Простые истории, или перипетии жизни (СИ)

Если бы не Нина, Славка мог рискнуть, попробовать пробить брешь легкой невозмутимой насмешливости, которая окружала Даньку. Мог бы... Скорее всего ничего бы не вышло. Но иногда, в светлую минуту, Славке казалось, что он видит обнадеживающие искорки на дне Данькиных глаз. Только это не шло ни в какое сравнение с тем, как он смотрел на Нину.

Славка не ревновал - это было бы глупо. Кроме того, испытывать негатив по отношению к бывшей Матвеевой, а теперь Тарасовой, просто не получалось, Нина была очень светлым человеком, как нельзя лучше подходящим Даньке. Слава это прекрасно понимал - и принимал как данность. Они вообще ощущались единым целым, хотя и не были зациклены друг на друге. У Даньки, как и раньше, всегда находилось время для друзей, а Нина много сил отдавала своей работе и командировкам. И только во взглядах, которыми они обменивались, посвященный человек мог заметить бездну тепла и заботы.

Последний листок бумаги был убран на надлежащее место, и Слава поднялся на ноги, собираясь уходить. Он почти дошел до двери, когда мобильник в кармане настойчиво завибрировал, привлекая внимание. Посмотрев на экран, Слава помрачнел: звонил Денис.

После той встречи у метро и короткого, но бурного выяснения отношений над подпаленной курткой, Дэн больше его не беспокоил, очевидно усвоив урок. Интересно, что ему понадобилось теперь? Слава машинально сжал пальцы, рискуя сломать отнюдь не хрупкий пластик, и подавил желание швырнуть телефон об стену. Он и не подозревал, что это все еще могло причинить ему боль.

Телефон, однако, не унимался. Отвечать не хотелось, но звонки продолжались, вызывая почти физический дискомфорт. Можно было скинуть звонок, и Слава занес палец над красной кнопкой, однако передумал в самый последний момент, сам не слишком понимая почему.

- Что тебе нужно? - вместо приветствия поинтересовался он, стараясь придерживаться самого нелюбезного тона, на какой был способен. - Если ты вспомнил, что оставил у меня...

- Э-э-э... - протянул в трубке незнакомый мужской голос, и Слава растерянно замолчал. - Вы - Слава? Под этим именем записан этот номер.

- Да, - подтвердил Щукин, теряясь в догадках. - А вы кто?

- Меня зовут Михаил Владимирович Панин. Я врач Александринской больницы, в которую вчера вечером доставили вашего знакомого. Денис Орлов. Вам он знаком?

- Да, - снова повторил Слава, чувствуя, как пересыхает в горле. - А почему вы мне звоните? И что с Дэном?

- У него сильные травмы, - помедлив секунду, ответил Панин. - Их характер... Вы знаете, ему потребуется дорогостоящее лечение и... помощь. Кто-то знакомый рядом, кто мог бы о нем позаботиться.

- Я все еще не понимаю, почему вы звоните мне, - справившись с первым шоком, сказал Слава. Внезапно он ощутил жгучую злость и сильно закусил губу, пытаясь не закричать. - Я... не особо близкий ему человек. К тому же, о нем найдется, кому позаботиться. Дэн у нас человек... популярный.

- Вряд ли он сможет быть таким теперь, - врач, как показалось Славе, вздохнул обреченно. - Ясно. Я, в общем, и не рассчитывал на другое. В конце концов, вы уже двадцать четвертый человек, которому я звоню... Видимо, не настолько уж он популярен. Всего хорошего.

- Подождите! - выкрикнул Слава, у которого вдруг зашумело в висках. - Двадцать четвертый? Погодите, и что, никто не согласился к нему приехать?

- Иначе стал бы я тут названивать? - буркнул Панин устало, и взбесившееся воображение тут же нарисовало Славе, как тот сидит в ординаторской после дежурства и один за другим набирает номера из записной книжки Дэна.

- Что конкретно случилось? - совладав с собой, спросил Щукин.

- Его избили. Порезали лицо. Сильно. Есть еще кое-что... - Панин замялся, очевидно, соблюдая врачебную этику, но Славка прекрасно его понял.

- Не продолжайте, - сказал он. - Ясно. Вы думаете, что ему будет приятно меня видеть? У нас не очень хорошие отношения.

- Но вы единственный, кто не повесил трубку сразу же, - возразил ему доктор. - Мне кажется, вам не безразлично, что с ним будет. Понимаете, мы ведь даже не знаем, кому сообщить о произошедшем. Родственников у парня, похоже, нет, а друзья... Так вы приедете?

- Диктуйте адрес, - сказал Слава, прежде чем смог сообразить, что делает. Не давая себе передумать, он бросился к так тщательно убранному столу и выудил из недр ящика листок бумаги и карандаш. Записал под диктовку, машинально попрощался, а потом долго и внимательно разглядывал клочок исписанной бумаги.

Он не поедет. Ни за что на свете. Дэн не заслуживал ни грамма его внимания. Но что-то мешало просто выбросить листок, забыть о звонке и пойти домой. И дело было не в Денисе, а в самом Славке, который бы измаялся,  представляя бывшего любовника на больничной койке.

Из двадцати трех человек ни один не согласился приехать. Ни одному из них не было дела до Дениса, наконец-то сполна огребшего приключений на собственную... и лицо. Слава мысленно поежился. Было жутко. И от мысли, что Дэн там совершенно один, становилось не по себе.

"Это не для него, - решил он, бережно пряча листок в карман. - Это для меня. Я просто съезжу к нему, подбодрю, а дальше пусть выкарабкивается сам. Это ведь будет просто?"

На следующий день Слава, взяв на работе отгул, направился в больницу. Первый свой порыв - позвонить Даньке и спросить совета, он отмел как малодушный, и, собрав в кулак всю свою силу воли, направился искать кабинет Панина. На удивление, тот нашелся буквально сразу, но это нисколько не обрадовало Славу. Немного помедлив, он все-таки постучал в обшарпанную грязно-белую дверь.

- Войдите! - раздалось изнутри, и Слава повернул ручку.

Михаил Владимирович Панин оказался статным мужчиной лет сорока, виски которого изрядно посеребрила седина. На его носу красовались большие квадратные очки в дешевой пластмассовой оправе, но за стеклами поблескивали живые яркие глаза.

- Я - Слава, - сказал Щукин, немного оробев. - Вы мне звонили вчера... по поводу Дэна.

- А, - оживился тот и приподнялся, приглашающе указав на гостевой стул. - Проходите, очень рад. Если честно, думал, вы передумаете.

- Вы были не далеки от истины, - подтвердил Слава, присаживаясь. - Но, как видите, я здесь. Что с Денисом?

Врач разом посерьезнел.

- Посмотрите сами.

Денис лежал на кровати, прикрыв глаза, и даже не повернулся на звук открывшейся двери.

- Угрозы жизни нет, - сказал Панин в коридоре, прежде чем пропустить Славу в палату. - Физически он быстро оправится, организм молодой, но... Лицо повреждено довольно сильно. Потребуется пластика, а это дорого. Как я понял, ваш друг не в состоянии это оплатить.

- Я не знаю... - задумчиво протянул Слава. Он точно помнил, что лишних денег у Дэна не водилось никогда, он просто не умел экономить и откладывать. - Скорее всего нет. А страховка?

Панин грустно улыбнулся.

- Страховка не покроет даже анализы. Вы же знаете нашу бесплатную медицину. Впрочем, вы с ним сами все сможете обсудить.

Он толкнул дверь, и Слава вошел в палату.

- Дэн? - едва слышно позвал он, но это произвело эффект разорвавшейся бомбы. Денис вздрогнул всем телом, распахнул глаза и посмотрел на вошедших. В глубине черных зрачков, расширенных от обезболивающего и от того кажущихся бездонными, плескался ужас.

- Уходи!

- Дэн, это я, - попытался успокоить его Слава, стараясь не смотреть на распухшее испещренное  бинтами и пластыремлицо бывшего. - Я пришел узнать, не нужно ли тебе чего. Как ты?

- Как я? - звенящим голосом переспросил тот, и Славе стало не по себе. - Я урод! Страшилище! Ты рад, да? Не сомневаюсь, ты рад! Доволен? Ты ведь мне этого желал!

- Я никогда не желал тебе такого, - искренне ответил Слава и попытался сделать шаг вперед, но Денис дернулся как от удара, и он остановился. - Ни тебе, ни кому бы то ни было.

- Врешь! - истерично прошипел Дэн, глядя на него с ненавистью. - Убирайся, видеть тебя не хочу. Уберите его! Ничего мне не нужно, и сам я никому не нужен!