили вышитые шарфы или даже пояса. Иные говорили прямо, что хотят ребенка с его генами.

Чаще всего Хашираме хотелось их выслушать и утешить.

Разжечь в нем страсть не удалось ни томным, словно пахучие южные цветы красавицам, ни резким и прекрасным в своей опасности куноичи — таким, как Сенджу Тока. Об одних хотелось заботиться, иные вполне были достойны, чтобы сражаться плечом к плечу…

Хаширама вздохнул и открыл двери, не дожидаясь, пока ему изложат причину визита.

Изуну серьёзно задели слова Тобирамы. «А то ты первый?», надо же… Каково это — открыть сердце, впервые получить поддержку и понимание, а потом… Потом предположить, что это особое и единственное поставлено на поток.

А ещё кому-то из работающих на фестивалe пришло в голову спросить: «Что куксишься? Влюбился, что ли?». Только долгие годы тренировок позволили Изуне не закопать шутника на месте, а даже улыбнуться и сказать что-то вроде: «По дому скучаю…»

Но Хаширама, пьющий чай с какой-то девицей в совсем не рабочее время?!! Спокойно, Изуна, спокойно… это не твоё дело, Хаширама запросто может иметь подружку. И даже быть женат. Он тебе не обещан и вообще не в курсе твоих намерений.

Учиха тенью скользнул на дерево в соседнем дворе, откуда открывается хороший обзор. Далековато, конечно, но для шарингана не проблема.

В какой-то момент Хашираме показалось, что он чувствует направленный взгляд, причем еще и очень внимательный. Потом это ощущение пропало, но ненадолго — словно наблюдатель отвлекся на что-то, но быстро вспомнил о своей цели. Сенджу вздохнул. То есть мало того, что ему подсылают девушек, так теперь еще и наблюдать за процессом собрались? От того, чтобы выйти и устроить разбирательства прямо сейчас, Хаши удержало только нежелание обижать гостью.

Хотя в данный момент в опасности было не её душевное состояние, а её жизнь.

Изуна как раз прикидывал, как бы половчее закопать девицу. Да, это грозило скандалом и даже провалом миссии, но если сделать всё достаточно аккуратно… Он уже успел заметить, что она Хашираме никто и даже попыток сделать её кем-то со стороны самого Сенджу не предвидится. Просто симпатичная девушка зашла попить чаю с главой клана, ничего криминального.

И всё криминальное.

Хаширама нахмурился. Если наблюдение он еще мог отложить на потом, то Ки, причем направленное, уже ни в какие ворота не лезло.

— Прошу извинить меня, Хитоми-сан. Дела требуют внимания, и даже ради столь милой красавицы их нельзя отложить. Надеюсь, вы не обидитесь на меня за это.

— Что вы, Хаширама-доно! — девушка просияла улыбкой. — Я так рада, что вы смогли уделить мне время…

Мужчина улыбался, говорил положенные слова, но всё же постарался выставить Хитоми как можно быстрее. Повезло, что в этот раз была не куноичи, потому что Ки усиливалось очень быстро. Стоило девушке шагнуть за ворота, как Хаширама одним прыжком перемахнул забор и почти взлетел на дерево, от которого чувствовалось давление.

— Что всё это… Изуна?!

Выглядел Учиха неважно. Напряжённая поза, полубезумный взгляд алых глаз с крутящимися запятыми… В таком состоянии его точно нельзя было показывать другим Сенджу: вчерашний парень-милашка превратился в жаждущего крови демона.

И самое главное — непонятно, из-за чего он вдруг так.

— Да-а-а? — спросил Изу, растягивая гласную.

Хаширама перевёл дух. На вопросы отвечает — относительно вменяем. А то мало ли что могло произойти…

— Что-то случилось? Почему ты сидишь здесь? — одновременно с вопросами Хаширама бегло сканировал окружающее пространство.

Выплесков недавней смерти, всегда взбудораживающих ровное течение сен-чакры, не ощущалось — уже хорошо. Шума или выбросов от применения дзюцу тоже — еще лучше.

Но почему Изуна пришел в такое состояние, непонятно совершенно.

Изуна чувствовал себя потоком чакры, готовым вот-вот сорваться в технику. Только шиноби ещё не решил, какое именно дзюцу он будет использовать, пока прощупывает противника разговорами.

— Ну, ты же был за-а-анят… — протянул он. — Не хотел тебе меша-а-ать…

Из этого состояния было только два выхода. Но почему-то он ещё говорил.

Сенджу недоуменно нахмурился:

— Глупости. То, что ко мне кто-то пришел, не значит, что ты должен шататься непонятно где, как будто тебе нет места.

Хаширама подался вперед, касаясь руки Учихи, и с искренней тревогой спросил:

— Изуна, что случилось? Почему ты фонишь Ки на всю округу? Кто-то тебя… Разозлил?

Прикосновение было словно печатью, выпускающей наконец технику на врага. Учиха качнулся вперёд и впился в рот Хаширамы отчаянным поцелуем. Языком напористо толкнулся в рот, раздвигая губы, зубы… Рука сама собой ухватила за затылок, не давая отстраниться.