Часть истории (СИ)

Что для него магия? Хогвартс? Призраки? Магические существа? Чудеса, творящиеся на Косой Аллее? Всё это здорово, конечно, но слишком мелко («Вот это да, — присвистнул внутренний голос. — Когда это Хогвартс стал для тебя “слишком мелким”?»).

— Патронус, — мысль возникла внезапно, а слова сорвались до того, как она успела полностью сформироваться. Гарри смутился от пристального озадаченного взгляда Геллерта, в котором мгновение спустя промелькнуло понимание. — Ну, ты знаешь, — он замялся, — это тепло и спокойствие, что от него исходят, а ведь в сущности он — лишь бестелесный плод самых лучших воспоминаний.

— В этом есть смысл, — после минутного молчания кивнул Гриндевальд каким-то своим мыслям. — К тому же твой патронус весьма неплох.

— Неплох? — доля возмущения закралась в голос Поттера. Он несильно толкнул Геллерта плечом. — Он шикарен, а ты просто завидуешь!

Гриндевальд тихо рассмеялся.

— Что смешного? — нахмурившись и скрестив руки на груди, требовательно спросил Поттер. — И какой, кстати, патронус у тебя?

Вместо ответа Геллерт лишь игриво повёл бровью и, достав палочку, взмахнул ею. В то же мгновение в воздухе напротив Гарри появился дымчатый феникс. Дремавший до этого и не обращавший ни на кого и ни на что внимания Блэкфайр внезапно встрепенулся, закурлыкал и, взмахнув мощными крыльями, подлетел к своему прообразу. Гарри завороженно наблюдал за этой картиной. Два феникса, но в то же время то были сущности одного и того же. Угольно-чёрный, тенью порхавший в воздухе, и серебристо-белый, словно призрак. Горячий, словно Адское пламя, и тёплый, согревающий, словно человеческое тело. Как будто то как раз и были две грани Геллерта Гриндевальда. За те пару месяцев, что прошли с тех пор, как у них с Алом появились фениксы, Геллерт очень сильно привязался к Блэкфайру, поэтому Гарри нисколько не удивил тот факт, что именно он и стал его патронусом.

— Ладно, твоя взяла.

От этих слов Геллерт расплылся в самодовольной улыбке Чеширского кота и чуть ли не замурлыкал.

— Но ведь до появления Блэкфайра у твоего патронуса была другая форма, не так ли? — Гарри вскинул бровь, заметив, как улыбка медленно сползла с лица Гриндевальда, а сам он недовольно поджал губы. — Что? Что не так?

Из-за хмурого упрямого взгляда Геллерта Гарри начал распирать смех. Ну в самом деле, какую форму мог принимать патронус, что Гриндевальда это задевало до самой глубины души, которая и без того, казалось, находилась слишком глубоко? Разве что кто-нибудь милый, пушистый и невинный вроде кролика. Или белочки. Да, определённо.

— Кто был твоим патронусом? — веселясь, спросил Гарри. Какой-то необъяснимый задор охватил его, а реакция Геллерта только ещё больше разжигала азарт. — Ну расскажи, в этом ведь нет ничего плохого и постыдного. — Глядя на хмурого, словно грозовая туча, Гриндевальда и подумав, стоит ли говорить что-либо ещё, он всё-таки рискнул: — Даже будь он морским котиком.

Зашипев, словно обжёгся кипятком, Гриндевальд вскочил на ноги и подошёл к высокому шкафу, открыл его, так что дверцы чуть не слетели с петель, и стал методично перебирать вешалки с одеждой. Гарри прыснул со смеху и, чтобы позлить его ещё больше, захлопал руками, имитируя морского котика и издавая скулящие звуки. Геллерт зарычал и в мгновение ока оказался рядом, опрокинул Поттера на спину и, заведя его руки над головой и крепко стиснув запястья, навис сверху.

— Не дразни меня, Эванс.

— А то что? — нахально улыбнувшись, Гарри, нарочно раззадоривая его, прогнулся в спине и откинул голову, открыв на обозрение шею.

С минуту Геллерт пристально рассматривал его, блуждая взглядом, от которого Гарри бросало в жар, по телу, после чего зажмурился на несколько секунд и вскочил на ноги, возвышаясь над ним подобно великану.

— Нам пора, если мы хотим успеть вернуться до полуночи, — бросил он, отвернувшись и натянув первый попавшийся под руку свитер, который, к удивлению Гарри, оказался тёмно-бордовым. — А когда вернёмся, тебе не поздоровится.

Поднявшись вслед за ним, Гарри хмыкнул, но комментировать никак не стал. Укутавшись в мантию и подойдя к двери, он принялся неодобрительно коситься на Геллерта, который снова что-то искал в шкафу, и притопывать, как это делают в комических карикатурных мультфильмах раздражённые кролики. Наконец, Гриндевальд подошёл к нему, и не успел Гарри ни единого звука издать, как оказался закутан в толстый шерстяной шарф, причём делал это Геллерт, сохраняя абсолютно спокойное и невозмутимое выражение лица. Поттер фыркнул, отплёвываясь от лезшей в нос и в рот шерсти, но спорить не стал, вспомнив, что творится за стенами дома.

Геллерт протянул ему ладонь. Заглянув ему в глаза, словно спрашивая, готов ли, Гарри во всех подробностях представил место, о котором думал последние несколько дней. Рывок аппарации — и вот он стоит на высоком холме, окутанном пеленой густого влажного тумана. Геллерт находился слева, по-прежнему держа его за руку. Как и обещал, он не задавал никаких вопросов и не вставлял едких комментариев, хотя Гарри чуть ли не кожей чувствовал, как ему этого хотелось.

Внизу — Поттер знал это — скрывалась небольшая деревня, но отсюда виднелись лишь размытые, тускло горевшие осенней листвой многочисленные деревья и кустарники. В воздухе витал еле уловимый, пойманный в ловушку тумана, запах дыма и смога. Улица была абсолютно пустынна, двери всех домов наглухо заперты, некоторые окна — и вовсе заколочены, и лишь жалобный скулёж псов и свист ветра в ушах, сливавшиеся в один неразличимый и неразборчивый гул, создавали ощущение, что Гарри с Геллертом здесь не одни. Гарри передёрнул плечами. Воспоминания об этом месте обрушились на него многотонным грузом. Перед мысленным взором тут же начали вырисовываться картинки: кладбище, Хвост, мёртвый Седрик, ритуал воскрешения, восстановившийся круг Пожирателей Смерти, жалкие попытки выжить в пародии на дуэль с Волдемортом, призраки родителей…

— Гарри, — где-то рядом, но в то же время очень далеко раздался голос Геллерта. — Всё в порядке?

Глубоко вдохнув и выдохнув и усилием воли отогнав воспоминания, он кивнул и тихо проговорил:

— Идём.

Отпустив руку Гриндевальда — будет очень невесело, если их заметят магглы, — Гарри пошёл вниз по отвесному холму, поминутно оскальзываясь и с трудом удерживая равновесие. Тропинка извивалась подобно змее, постоянно петляя и сворачивая. Гарри не был уверен, что идёт в верном направлении: воспоминания Боба Огдена, которые в своё время показывал ему Дамблдор, были весьма смутными и путаными, а дальше собственной вытянутой руки он не мог разглядеть. Геллерт шёл за ним: Поттер чувствовал его горячее дыхание, вырывавшееся облачками пара и обдававшее затылок приятным успокаивающим теплом. Наконец туман хоть немного, но начал рассеиваться тускло-оранжевым светом фонарей, по бокам стали появляться небольшие домики, а впереди, вдали, начал вырисовываться силуэт холма с возвышавшимся на нём большим особняком. Литтл-Хэнглтон жил своей жизнью, как и любая маггловская деревня. Гарри ускорил шаг. Дойдя до холма и обогнув его, он очутился в старом, поросшем густым мхом и высокими дикими травами саду. Листья деревьев тихо шелестели — контраст с деревней чувствовался буквально каждым нервом, так что кожа Поттера покрылась мурашками, а волосы на затылке встали дыбом. Тропинка, ведущая к дому, если она и была, давно поросла репейником и бурьяном. На мгновение у Гарри возникла мысль повернуть назад, вернуться домой и залить в себя одну-другую кружку горячего шоколада. Или чего-нибудь покрепче. Стиснув зубы, Гарри пошёл вперёд, внушая себе, что это его обязанность, его долг. Сзади раздался треск и тихая ругань Гриндевальда, но останавливаться и оборачиваться Гарри не стал: впереди забрезжил тусклый свет, и в очередной раз его сердце учащённо забилось от какого-то необъяснимого, но отнюдь не приятного предвкушения, дыхание сбилось, а желудок неприятно закрутило.

— Мы собираемся зайти туда? — спокойно и бесстрастно спросил Геллерт, но уловить в его голосе долю отвращения и брезгливости труда не составило.