В тени крыл Твоих укрой меня (СИ)
![В тени крыл Твоих укрой меня (СИ)](/uploads/posts/books/145096/145096.jpg)
В тени крыл Твоих укрой меня (СИ) читать книгу онлайн
А Чимин кончился, поняв, почему говорят, что связь между предназначенными так сильна, ведь в тот момент он не вспомнил ни одной причины, почему ненавидит Юнги.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту pbn.book@yandex.ru для удаления материала
Юнги был занят непонятными делами с Чонгуком, делами универа и своей общественной работой. Чимин не обижался, что на него времени не хватало, ведь Мин ничего ему не обещал. С того вечера на карьере они виделись всего-то несколько раз: разок у Тэ, когда того перевели в палату, разок в столовой, где Мин его проигнорировал, но потом вечером позвонил и объяснил, что был слишком занят. Их запланированное свидание так и не состоялось — старший простейшим образом забыл, наверное, хоть Чим и ждал звонка.
Он достал два контейнера и решил, что приготовит еду не только Тэ, но и еще одному глупому омеге. Джин часто приходил, он все так же учил готовить и рассказывал об их с Намджуном отношениях, на что Чимин лишь улыбался и неизменно говорил, что доктор отхватил себе лакомый кусочек.
Осень никак не хотела вступать в свои права и Чимин наслаждался по-летнему теплыми деньками, хоть и надеялся, что скоро будет наслаждаться видом летающей вокруг пожелтевшей листвы. Осень — действительно прекрасная пора, она приносит тепло, уют, горячее какао и теплые обнимашки. Омега все так же занимался копирайтингом и мысленно сделал себе заметку написать несколько статеек «осеннего стиля» в омежьих колонках, как повод сделать хорошую рекламу тому или иному продукту.
Приготовив все, что запланировал — выдвинулся в путь, таща пакеты к автобусной остановке.
Двери больницы всегда встречают знакомым запахом медикаментов. Чимин убежденно ненавидел этот запах, подсознательно связывая его со слабостью папы, но терпел, сильнее кутаясь в широкую толстовку. Знакомый маршрут, знакомые лица. Он стал перед хорошо знакомыми дверьми и постучал костяшками пальцев перед тем, как войти.
Доктор встал, чтобы поприветствовать Чимина и подошел к нему забрать тяжелые пакеты.
— Ты чего притащил, Чимми? — он начал рыскать по пакетам, оглядывая контейнеры.
— Ащ, руки убрал, вот же, — цыкнул Чим и заставил старшего положить все на диванчик в углу, — это пациентам этого ужасного заведения, — на что врач только фыркнул и взял то, что ему предложил младший, — а это тебе, супчик в термосе, попроси в этой вашей столовке нормальную тарелку и поешь горяченького. Я пойду к другу, а потом собираюсь заглянуть к папе.
Джун хоть и удивился, но уверенно проигнорировал желание расспросить о внезапном порыве увидеться с тем, от кого малыш Чимми еще недавно плача сбежал.
— Хорошо, я вернусь через двадцать минут, пойду, отведаю, что за гадость ты мне там наварил. Надеюсь, Джини тебя хоть чему-то научил.
— Хён, вот пусть он тебе и таскает, раз у него вкуснее, — омега надул губки и бросал испепеляющие взгляды.
— Шучу — шучу, уверен, это вкуснятина. Иди уже.
— Я оставлю папину еду здесь, не вернись раньше времени и не съешь, — омежка помахал пальчиком.
Джун лишь фыркнул и закатил глаза.
Чимин развернулся на пятках и покинул кабинет. Вокруг сновали медсестры и больные, от множества которых хотелось поморщиться. Пройдя к лифту, Чим вдруг вспомнил, как Юнги волок его по лестнице, когда они узнали, что Тэхен в больнице и сердце приятно кольнуло. Он доехал до седьмого этажа, где располагалась вип-палата Тэ и беспрепятственно добрался до места назначения. Открыв дверь, он завис, но потом быстро захлопнул ее назад. Пак медленно откинулся на стенку и ухмыльнулся тому, что увидел: наконец-то Гук начал действовать.
***
Чонгук привычным движением руки забрал у Тэ пустой стакан с под воды и резко нагнулся, чтобы поправить подушку, но оказался в опасной близости от младшего.
— Т-ты чего? — Тэхен сглотнул и дернулся назад, вжимаясь в кровать сильнее. Но вдруг Чон выдернул из-под подушки потрепанный альбом и, под изумленный взгляд младшего, начал его листать.
— Хён, ты что делаешь? — растерянный Тэ вдруг резко сел и взволнованно пропищал: — Отдай, придурь.
— Ну-ну, Тэтэ, хёну просто интересно что ты там все время рисуешь, пока я сплю.
— Хё-е-н, пожалуйста, — но вдруг Чон перестал листать, и Тэ понял, что он пропал.
Чонгук перевел взгляд на Тэхена и шепотом спросил: — Я такой красивый, каким ты меня нарисовал?
Тэхен сглотнул и прохрипел: — Еще красивей.
Старший резко вздохнул и посмотрел на симпатичного омегу, что был перед ним. Каждый раз, когда Чон раньше приходил к Юн-хёну, он не замечал этих пронзительных медовых глаз, он не принимал всерьез хрупкое тело, худоба которого вызывала не желание откормить, а скорей вжать в стенку, чтобы покусать эти ключицы. Он оглядел уже зажившее лицо, но подумал о том, что у него навсегда останется психологическая травма, а ведь он так молод. Но обещание, которое он дал самому себе в ту ночь, Чонгук обязательно выполнит: вместе с Мином он покарает тех, у кого рука поднялась.
Он заметил, как по щеке Тэ скатилась одинокая слеза.
— Прямо сейчас ты меня жалеешь? — Тэхен выглядел неимоверно загнанным, но Гук поборол в себе желание обнять мальчишку, чтобы не подтвердить его слова.
— Нет, Тэхен-а, сейчас я испытываю множество разных чувств к тебе, — Чон понизил голос и сел на краюшку кровати, — но это точно не жалость. Это, может, — бережно положил руки на щечки и неотрывно глядел на губы, — похоть, — выдохнул прямо в губы, — может, отчаянье.
— П-почему отчаянье? — шепот Тэ горячил губы напротив.
— Отчаянное желание сделать что-то вроде этого, — Чонгук резко накрыл нежные губы своими и запустил одну руку в серые волосы, чтобы удобней было держать, другую — оставил на щеке, чтобы чувствовать тепло желанного тела.
Хотелось содрать к чертям эту глупую больничную рубашку и показать израненному телу как это — быть любимым. Но он лишь аккуратно проводил своими губами по чужим, боясь нарушить молчаливое согласие. Целовал, будто играл на скрипке — медленно, без резких движений, чтобы не допустить фальши, не расстроить нежный инструмент, не сломать его ненароком. Как вдруг почувствовал всхлип и укус за нижнюю губу.
Он оторвался от Тэ и настороженно взглянул ему в глаза, но увидел там лишь неприкрытую, оголенную боль, что разъедала угрозой взорваться и снести все на своем пути.
— Говоришь, что нет жалости, а целуешь, будто я сломаюсь. — Тэ уже не сдерживал потоки слез, он отдался желанию побыть слабым. Как надоело раз в день разговаривать с психологом, улыбаться друзьям и родителям, что приходят проведать его. Надоело видеть жалостливые лица.
— Все не так, малыш Тэ, я боюсь. — Тэхен дернулся от знакомого прозвища и уткнулся Гуку в шею. — Я боюсь, что не смогу сдержаться, не смогу обойтись одними поцелуями. Я хочу поцеловать здесь, — он ткнул в район шеи, — здесь и здесь, — две ключицы по очереди.
Младший поднял заплаканные глаза и с остервенением впился в губы напротив. Гук перенял инициативу на себя и сминал, покусывал нежную кожу. Он терялся во вкусе вишни, которым пропах его маленький мальчик, запах был так слаб, что Чон боялся его потерять. А Тэ умирал с запахом кофе на губах. Они терялись во времени, выплескивая все, о чем хотелось сказать. Чонгук подмял несопротивляющееся тело под себя и уверенно сжимал бока млевшего Тэхена. Он боялся оставить хоть какие-то отметины, но те сами по себе расцветали в районе шеи, куда Гук целовал и прикусывал, где лизал и всасывал. Его маленький Тэ наконец-то в любящих руках, он не отпустит больше никогда, просто не разожмет руки. И пофигу на чужое мнение, если надо — попрет против Юнги, но свое не оставит. Тэ забывается в чужих руках, оба слышат стук двери, но, решив, что даже не стоит отвлекаться — тонут в омуте взаимной страсти.
Гук еле заставил себя оторваться от припухших губ истинного. Его мальчик ждал. Он рисовал Чонгука. Он ждал, пока глупый Чон увидит в медовых глазах любовь. Теперь очередь старшего ждать. Ждать, пока болезненные раны заживут и внутри. Пока его Тэ не будет просыпаться ночью с криками. Пока подпустит Чона не для того, чтобы раствориться в боли, а чтоб забыться в любви.
— Ты еще слишком слаб, малыш, да и Пак обещал скоро прийти, — он целовал фаланги пальчиков своего любимого и молился, чтобы Тэ правильно растолковал его слова.