Во власти алых очей (СИ)

Я был поражен. Откуда он мог это знать?! Это мифическое существо безумно пугало меня своей таинственностью и способностями. Я по-прежнему не мог прийти к разумному решению, как он делает все это, и насколько тогда сильно развит его мозг, коль уж ему подвластны эти паранормальные способности.

Нет, мне не спастись.. от такого, как он, не укрыться..

Вскоре он поставил меня на ноги возле закрытой круглой деревянной и на вид очень тяжелой двери, после чего крепко взялся за ручку и вдруг спросил меня:

— Что бы ты хотел увидеть за этой дверью, дитя? — окинув меня новым взглядом потемневших красных глаз, он, и так ведь все зная, зачем-то ждал терпеливо моего ответа, и я, чего уж таить, слишком с ним замешкался.

— Выход отсюда.

— Так не пойдет, — усмехнулся статный и нечеловечески красивый Туомасс, тряхнув головой и сбросив с лица темные длинные пряди, при этом внимательно глядя на меня немного свысока, и все же отворил с громким грохотом деревянные двери.

В глаза ударил яркий пурпурный свет, изысканно смешанный с золотом осени, и вскоре я узнал знакомые тропы мистического леса, где впервые тогда и увидел Туомасса. Об этом месте я подумал совершенно случайно и мимолетно, и в итоге это и стало для демона ответом, без спроса прочтенным в моих спутанных мыслях.

Шумно сглотнув и вдруг увидев, что самонадеянный Туомасс прошел чуть вперед, я собрал все свои силы, быстро толкнул его в спину и тут же помчался прочь, гремя цепями и совершая короткие шажки по вытоптанным кем-то тропинкам.

Только я сбежал, как сразу же раздался его опасный смех, льющийся буквально отовсюду, а я, безумно боясь и волнуясь, от чего даже болезненно шумело в висках и сбивалось сорванное дыхание, что есть мочи побежал вглубь этого прекрасного темного леса.

Было чудовищно больно наступать босыми стопами на сухие ветки, острые камни и колючую траву, но у меня просто не было выбора: пока я мог, я все равно должен был за себя побороться.

Настала давящая тишина, в ней даже каждый мой вдох наравне с выдохом казались мне страшными, и то, что меня никто не кинулся догонять, безмерно угнетало и обнадеживало одновременно.

Я боялся его, как бы немужественно это ни звучало, до того мне было страшно отдаться ему, что кровь стремительно стыла в жилах, а дрожь проникала даже в самые потайные уголки сознания. Но ведь он и правда вытащил меня из той огненной пещеры.. и я сам принял тогда цену моего спасения.

Вдруг что-то показалось мне там, в сумеречной пелене между тонких стволов деревьев, охваченных ласковым шелестом, и ноги будто сами устремились туда, когда я понял, что это — небольшая деревянная хижина. Там я и решил постараться спрятаться и отсидеться, хотя бы на первое время, все равно я уже сбежал и, вероятно, понесу за это наказание. И от этого мне уже было нечеловечески жутко и боязно.

Совсем вскоре я дернул небольшую дверь, тут же легко поддавшуюся моему напору, что не могло не радовать. Едва справившись со своими же собственными руками и крепко заперевшись изнутри, я шумно выдохнул и криво улыбнулся, безмолвно празднуя свою маленькую, промежуточную победу в этой неравной борьбе.

— Ты хорошо закрыл дверь? — издевательски раздалось прямо позади меня, и я, развернувшись, с истошным криком впечатался спиной в ту самую деревянную поверхность, буквально подавившись своим истерическим возгласом. — Маленький глупый мальчишка, — глухо и будто с внутренними, низкими вибрациями смеясь, съехидничал Туомасс и резко навалился сверху, жарко дыша мне прямо в лицо, а я отчаянно зажмурился, невыносимо трепеща и едва оставаясь от этого ужаса в сознании.

Спустя момент меня уже с силой швырнули вглубь этого небольшого помещения, где я с грохотом упал, со звоном сбив что-то и пробороздив собой буквально всю длину деревянного пола от центра до первой попавшейся стенки, и сильно ударился в темноте, а мое плечо пронзила резкая боль от столкновения с чем-то острым наподобие угла. Подавив стон, все же вырвавшийся несколькими тихими и влажными всхлипами из моей груди, я спешно перевернулся на спину и, едва шевеля рукой, попытался схватить хоть что-нибудь для самообороны, но на полу ничего, как назло, не находилось.

— Ты же не хочешь по-плохому, — мягко и снова так восхитительно сладко мурлыкал мужчина, оказавшись сверху, а я задержал дыхание, словно уступая и расслабляясь, вновь чувствуя вмешательство каких-то странных и таких ошеломляюще нежных сил внутри себя. — Я могу и умею делать больно, — шептал он мне на ухо, обдавая своим жаром и ведя языком по мочке уха, в то же время ласково касаясь ладонями моих ушибленных и ноющих боков и вдруг яростно надавливая на них. Я громко вскричал, жмурясь и срываясь на протяжный болезненный стон, когда меня снова коснулась его воистину страшная жестокость. — Очень больно, Билл.

— Ты убьешь меня? — промычав, обреченно и нарочито бесцветно спросил я, когда внутри трепетала буквально каждая жилка от неистового ужаса, смешанного с легкой дымкой былого и так сейчас неуместного наслаждения.

Туомасс лишь игриво засмеялся в ответ, вновь обратившись прекрасным мифическим льстецом и искусителем, и помотал отрицательно головой, что я, скорее, почувствовал, нежели увидел.

— Лучше убей..

Он так же ничего не ответил, лишь с треском содрал с меня тонкую рубаху, а я отчаянно стиснул зубы, не двигаясь больше и понимая, что все, нет больше смысла тратить и без того истраченные силы на сопротивление, от которого он лишь словит еще более сильный кайф, а потом к тому же снова накажет.

— М..м.. — тихо проскулил я, крепко жмуря глаза и напрягаясь всем телом, когда по открытой груди заскользили его когтистые руки, но не царапая, как это делали те мерзкие чудовища, а дразня и медленно даря опасное, безразличное к моему горю наслаждение и следы быстрых, подлых мурашек.

Не в силах унять свое сердце, я лишь безвольно опустил руки на деревянный ровный пол, открывая ему к себе всякий доступ, но внутренне был уже безжалостно разбит и уничтожен, ужасно мучаясь и силясь хотя бы не разрыдаться от отчаяния. Пусть лучше он. Я вытерплю..

Надрывно дыша и кривясь от собственного бессилия, я безропотно позволял ему снимать оставшуюся одежду, и так до тех пор, пока не остались на моих ногах лишь те тяжелые кандалы, а на руках — нелепые драгоценные браслеты. Я совсем не двигался, не собираясь принимать участие в этом кошмаре, и мне останется только дождаться, пока это все наконец-то закончится.

Раскрыв в очередной раз глаза, я, к своему удивлению, вдруг увидел вокруг не мрак лесной избушки, а приятное оранжевое свечение, знакомые подушки и балдахин, окружающий мягкое ложе, а я, обнаженный, лежал на спине, в то время как в нос ударил умопомрачительный запах чего-то невозможно приятного, и источник мне установить так и не удавалось. Этот запах плотно сковывал мое дыхание, щекоча ноздри и заставляя жадно дышать и хотеть каждого нового вдоха, и в тот момент я все равно страстно желал, чтобы это было для меня мгновенным смертельным ядом.

Демона не было рядом, но тот, к несчастью, появился сразу, только я успел было подумать о нем.

— Помнишь это место? — елейно вопрошал его сладкий голос, от которого мне даже хотелось урчать и им наслаждаться снова, потому как он ласково проникал внутрь моего разума, приятно тревожа все нервные окончания. — Теперь ты его не забудешь, — с оттенками угрозы продолжил он и опустился со мной рядом, тут же ища мои губы для нового чувственного соприкосновения.

Я ничего не смог ему сказать, лишь покорно, но вяло отвечал на жадный, требовательный поцелуй, чтобы только не рассердить его снова, но вскоре все равно поднял руки и осторожно коснулся его плеч, изучая, словно заново, и хмуро натыкаясь на эти ужасные, похожие на рога наросты. Он целовал меня везде: в лицо, шею, грудь, даже ладони, и мое тело невольно отзывалось на эти безумные ласки, позволяя даже ненадолго забывать, к чему в итоге все это придет. Он намеренно возбуждал меня, заставляя хотеть его, и я так боялся поддаться, все равно с сожалением думая о милой Марике.