Глубокое синее море (СИ)

Драко крепко держал его за бедра, почти сразу начав двигаться быстро и размашисто, но благодаря его фокусам никакой боли Гарри не ощущал. Только наслаждение и нетерпение, а потому с готовностью прогибался, подавался навстречу, принимал каждый толчок на полпути и в голос вторил стонам Драко.

Это было невыносимо прекрасно. Лучшее, что когда-нибудь испытывал Гарри. И с каждым новым движением, каждый раз, когда бедра Драко вжимались в его зад, понимал, что это и есть то, чего он хотел — полная принадлежность. Сейчас и навсегда. Словно бы именно здесь и сейчас между ними творилась какая-то магия, которая соединяла их навсегда.

Когда одна рука Драко соскользнула с его бедра и осторожно сжала член Гарри, он больше не смог терпеть. Удовольствие ослепляющей вспычкой взорвалось под веками и Поттер позволил себе сгореть в этом огне.

И Малфой сгорел следом за ним, наполняя его собой.

Когда вспышка удовольствия прогорела, оставив после себя слабые всполохи, Драко с явным трудом отстранился, выскальзывая из расслабленного тела, и тут же снова прижался к Гарри, со спины заключая его в крепкие объятия.

— Мой, — чуть слышно выдохнул он и Гарри счастливо улыбнулся в ответ.

— Твой, Драко. Я весь твой. Я люблю тебя.

— И я… И я люблю тебя, Гарри. Больше, чем имею смелость признаться.

Гарри зажмурился на мгновение, боясь поверить, что все это правда. То, что было только что, то, что он услышал. То, что Драко вообще пришел за ним в человеческий город, на сушу, обменяв свои великолепные волосы на пару ног. Словно чертова сказка. Опять. Но даже если Гарри и впрямь просто сошел с ума от одиночества где-то на необитаемом острове, то он предпочел бы навсегда остаться здесь.

Малфой, словно слыша его мысли, неожиданно и больно прикусил его за плечо. Вспышка легкой боли пронзила его и Гарри, вздрогнув, недовольно обернулся.

— Эй!

— Ты как-то больно трагично засопел, Поттер. Мне показалось, что тебе сейчас нужно что-то такое.

Гарри недоверчиво усмехнулся, потирая плечо и все еще разглядывая Драко. Невозможный, вредный, ехидный тип. И как Гарри только угораздило?

— Я просто повелся на твое хорошенькое личико, — с улыбкой поделился Гарри с самодовольным Малфоем.

— Бывает, — с готовностью пожал плечами тот, явно не веря ни единому слову. — В таком случае, у меня и вовсе нет никаких оправданий.

— Эй!

Смеясь, Гарри повернулся в его руках, для порядка изобразил возмущение, толкнув Драко в плечо, а в следующий момент уже обнял за талию и дернул на себя, перехватывая губы благодарным, нежным, долгим поцелуем.

Весь смех испарился в один момент, как только Малфой разомкнул губы и стал отвечать на поцелуй. Они оба словно и не заметили, в какой момент их руки ожили, начав гладить и ласкать друг друга. Сначала лениво и ласково, а затем все более и более страстно и настойчиво, все чаще возвращаясь от живота ниже, к паху, и то и дело поглаживая вновь налившиеся возбуждением члены.

Гарри было порывался снова опуститься на колени, все еще не в силах насладиться Драко и помня, что это их единственный раз, но тот не позволил, удержав его за плечи.

— Нет, — тяжело дыша ответил он на недоуменный взгляд Гарри. — Я тоже хочу… То, что ты сказал, про принадлежность… Я хочу обменяться этим с тобой, Гарри. Я хочу, чтобы мы оба были друг у друга.

— Можно подумать, это что-то меняет, — мягко улыбнулся Гарри и Драко только ласково усмехнулся в ответ.

— И тем не менее.

— Тогда я хочу сделать это на берегу. Рядом с твоим морем, которое подарило мне тебя.

— Проклятый романтик.

И все-таки Малфой не стал спорить. Он отстранился, впрочем, тут же перехватив Гарри за руку, и как есть, голышом, увлекая за собой такого же голого любовника, повел их через редеющие деревья. Поттер только и успел по дороге подобрать камзол, прежде, чем двинуться следом.

Берег встретил их ночной тишиной и прохладным ветром, мерным плеском накатывающих на песок волн и уходящей вдаль, до самого горизонта, лунной тропе. Гарри шел чуть позади, не отпуская пальцев Драко и мог любоваться еще и своим возлюбленным на фоне прибрежной ночи.

И от этой картины, от тонких пальцев в своей руке болезненно и сладко щемило сердце. Так сильно и так пронзительно, что ком подступал к горлу.

Он украдкой зажмурился, пытаясь справиться с чувствами, перевел дыхание, а затем, рывком нагнал, со спины прижался всем телом, заключая в объятия, и припал губами к шее, носом отодвигая в сторону непривычно короткие пряди.

— Ты стал для меня счастьем, которое я не заслужил, — выдохнул он чуть слышно, а затем прикусил и чуть всосал нежную кожу, оставляя на ней розоватый засос.

Драко и не думал сопротивляться. Он с готовностью откинулся на грудь Гарри, расслабился в его руках и завел назад одну руку, вплетая пальцы в непослушные черные пряди.

Возбуждение нахлынуло на обоих моментально, штормовой водой, и почти сразу погребло их под собой.

Еще мгновение назад им обоим казалось, что они могли бы провести так всю ночь, только лишь целуя и гладя друг друга, но не прошло и пяти минут, как этого стало мало.

Гарри только и успел расстелить на песке предусмотрительно захваченный камзол, а в следующий момент уже осторожно укладывал на дорогую ткань Драко, нависая над ним сверху. Тот горел от страсти и нетерпения, выгибался под каждым прикосновением, стонал громко и бесстыдно, и Гарри казалось, что сколько бы все это не происходило, сколько бы раз Малфой не был перед ним таким, сколько бы раз они не овладевали друг другом, ему всегда будет недостаточно.

Гарри слишком сильно любил его, чтобы даже просто глядеть на Драко ему могло бы когда-нибудь надоесть.

Они оторвались друг от друга лишь единожды, чтобы сам Малфой, краснея и ругаясь сквозь зубы, применил к себе эту свою странную, но, безусловно, полезную магию. Но как только с этим было покончено, Гарри буквально оттолкнул чужую руку, сам склонившись над его пахом.

Мысль, что это их единственный раз никак не хотела уходить, вновь и вновь всплывая в голове, и подстрекаемый ею Гарри никак не мог оторваться от члена Драко. На самом деле ему стоило невероятных усилий хотя бы просто оторваться от него, чтобы облизать один палец и осторожно протолкнуть его в податливое тело. Впрочем, уже проталкивая, Гарри вновь обхватил губами шелковистую голову, осторожно касаясь ее языком.

Драко плавился под этими ласками. Гарри прекрасно видел, как он мечется, как выгибается, оставляя пятками в песке глубокие борозды, как комкает в пальцах края камзола. Ему было хорошо и, наверное, он был очень близок к краю, но держался изо всех сил, только бы дотерпеть, только бы принадлежать.

И Гарри не мог его подвести.

Выпустив, наконец, его член и вынув уже три пальца, под которые успел растянуть тугой вход, он подполз на коленях ближе к Драко, подхватил его под бедра, чуть приподнял и направил себя, осторожно проникая внутрь. Медленно, осторожно и невероятно мучительно. Гарри невероятно хотелось толкнуться глубже, сильнее, целиком погружаясь в тесную глубину, но он держался.

Малфой под ним замер, напрягся и Гарри, мгновенно испугавшись за него, поспешно потянулся, сжимая в пальцах его член принимаясь ласкать его.

Держать себя в руках было невероятно, почти болезненно сложно, но Гарри держался. И был вознагражден, когда Драко расслабился, выдохнул с облегчением и даже начал тихонько стонать. Но этого было недостаточно.

Начав осторожно двигаться он вспомнил слова Джорджа и стал осторожно приподнимать Драко, меняя угол и глубину проникновения. Он не знал точно, что ищет и сосредоточится на этой мысли, не поддаваясь невероятному наслаждению было очень сложно, но он пытался.

Ему казалось, что он уже вот-вот просто свихнется от удовольствия и невозможности отдаться ему, как Драко вдруг вздрогнул под ним выгнулся, распахнув глаза в немом шоке, и в голос застонал. Больше Гарри не держал себя, позволив себе двигаться, вбиваться, присваивать себе этого покорного, прекрасного мужчину. И Драко каждый раз отвечал ему громкими, несдержанными стонами, сам подаваясь навстречу.