Точка отсчёта (СИ)

Я был искренне признателен за то, что, несмотря на видимое невооруженным глазом внутреннее несогласие со мной, он нашел в себе силы принять ситуацию, как есть, и остаться верным себе и пациенту. Видимо, у колдомедиков это просто в крови.

— Берегите себя, Гарри, — сказал он на прощание и пожал мне руку.

Я просто кивнул в ответ, слова тут уже были излишни.

И вернулся в гостиную, в которой сидела Гермиона, вертя в руках стакан толстого стекла, на дне которого плескалась, отражаясь в ровных гранях, жидкость коричнево-карамельного цвета. Виски.

— Налей и мне, — сказа я, подсаживаясь и протягивая ей такой же стакан.

Герми автоматически плеснула в него из рядом стоящей пузатой бутылки.

— Ну, что, кто начнёт? — она угрюмо уставилась на свой стакан, как будто бы именно он мог дать ей ответы на невысказанные вопросы.

— Давай я, — мы с ней посмотрели друг другу в глаза и чокнулись, — я видел вас с Драко.

Она даже взгляд не отвела:

— Я знаю.

— Да? — интересно, откуда она знает?

— Только ты мог от удивления зазеваться и выйти прямо на дорогу, Гарри, — Герми улыбалась, — Мы с Драко слышали визг тормозов, я выглянула в окно и увидела тебя. И сразу всё поняла.

— Тогда может расскажешь? Знаешь, я, когда вас вместе увидел, и правда чуть дара речи не лишился, — я коснулся её руки, — ну, же Герми, это же я, чего ты боишься? У тебя что, роман с Хорьком?

Увидев, как она дёрнулась на это детское глупое прозвище слизеринского принца, я понял, что это именно так, и что, кажется, она сама этого боится до смерти и не знает, что с этим делать. И да, ещё я понял, что больше никогда не назову младшего Малфоя Хорьком, во всяком случае, в ее присутствии.

Она молчала, только подбородок её снова задрожал, как совсем недавно в министерстве. Я взял её за руку. И рука её была ледяной.

— Так, хватит, — сказал я решительно, — ну, что ты себя так изводишь? Давай, рассказывай всё по порядку. Драко, так Драко. Помиримся мы с ним как-нибудь.

Гермиона вскинула на меня испуганные глаза.

— Что ты на меня так смотришь? Герми, всё, что хорошо для тебя, хорошо и для меня. Честно говоря, я не представляю, что может заставить нас с тобой отвернуться друг от друга. Разве что ты сама этого захочешь, — сказал я, продолжая держать её за руку.

Снова испуганные глаза, смотрящие на меня и с надеждой, и с недоверием одновременно:

— Правда, Гарри?

— Ну, конечно, — сейчас она была просто маленькой девочкой, которой нужны были понимание и утешение. Вот глупая, кажется, она боялась, что её осудят. Кто, я?

— Герми, послушай меня, мне совершенно всё равно, с кем ты будешь счастлива. И это не обязательно должен быть Рон. Мы выросли, повзрослели, и сейчас всё становится иначе. Мир меняется, и мы меняемся, вместе ли с миром, наперекор этому миру, но меняемся. Так что давай ещё выпьем, и ты мне всё расскажешь. Не нужно бояться.

И она без всякого перехода сказала:

— Его отправили к нам работать. После Азкабана. На самую простую работу. Все на него смотрели искоса и чуть ли не фыркали, а он, представляешь, подошёл ко мне в первый же день. Я от него шарахнулась, как от чумного, думала, он сейчас будет возмущаться тем, что работает бок о бок с грязнокровкой, а он глаза опустил, на меня не смотрит и тихо так говорит: «Прости меня, пожалуйста, Гермиона». Я так и села. И даже не знала, что ему ответить. А он ещё раз тоже самое: «Прости меня, пожалуйста». Все на нас смотрят! Это же надо, чтобы слизеринец пришёл и стал извиняться, да ещё при всех, да ещё сам Драко Малфой! Я буркнула, мол, хорошо-хорошо, а сама стою — аж уши красные. Потом, где-то через неделю, мне поручили старый архив разобрать. Дурацкая работа, нужно тупо отсортировать нужное от уже устаревшего по датам. И, вот когда я левитировала сразу несколько папок, запуталась в них, чувствую, что не могу понять, смогу ли поднять в воздух ещё одну, в общем, обычная же рутинная работа, он подошёл и просто молча помог, ничего не спрашивая, ничего не говоря. Знаешь, двумя палочками мы гораздо быстрее справились. А потом… Гарри, он просто незаметно оказывался рядом. Когда мне нужна была помощь или просто так, если мне было грустно. И для меня это было странно и непривычно. Рон себя так не вёл никогда. Он всегда от меня что-то хотел, Рон всегда знал, что я ему помогу и не брошу, и это тоже здорово, но… Гарри, впервые помогали мне! Это было так странно. И Драко за это ничего не было нужно. Он делал это просто так и был совсем не похож на того слизеринского выскочку, которым я его помнила по школе.

А однажды мы с ним пошли вместе на обед. Это было так неожиданно, и вышло почти случайно. Ты же знаешь, я всегда ходила обедать одна, ну, или приходила к вам с Роном, когда у нас графики совпадали, а тут… Я уже оделась и собралась выходить, вижу — он сидит один у дальних стеллажей, какие-то листки в стопочку складывает и подшивает. И так жалко его стало, просидит ведь так один до вечера. Вот я и спрашиваю у него: «ты ел?» А он смотрит на меня своими серыми глазищами и только головой мотает, нет, мол. И я ему говорю: «Пойдём». И мы пошли. Да, аппарировали в тот самый паб, в котором ты нас и застукал, — Герми смеётся, потирает ладошки друг о друга, зябко ёжится, словно от ветра, — и мы тогда впервые разговорились. Он рассказывал мне про Азкабан, про то, что нам такое и не снилось. Никому. И не то, чтобы хвастался этим, а просто говорил о том, как много он там передумал и что понял, там, в одиночестве, перед этой неотвратимой близостью холодного ужаса Дементоров. И что вся эта ерунда насчёт чистоты крови оказалась именно ерундой, и каким дураком был он сам, как верил всему, что вдалбливали ему с детства в голову его высокородные родители. И что всё это на самом деле оказалось ничего не стоящей пустышкой, ведь Дементорам совершенно наплевать, какая кровь течёт у тебя в венах, и кто твои предки. Там важным оказалось совсем другое. Сильный маг не обязательно чистокровный, вот тот же Снейп, например, полукровка.

— Да и ты, Герми, мягко говоря, тоже не самый слабый маг, а вообще магглорождённая, — кивнул я ей.

Засмеялась, доливая себе и мне виски, покрутила в длинных пальцах тяжёлый стакан:

— А ты вообще победитель Волдеморта, и тоже полукровка, как Снейп.

— Как Снейп, — эхом повторил за ней я, — и что дальше было, Герм?

— А что дальше… — она снова сделала глоток, — дальше мы с ним так и ходили обедать вместе. И, знаешь, Гарри, он мне всегда стул отодвигает и дверь придерживает. Рон никогда этого не делает. И не потому, что он плохой, просто для Рона я больше подруга детства, чем девушка. Мы же с Роном выросли вместе, а Драко…

— А Драко — джентльмен, — ну, всё-таки я не удержался!

Взгляд её снова стал настороженный испуганный.

— Прости, Герми, прости, просто, а как же Рон?

Неужели Рыжий вот так вот просто сдался? И что, мне ничего не сказал? Или он не знает, и всё происходит у него за спиной? Вот не могу я поверить в то, что Гермиона Грейнджер, которая всегда была открытой и честной, будет вероломно крутить с Малфоем за спиной у Рона.

— Рон — она замолчала, — мы ведь с ним почти не видимся. Кто бы мне раньше сказал, что Рон Уизли ни с того ни с сего начнёт учиться не покладая рук — ни за что бы не поверила.

— Знаешь, я тоже. Мы с ним как-то про это говорили, так он сказал, что хочет чего-то добиться в жизни, выбиться в люди, так сказать, а не просиживать в министерстве, как его отец, — я подтвердил, что тоже в курсе намерений своего друга.

— Да, мне он говорил тоже самое, — она легко кивнула, — только еще он сказал, что у него вряд ли будет время на отношения, ему учиться нужно, а потом карьеру строить.

— Герм, он правда так сказал? — удивился я.

— Слово в слово, Гарри, — голос её стал очень тихим.

— Я убью его! — я уже почти по-настоящему разозлился. Что такое приключилось с моим другом? Как будто бы вместо старого доброго Рона вдруг появился какой-то напыщенный и надутый сноб, совсем как хогвардский Малфой. Мне даже стало смешно от этой мысли.