Драко Малфой и Невозможное счастье (СИ)

— Не дожидаясь торжественных проводов?

— Нет.

— Пошли.

От входной двери куда-то вглубь замка вела дорожка из роз.

— Это нам, — сказал Драко.

— Дорога в рай? — улыбнулся Гарри. Драко хмыкнул.

Роза привели их к массивным, украшенным позолоченной лепниной створкам; казалось, такие двери могут вести разве что в тронный зал, никак не в спальню.

— Хозяйская спальня, да? — спросил Гарри. — Для владельца Имения Малфоев…

— Да, — кивнул Драко. — Спальня отца.

Он толкнул створки, и они неожиданно легко открылись. Драко сделал было шаг — и застыл в дверном проеме.

Здесь царила кровать. Посреди комнаты, на возвышении, огромная — казалось противоестественным, что человек может спать на такой, — под тяжелым балдахином с золочеными узорами, усыпанная лепестками роз. В воздухе витал душный аромат.

— Вот тут он… — начал Драко. Мотнул головой, словно отгоняя назойливое насекомое, и произнес совсем другую фразу: — Я не хочу здесь спать.

— А где хочешь? — спросил Гарри, ласково и успокаивающе поглаживая ладонь Драко большим пальцем.

— Не знаю, — Драко шагнул назад и закрыл дверь. — Не здесь…

— Пойдем к тебе?

— Там холодно. Лучше к тебе.

— Это же гостевая комната. Вряд ли Нарцисса разрешит нам там остаться…

— А кто ее спросит? — недовольно передернул плечами Драко. — Я, в конце концов, хозяин Имения Малфоев!

Гарри ухмыльнулся.

— Тогда пошли. Хоть куда-нибудь пошли, Малфой, я уже не могу терпеть.

Драко рассмеялся.

В спальне Гарри все было так, как оставил Драко. Даже покрывало на кровати никто не удосужился разгладить — что ж, у домовиков и без того хватало дел.

Драко захлопнул дверь, взял Гарри за отвороты мантии и потянул на себя.

— Ну что? — он ухмыльнулся. — Первую брачную ночь считать открытой?

— Ни тебе розовых лепестков, — Гарри мягко потянул черную мантию с плеч Драко, — ни бокалов с шампанским, ни подарочных наборов с любрикантами…

— Извращенец…

— Ты мой совратитель, милый…

— Поттер, Поттер, я прекрасно знаю — ты затеял все это, чтобы выйти за меня замуж.

— Да ну? — Гарри выгнул брови. — Что же в тебе такого, что стоило бы усилий, а, миссис Поттер?

— Ну как же, миссис Малфой, разве я не завидный жених? Умен, красив, наследник большого состояния… впрочем, теперь уже владелец, чистокровный маг к тому ж…

— Значит, я сделал удачную партию?

— А как же… удачно выскочил замуж, Поттер.

Гарри не ответил. Пальцы его поглаживали щеку Драко.

— Ты же без очков, — неожиданно заметил Драко. — Это… контактные линзы? Вроде бы так…

— Чары, — мотнул головой Гарри. — Они уже заканчиваются. Все плывет, — он снова тряхнул головой.

Пальцы Драко разбирались тем временем с пуговицами на рубашке Гарри.

— Быстрее, — попросил Гарри неожиданно жалобно. — Что ты так медленно…

— О, этот твой темперамент… — мурлыкнул Драко и рванул рубашку с плеч Гарри. Двумя движениями расстегнул ремень брюк, и еще одним — сдернул брюки вниз.

Язык прошелся по губам. Драко смотрел на Гарри снизу. Потом глаза его сверкнули хулиганским весельем, он схватился зубами за резинку гарриных трусов и потянул их вниз.

— З-з-змея… — выдохнул Гарри, запрокидывая голову. Драко хихикнул.

— Поговори со мной на серпентарго, милый…

В ответ Гарри схватил его за плечи и вздернул на ноги. Пальцы яростно рванули шнуровку на груди Драко. Рубашка через голову улетела в дальний угол, штаны вместе с бельем упали к ногам, и Гарри буквально выдернул Драко из них. Драко снова облизнул губы, и его язык едва не коснулся губ Гарри. Неожиданно нежно Гарри взял его лицо в ладони.

Огромное никак не помещалось в груди. Гарри попытался вздохнуть, и тогда огромное надавило на его глаза. Он отчаянно сморгнул и запрокинул голову. Руки Драко легли на его бедра и притянули ближе. Совсем близко. Ладони Гарри скользнули по лопаткам в почти неосязаемом пушку, до талии, и остановились чуть ниже. Драко дышал выдохами Гарри. Слегка кружилась голова.

— Ты почему плачешь?

Гарри не столько услышал эти слова, сколько ощутил их у себя во рту. Он прижался теснее — стало почти больно.

— Я тебя люблю, — сказал он так, словно до сих пор никогда не произносил этих слов. Отчаянно вздохнув, Драко поцеловал его.

Долго, почти невыносимо долго тянулся поцелуй. То нежно, почти робко, то лениво, то яростно и страстно, почти переходя в укусы. Каждый вздох становился всхлипом, каждый выдох — стоном. Не прекращая поцелуя и не разжимая объятий, словно вросшие друг в друга губами и кожей, они упали на кровать.

От толчка голова Гарри запрокинулась, и губы юношей разомкнулись. Драко впился ртом в словно специально подставленную для поцелуев шею.

— Люблю тебя… — выдохнул Гарри. Горло Драко перехватило; что-то неразборчиво простонав в губы Гарри, он сплел их пальцы и сильно, стремительно и властно вошел в тело своего… возлюбленного? Любовника? Мужа?

— Мой… — на вдохе. — Мой! — на выдохе.

— Твой… — жаркий шепот. — Твой! — отчаянный стон…

Потом они лежали на кровати, взмокшие и усталые. Драко рассеянно дул в растрепанные волосы Гарри.

— Нам надо вставать, — прошептал он. Теплое дыхание Гарри касалось его руки.

— Зачем?

— Нам ехать. К морю, ты же хотел… Свадебное путешествие…

— Сейчас встанем. Только полежим… еще чуть-чуть…

И конечно, они уснули. И будил их стук в дверь, и это была Паркер, и она была недовольна… а кто видел довольную Паркер? Возможно, это еще большая редкость, чем довольный Снейп… Они спешно одевались в найденные в комнате вещи Гарри, и Драко хихикал, попадая двумя ногами в одну штанину, Гарри ругался, пытаясь найти носки, а Паркер кипела за дверью.

У крыльца Имения ждали мотоцикл и серые от бессонной ночи, но довольные гости. Под напутствия и поздравления юноши оседлали черное чудовище, Драко завел мотор, и мотоцикл, промчавшись по гравиевой дорожке, взмыл в небо. А за ним — огненно-красный дракон. Вставало солнце, и ящер цвета раскаленного металла приветствовал его древним танцем своих предков.

Черно-белая фотография по-прежнему лежала в столе. Вещи Гарри висели на плечиках в шкафу его комнаты. Бывшей гостевой. Ни один гость больше не будет в ней жить.

Возможно, все это следовало сложить в большие коробки и вынести вон из дома. Раздать бедным. Или сжечь на заднем дворе. Возможно, когда-нибудь Драко именно так и сделает.

Теперь на безымянном пальце левой руки у него два кольца. Дракончики с потухшими глазами — изумрудными и алмазными — лежат, сплетясь, как мертвые осенние листья.

История четвертая. Несколько песен о любви

Гроб зарывали, с гулким грохотом бросая землю на крышку. Гроб был пуст, и потому звук получался именно таким. В гроб было нечего класть — почти нечего. От великого Гарри Поттера осталась кисть руки, и ее сожгли. В гробу лежал пепел, а рядом с могилой стоял тот, кто предпочел бы развеять этот пепел по ветру.

Хорошо бы вместе с ним сжечь и развеять память…

Гермиона Грейнджер думала, что это будет еще одна песня о любви.

Но гроб должен был быть. Иначе что покрыли бы флагом с гербом Школы Чародейства и Волшебства «Хогвартс», и еще одним, Знаменем Авроров; над чем исполнили бы гимн, принятый в волшебном мире, и дали залп из волшебных палочек, и перечислили подвиги Мальчика-Который-В-Этот-Раз-Не-Выжил; куда положили бы его ордена; к чему созвали бы журналистов?

Кому только это нужно?

Удивительно, но Гермиона не чувствовала горя. Собственно, она вообще ничего не чувствовала, кроме холодного мартовского ветра, пробиравшего до костей. Кой черт ее дернул надеть платье? Как будто у нее мало черных брюк…