Жених из Ада(СИ)

Перед глазами До вспыхнуло видение того, как Цербер накидывается на запертых в клетке советников и их семьи, рвет их и терзает, заставляет кричать от страха… Пусть и недолго.

«Он покарал тех, кто напал на вашего соратника. Он позволил своему псу рвать их… Рвать их самих, их мужей и детей, лишь потому, что ты так сказал. И он уничтожит все вероятные миры, стоит тебе сказать лишь слово. Но ты… что ты сделал ради него?» - хватка двойника стала болезненной, но Кенсу принял ее, как свое наказание. – «Принял его любовь и полюбил взамен? Посетил Ад? Учишься быть достойным правителем… Это и близко не сравнимо! Твое тело способно выдержать и больше, чем ваше дитя! Ты просто боишься!»

Двойник зарычал, оскалив клыки и вгрызаясь ими в тело До, отчего тот не смог сдержать крика боли.

«Признай его! Хватит сомневаться! Твой мужчина… Ваш ребенок… Вы должны быть вместе! Вы должны победить врага!.. Ты уже не человек, До Кенсу, отринь свой страх! Иначе… Я убью тебя самолично…»

Кенсу резко вскинулся, хрипя от пронзающей сердце боли, на своей койке …вернее, на постели в своих покоях.

- Дьявол!.. – прошептал он, а затем замер, увидев совершенно невероятную картину.

Рядом с его постелью, обнимая его руку, на коленях стоял Дьявол в своей человеческой личине, погруженный в какое-то подобие транса. Люди бы назвали это сном, но Кенсу знал, что Люциферу он не требуется. Су осторожно перевернулся на бок, разглядывая своего мужчину, а потом окликнул его:

- Эй!..

Чанель мгновенно распахнул глаза, прерывая свою медитацию, и взволнованно замер, как будто его застали за чем-то недостойным.

- Я же говорил, что ты наказан! Ты не должен приближаться ко мне неделю! – вышло не столь сурово, как До надеялся – губы все равно растягивались в улыбке.

- Я… Я не выдержу, - прошептал Дьявол. В глазах Кенсу до сих пор стояло видение того, как Люцифер, сидя на троне, хохотал, пока Цербер приводил его приговор в исполнение. Настоящий Дьявол, тот, которого боялся даже сам омега, лишь рядом с Кенсу становился…невероятно беззащитным. Словно оголенный нерв. – Кенсу, я не выдержу без тебя, ты же знаешь?..

- А я - без тебя, - не стал скрывать человек, переплетая пальцы со своим нареченным. Татуировка мгновенно взвилась, украшая собой едва ли не все тело До и руку Дьявола.

- Если… Если нам нужно убить наше дитя, чтобы ты остался со мной – я пойду на это. Я слишком много терял тебя, и я просто не переживу это вновь.

«Нет, пожалуйста, не говори так…»

«Расскажи ему! Расскажи ему то, что ты видел!..»

«Я не могу, отец, не могу!..»

- Я боюсь, Чанель, - ответил До, поджимая под себя ноги. – Не того, что наше дитя убьет меня, нет… Что ты его за это возненавидишь. Что искалеченная «душа» моего нового отца потеряет дом и вновь отправится в Геенну. Что ты не справишься. Знаешь… Я видел сон. И в нем… Я услышал то, что должен был понять давным-давно. Что я ничего не даю тебе. Что моя любовь, на деле… Не столь сильна, как могла быть. И наше дитя могло бы стать тем доказательством моей бесконечной преданности, что я испытываю. Ты – мое существо, моя суть, и без тебя… Меня бы и не было.

- Ты ошибаешься, мой драгоценный. Ты и без того дал мне то, о чем я и мечтать не мог, - улыбнулся Дьявол, качая головой совершенно по-человечески. Это заставило омегу тихо рассмеяться.

- Не спорь хоть сейчас, а? – Кенсу потянул Чанеля на себя, заставляя улечься в постель, а затем прижался к нему всем телом. – Я… Я думаю, что решить, что нам делать дальше, должны мы оба, ведь все же ты – отец.

- Спасибо, что признал! – не удержался от колкости Люцифер, за что получил тычок под ребра. – Но ты был прав. Сейчас ты имеешь право голоса больше, чем кто-либо. Именно твое тело должно будет справляться с теми испытаниями, которое ему предстоит пройти, вынашивая дитя Сатаны. Я дам тебе неделю, как ты и просил. Взвесь все, поговори с людьми, с демонами… Желательно, теми, кому мы доверяем. Изучи то, что тебе будет необходимо, если решишься… Или если не решишься. Я поддержу тебя, я обещаю. Я не пойду против твоей воли, не буду насильно заставлять что-либо делать… Но прошу тебя, подумай о свадьбе всерьез.

- Хорошо, - кивнул До. – Я обо всем подумаю. Но… почему ты стал таким покладистым? Чисто ангелочек, а никак не Владыка Ада.

- Нисрок меня отчитал, - поморщился Чанель. – Да и когда пелена того помрачения спала, стоило мне представить, что ты можешь стать моим врагом – я не смог с этим смириться.

«В мое время он был жестче», - ухмыльнулся Сатанакия. – «Но, должен признать, что такой Люцифер очень интригует…»

- Похоже, ты только что возбудил моего отца, - рассмеялся До, обнимая будущего супруга за шею. – И должен сказать, что мысль об этом чертовски заводит и меня.

- Господин До, у вас столь грязный рот… - ухмыльнулся Люцифер, перекатываясь по постели и вжимая в нее омегу. Тот с ухмылкой развел ноги, закидывая их на бедра мужчине, и призывно об него потерся. – Что мне нестерпимо хочется сделать его еще грязнее, - наклонившись, он провел языком по крылу ворона на шее До, и омега хрипло застонал, потому что тело пронзила дрожь удовольствия, которое принадлежало не ему.

«Твое тело все также откликается на его ласку, да, отец?» - протянул До, освобождая свое сознание, чтобы позволить Сатанакии ощущать то же, что и он не только от прикосновений к метке.

«Что…Ч то ты делаешь?» - прохрипел Генерал, а Люцифер рассмеялся, услышав своего бывшего любовника.

- Тебе ведь не терпелось попробовать с нами обоими? Признайся… - прошептал Люцифер, и Кенсу сдавленно застонал, потому что усилившийся запах альфы так сильно дурманил голову, что хотелось умереть от удовольствия, которое оставалось пока только предвкушать. – Ты хочешь ощущать то же, что и он, пока я буду трахать тебя…

- О, Дьявол, да! – прорычал Кенсу, резко проводя по спине Дьявола ногтями. Он не был обременен одеждой, в отличие от любовника, но тому ничего не стоило от нее избавиться.

Люцифер целовал жадно, влажно и тягуче, отчего тело заходилось в агонии. Отчего хотелось больше, сильнее, а еще сразу глубоко и резко. До стонал, словно на два голоса, и с восторгом видел, что Дьявол загорается все сильнее, ощущая то, как податливы и его омега, и его Генерал.

Хотя Кенсу и не требовалась подготовка – он стал таким влажным, благо не от крови, что хотелось насадиться на член Люцифера немедленно, тот все же не торопил, с наслаждением т-р-а-х-а-я своего нареченного длинными, чуть узловатыми пальцами, наслаждаясь сбившимся дыханием, сведенными в нервенном удовольствии бедрами и закушенных губах.

До Кенсу хотел, чтобы его брали, он жаждал этого столь же сильно, сколь и сущность, переполнявшая его разум. И читать мысли их обоих было невероятно. Каждый откликался по-своему, но их стоны сливались в единую симфонию, омега был более требовательным, а демон – покорным, и это действительно сжигало. Между ними не было недоверия или ревности – Кенсу принимал Сатанакию как часть себя, своего духовного отца, и они наслаждались не только своим любовником, но и друг другом в их извращенном слиянии, когда даже дыхание на двоих одно.

Люцифер поставил До на колени и заставил прогнуться, ухватив за волосы. Омега заскулил, нетерпеливо ведя бедрами, а затем распахнул рот в немом крике, жадно принимая член Дьявола целиком, до основания. Разум озарился невообразимо острой вспышкой, и казалось, что Кенсу готов кончить уже от нее.

Их сплавляло воедино, всех троих, и это ощущение было по-дьявольски сладким.

Сильные движения Люцифера, хриплые стоны Кенсу и проклятия на латыни, что срывались с губ Сатанакии… Пальцы, сжимающие простыни. Длинный хвост, обвившийся вокруг шеи До, сжимающий мягко, но сильно, не так, чтобы причинить боль, но так, чтобы показать власть. И омега почувствовал, что течет от этого еще сильнее. Его разрывало невероятное желание, удовольствие, что сковывало мозг и тело, и лишь когда Люцифер, близкий к финалу, зарычал, двигаясь в нем все быстрее, Кенсу и Сатанакия позволили себе раствориться в этом адском пламени, совершенно теряясь и захлебываясь гортанными стонами.