Социальные статусы (СИ)

Мэхорд встал и хотел сесть рядом, но Билл остановил его.

- Не надо. Держи дистанцию, пожалуйста.

- Я не на это рассчитывал.

- Я тоже.

Они посмотрели друг на друга. Оба поняли, что между ними социальная пропасть, которая разрыхляется всё глубже и шире. И они не в силах что-либо сделать.

- Месье, - раздался голос Апиби, - Вам необходимо выпить витамины.

- Спасибо.

Француз пошёл на кухню.

- Ты детскую уже переоборудовал? – спросил его собеседник.

- Да.

- Можно я взгляну? – Томас появился в проёме.

- Хорошо, - неуверенно улыбнулся тот и проглотил пилюли.

Мэхорд как-то странно улыбался. Добро и нежно. Такой улыбки Билл ещё ни разу у него не видел, хотя, в целом, и сравнивать не с чем было.

- Мне нравится, - сказал немец, осматривая комнату. – Она просторная. Дорого обошлась?

- По бюджету не ударило. Том, - начал Билл, - я иду спать. Мне бы хотелось, чтобы утром тебя не было.

Парень взглянул на него удручённо и устало, но ничего не сказал, отвернувшись к кроваткам.

Бэль Омм умылся, кое-как переоделся и завернулся в одеяло. Запаха альфы тут не чувствовалось, но знание, что он здесь, удручало и давило. Хорошо, что Томас его практически не трогал, иначе бы Билл сломался. Он и так держался лишь на одном упорстве. Хотелось теплоты со страшной силой, но он не мог разрушить столь блистательный план. Они не должны быть вместе, это навредит детям, это погубит всё, чего они оба достигли.

Со столь мрачными мыслями юноша уснул.

Билл проснулся ночью. Захотелось пить. Выйдя из комнаты, он осмотрелся. Странно, Томом не пахло. Француз заглянул в гостевую спальню, любовника там не было. Потом в другую, в третью. Даже посмотрел в детской – пусто. Неужели уехал?

- Апиби, - позвал он, спускаясь по лестнице, - а где наш гость?

- На диване в нижней гостиной, месье. Вечером он спросил меня, где можно найти покрывало. Я сказал, что он вполне может занять гостевую спальню, на что месье из Германии не ответил. Очень скромный мужчина.

Томас лежал, подогнув ноги. Диванная подушка была слишком большой и неудобной, а плед явно маловат. Пиджак и рубашка покоились рядом. Мэхорд спал в майке и брюках, почему-то. Билл улыбнулся, пошёл на кухню, попил и вернулся. Пододвинул кресло поближе и принялся наблюдать.

- Ты не похож на грязнокровку, - зашептал юноша. – Ты красив и статен. Я ничего не знаю о твоих настоящих корнях, но готов поспорить, что в твоём роду были графья и лорды. Ты потрясающе держишься для парня из трущоб. Я хотел бы сказать тебе всё это в глаза, но ты сочтёшь меня глупым и противоречивым. Ты великолепный, Том. Мне повезло, что ты мой. Только вот... – он запнулся и прочистил горло. – Ты знаешь всё сам, все эти «но». Мне дико жаль, что мы не можем быть вместе.

Он откинулся на спинку кресла. Глаза увлажнились, горечь подступила к горлу. Жизнь несправедлива. Вот он, лежит совсем рядом, готовый защитить, готовый воспитывать вместе детей. Но не «правильный», не такой, как надо.

- Больше всего на свете я хочу, чтобы дети напоминали мне тебя. Когда я загляну в их глаза и увижу в них тебя, я стану счастливым. И большего мне не нужно будет. Просто помнить, что ты есть, что мой. Ты сможешь быть счастлив с другим.

Билл наклонился. Услышав дыхание напротив, он улыбнулся.

- Я люблю тебя, - прошептал в самые губы, - правда. Хочу, чтобы ты почувствовал это во сне, пока не поздно тебе это сказать. Пока есть время и смелость.

Отстранившись, Бэль Омм прошёлся пальцами по его щеке. Том встрепенулся и открыл глаза, явно не понимая, что происходит.

- Пойдём, - омега встал и подал ему руку.

Мэхорд поднялся и последовал за Биллом. Тот привёл парня в свою спальню, указал на брюки, мол, снимай, и пригласил в кровать. Они легли, устроившись близко друг к другу. Томас погладил живот, локоть партнёра и заправил прядь волос за ухо. А потом поцеловал. И это продолжалось долго, пока они не уснули вместе.

Утром он никуда не делся. Крутился на кухне и готовил завтрак. Апиби читал ему рождественскую сводку.

- Близость ничего не меняет. Я хочу, чтобы ты ушёл.

- У меня есть ещё два дня, - отозвался немец, что-то мешая в миске. – Потом я улечу, раз ты этого желаешь.

- И не вернёшься.

Они позавтракали, просто разговаривая, как старые приятели. Оказалось, у Тома много друзей, потому что он из приюта. Многие разъехались, но он со всеми общается. Билл промолчал, что у него нет никого. Только прислуга и Апиби. После, парень помыл посуду, чем удивил француза. Они пролистали новостную сводку. По очереди помылись, и только после этого Бэль Омм задал мучавший его вопрос:

- Так зачем ты приехал?

- Юлиус умер, - сказал Мэхорд после паузы. – Вчера утром. Я хотел сообщить тебе это лично.

Билл сел рядом с Томасом на диван и положил на его плечо свою руку.

- Мне так жаль.

- Он был дорог мне, но из жизни уходил слишком быстро. Я морально был готов.

- Ты хотел позвать меня на похороны?

- Да, но теперь не вижу в этом смысла.

- Когда тебя объявят главой концерна? – юноша посмотрел соучастно на альфу.

- Двадцать седьмого. Тогда же и похороны.

Билл поддался порыву и обнял любовника, поглаживая его по руке. В дверь позвонили.

- Апиби, кто это? – насторожено спросил Бэль Омм.

- Ваши родители, месье.

- Вот чёрт!

Он встал и судорожно начал соображать, что же им делать. Камин работал, значит, родители видели дым. Уже не отмажешься командировкой. Том не сойдёт за нового слугу, потому что его лицо стало слишком узнаваемым.

- Они не должны меня видеть.

- Не любишь семейные праздники? – спросил немец, ухмыляясь.

Юноша нервничал и не знал, что придумать, когда как в дверь чуть ли не долбили.

- Ты можешь выручить меня? – слезливо уставился француз на собеседника.

- Как? Есть правдоподобное объяснение тому, что незнакомый им мужик один в твоём доме на Рождество?