Там, где мы есть (СИ)

— А ты будешь расплачиваться за его жестокие игры в этой.

— Не-е-е-е-т… — Робби со стоном завалился набок и, нахмурившись, посмотрел на Колина. — Напомни мне, жестокий человек, почему я все еще просыпаюсь в твоей постели?

— Может потому, что любишь меня?

— Что-то я не помню, чтобы говорил тебе это.

— А тогда на пляже?

— Я говорил это Киллиану, а не тебе.

— Правда? А сегодня ночью?

— Тебе приснилось, — Роб старается говорить уверенно, чтобы у Колина закрались сомнения.

— Ты, наверное, забыл, но мне давно не снятся сны.

— Черт! Тогда… — Робби забавно повел левой бровью. — Я перепутал тебя с Киллианом.

— Правда? Киллиан живет в другой реальности, а в этой — я, — Колин направился было к двери. — А чтобы не путаться в реальностях, пить надо меньше.

— А я и не пил почти, — по усмешке Колина, Робби понял, что его отговорки звучат нелепо. Они оба понимают, что Роб сказал ночью именно то, что хотел сказать, а Колин услышал именно то, что услышал.

— Вставай, давай, — Колин почти вышел из спальни. — Позавтракаем где-нибудь по дороге.

— Б-о-о-о-о-ж-е-е… — сдавленный стон в подушку. — А можно искупить свою вину как-то по-другому? Это слишком жестокое наказание.

— Нет! — через плечо, выходя за деверь. — За твои жестокие игры — это еще довольно гуманное наказание.

— Я ненавижу тебя!

— Я тоже тебя люблю! — проходя через гостиную на кухню. — Но если ты не встанешь через пять минут, я стащу тебя с кровати за ноги! Время пошло!

Робби почему-то подумал, что у него есть шанс избежать поездки на знаменитый ванкуверский подвесной мост — вдруг он уговорит Колина, пока тот будет тащить его за ноги, на какое-нибудь другое наказание. В любом случае — без боя он не сдастся. Он быстро стал мысленно перебирать варианты, которые могли бы заинтересовать Колина. Но ровно через пять минут, отбиваясь от Колина и хохоча во все горло, Роб понял, что ни одно из предложений его мучителя не устраивает.

— Нет, нет, нет и еще раз — нет, — Колин отметает все его варианты. Он распластывает Робби под собой, прижимая его всем телом к полу, на котором они в итоге оказываются, и нависает над ним на руках, которыми удерживает прижатые к полу запястья пытающегося вырваться парня. — Но есть кое-что, что точно смогло бы изменить мое решение… — Колин долго смотрит в глаза затихшего под ним Робби, а потом целует его приоткрытые губы.

Это «кое-что» определенно спасло бы Робби Кэя от предстоящего «полета над пропастью», но это «кое-что» не устраивало его. Пока не устраивало.

— А знаешь, что?.. — Роб выгибает дугой левую бровь и закусывает губу, делая вид, что готов согласится на это «кое-что», но потом подмигивает нависшему над ним в ожидании Колину. — Капилано, так Капилано.

Колин отпускает свою «жертву», которая моментально скрывается в ванной комнате. Он поднимается с пола и начинает заправлять кровать. Ему нужно отвлечься от нахлынувшего желания, которое завладело его мыслями и его телом. Робби не готов на что-то большее. Пока не готов. И Колин это знает и не торопит его. Он знает и то, что будет ждать столько, сколько понадобится. Недели, месяцы, годы… Вечность. Вот только есть ли у них эта вечность?

Комментарий к Часть 47. Другая правда, другие игры и другие наказания Треки, использованные в этой части:

HONNE – Too Long:http://pleer.com/tracks/13486516deue

Florence and The Machine – Only If For A Night: http://pleer.com/tracks/5074530UBRC

Kutless – Again: http://pleer.com/tracks/12158002rQhY

HONNE – Loves The Jobs You Hate: http://pleer.com/tracks/13486517MGsB

====== Часть 48. Круг замкнулся. Пора просыпаться ======

Полтора месяца спокойной обыкновенной жизни кажутся Робби Кэю чем-то нереальным. Все слишком хорошо, чтобы быть правдой: просыпаться каждое утро в постели с человеком, которого в этой реальности уже считаешь подарком судьбы; наперегонки бежать в ванную и шутливо толкаться в дверях, чтобы в итоге оказаться там вместе — вы почти перестали стесняться друг друга; обсуждать по утрам за торопливым завтраком — вы оба спешите на съемки, потому что тянули время, валяясь в постели до последнего — планы на вечер или договариваетесь, где пересечетесь днем, если вечер у кого-то из вас занят. И вы все еще соблюдаете свою конспирацию. Хотя вам кажется, что находитесь под какой-то завесой невидимости, потому что никто не слышит ваших оговорок, не видит проколов. Или же все попросту не хотят замечать того, что ваши отношения далеко не дружеские, хотя и не перешедшие установленных границ. Вы оба не торопитесь их нарушать — что-то все еще удерживает вас от «последнего шага». И вы все еще учитесь жить без тайн…

Робби научился спокойно воспринимать звонки Хелен — она жена Колина и мать его сына; он научился подавлять в себе чувство ревности, решив для себя, что Хелен ему не соперница, пока она находится далеко. Колин же, в свою очередь, научился терпеть то, что Роб иногда приходит домой поздней ночью после тусовок со своими коллегами-ровесниками — он знает, что его мальчик в такие ночи будет шептать ему, что соскучился, целовать его плечи, жарко дышать в его шею, прижиматься к его спине своим обнаженным телом, вынуждая развернуться к нему, и заглянуть в его темные глаза. Он будет жадно ловить губы Колина, увлекая в мучительно-сладкий поцелуй. Скользить ладонями по груди, животу, спине, постепенно спускаясь ниже. Запустив пальцы под резинку пижамных штанов, он замрет на мгновение, словно прислушиваясь, как учащается дыхание Колина, потом лизнет его в губы, и уверенно проскользнув ладонями дальше, сожмет ягодицы и резким движением прижмет к себе, вызывая судорожный вздох у Колина, которому такие ночи напоминают его темные сны…

Oh Wonder — The Rain

Он снова чувствует обжигающее дыхание на своих губах и замирает, в ожидании продолжения. Колин понимает, что в такие моменты Робом, скорее всего, управляют гормоны, взбудораженные пусть и небольшим количеством алкоголя, и ему немного не по себе оттого, что его искушает подросток, у которого нет достаточного опыта. Вернее, если верить Робби, то его опыт и ограничивался исключительно Колином ОʼДонохью. Но в то же время Колин помнит, что делал этот мальчик в его тех самых снах… Его возбуждают и эти воспоминания, и близость Робби, и ему безумно хочется прошептать в приоткрытые губы: «Сделай это», но он не решается, чтобы не спугнуть своего мальчика. Поэтому он осторожно обнимает его и шепчет: «Люблю тебя», получая от Роба короткий поцелуй. И еще один. И еще… Он дразнит Колина, потому что чувствует бедром, как отзывается его тело на каждый поцелуй, но прижимается к нему еще теснее и начинает тихонько тереться бедром о его пах. Колин стонет и ловит его губы — это какое-то сумасшествие, потому что раньше они не заходили дальше поцелуев. Нарастающее возбуждение и желание лишают контроля, и ладони Колина непроизвольно соскальзывают по спине Роба и пальцы цепляются за резинку трусов, делая попытку стащить белье. Робби замирает на мгновение, а потом перехватывает руку Колина, предотвращая его попытку, и это отрезвляет Колина:

— Ничего не будет, если ты не хочешь, — он не дает своему мальчику отстраниться от него.

— Я не могу… — Роб выдыхает в его плечо. — Прости.

— Ничего не будет, — Колин прижимает его к себе и порывисто целует в висок. — Я просто хочу чувствовать тебя… больше, — он шепчет ему на ухо. — Доверься мне, — Колин боится, что все испортил своим порывом. — Пожалуйста, Робби.

Роб рвано дышит в его плечо, а потом робко целует, словно дает свое согласие, и отпускает запястье Колина, которое до сих пор удерживал. Теперь Колин не торопится — он заставляет задохнуться своего мальчика в долгом поцелуе, прижимая его одной рукой к себе, а другой помогает освободиться от тонкой «трикотажной преграды», разделяющей их тела. Он бережно укладывает парня на спину и нависает над ним, опираясь на руки.

— Если тебе что-то не понравится… — Колин замечает какой-то лихорадочный блеск в его глазах, кажущихся в полумраке комнаты темными, — …останови меня.