You're All I Want (СИ)

«Если мой сын хочет спать с тобой, то мне плевать. Но если это мешает его учебе и образованию, то я сделаю все, мой мальчик, чтобы вы с ним никогда больше не виделись. Понятно тебе?».

Я помню, как я сам изменился в лице, когда его отец сказал слово «спать». Он произнес это с таким презрением, с такой невыносимой брезгливостью, что все мои надежды относительно этого человека сразу же исчезли, столкнувшись с его беспощадным безразличием к своему сыну. Каждый раз, когда наши отношения пытались связать с сексом, мне хотелось плюнуть в лицо этим людям, даже несмотря на то что я довольно миролюбивый. Человек, считающий так, просто никогда не любил, поэтому и не может понять такой простой истины: любовь бывает разной, и все проявляют ее по-разному. Я люблю Рихарда, и я привык к этой мысли, потому что я чувствую ее в себе настолько сильно, что иногда мне кажется, будто я был рожден с таким сознанием. Я думаю не о том, о чем мне говорит его отец. Я думаю о том, что мне хочется просыпаться рядом с ним, хочется его обнимать, вместе пить кофе, говорить о книгах, смотреть тупые передачи по телевизору — о боже, да делать все, что угодно, при том условии, что мы будем вместе.

Это чувство, выросшее из теплой дружбы, теперь не оставляет меня ни на секунду, и я знаю без слов, что Рихард чувствует то же самое. И теперь я в полной мере понимаю его поступок, когда он хотел меня бросить. Любящий человек готов сделать себе как можно больнее, если это поможет тому, кто ему дорог. Теперь я понимал все его поступки. И то, почему он оттолкнул меня на дискотеке, тоже. Все просто. Он испугался. И я испугался. Каждое мое действие было зеркальным отражением его действий, которые потом приводили меня к осознанию одного и того же факта: мы идиоты. Как бы печально ни было это осознавать, любовь делает человека идиотом.

И сейчас, после экзамена, когда я сидел рядом с Рихардом на своей кровати и бездумно что-то играл на подаренной им же мне гитаре, я чувствовал себя настолько ужасно из-за его отца, что даже не мог сосредоточиться на игре. Я боялся, что кто-то может отнять у нас эти моменты, которые были для меня самыми дорогими. Я продолжал что-то играть, пока он увлеченно слушал меня и внимательно наблюдал за моими пальцами.

— Как думаешь, что сделает фрау Рихтер? — неожиданно спросил я, остановившись. Рихард тоже поднял голову на мой вопрос, но лишь неопределенно пожал плечами в ответ:

— Да кто ее знает, — произнес он и, взглянув на свои часы, оповестил меня о том, что мы сегодня должны быть гостями на празднике: — Кстати, нам выходить через час, Пауль.

— А может на хуй? — спросил я, откладывая гитару в сторону. — В смысле, не Шнайдера, а вечеринку. Мои все равно уехали на выходные.

— Уехали? — поинтересовался Рихард, ехидно улыбаясь. — И что же мы будем делать?

— Ну, у меня есть одно предложение, — чуть тише продолжил я, придвигаясь к нему немного ближе. — Может быть, посмотрим фильм, откроем бутылочку вина, м?

— А потом? — Рихард продолжал играть на моих нервах, но мне даже нравилось. Я показательно закусил губу и неожиданно даже для себя самого положил свою руку на его колено, медленно поднимающуюся все выше, и чуть ближе наклонился к его уху, чтобы прошептать что-то, что должен слышать только он.

— А потом я выключу свет… — шептал я, замечая то, как тело Рихарда содрогнулось от моих слов и движений руки, которая была уже на его бедре.

— М-м, многообещающе, — протянул он и, дернувшись, перехватил моё запястье. Теперь Рихард придвинулся ко мне слишком близко, ухмыляясь в мои приоткрытые губы, и, наконец преодолев чертовски маленькое расстояние между нашими телами, поцеловал меня, игнорируя Тиму, сидящую рядом. Та лишь недовольно мурлыкнула, но все равно не оставила свое место. Не разрывая поцелуя, я осторожно закинул свои ноги Рихарду на колени, пока он придерживал меня за талию, не давая мне упасть. В мою неспокойную голову сразу же прокрались мысли о том, как нас в такой же позе застукала моя мать пару месяцев назад. Но я нисколько не обратил на это внимания, а лишь еще больше приблизился к Рихарду, одной рукой зарываясь в его волосы. Как только я услышал, что дверь в комнату открылась, я подумал о том, что у меня, должно быть, ебаный дар предсказания.

— Привет, ой… — проговорила быстро зашедшая в комнату Эмили, которая, увидев нас двоих, как-то смутилась и уже развернулась к двери, чтобы уйти. — Извините.

Она была одета в какое-то милое короткое зеленое платье в горошек, а в качестве украшений она взяла новые мамины серьги и колье. Не думаю, что мама об этом знает.

— Да ничего, — ответил Рихард, мягко улыбаясь и спуская мои ноги на пол. Я издал нервный смешок. По всем законам жанра кто-нибудь должен был войти, и это случилось.

— Пауль, можно с тобой поговорить? — все так же тихо спросила она, нервно дергая ручку двери.

— Да, конечно, валяй, — бросил я в ответ, вытирая губы рукавом рубашки.

— Наедине, — как-то даже грозно добавила она, и Рихард непонимающе уставился на меня, готовясь к тому, чтобы встать и покинуть комнату.

— Господи, да что же такое ты хочешь мне сказать, чего нельзя услышать Рихарду?

— Хорошо… — Эмили выдохнула и, закусив губу, выдала: — У вас ведь уже был… секс?

Еще секунда молчания, и Рихард засмеялся.

— Это был очень неловкий вопрос, Эмили, — смущенно ответил я, отводя взгляд в сторону. Нет, ну нормально так, а?

— Я понимаю, просто… Как это было? — спросила она, и только я готов был начать возмущаться по поводу ее бестактности, как Эмили начала задавать все новые вопросы, к которым лично я не был готов: — Вы к этому готовились или это произошло спонтанно? Как себя вести, чтобы это прошло хорошо?

— Эмили… — тихо произнес я, собираясь с силами, чтобы сказать еще хоть что-нибудь, но Рихард вновь перебил меня, спасая положение.

— Да нет, вполне себе хороший вопрос. Скорее спонтанно, — ответил Рихард, сразу же взглянув на постепенно краснеющего от таких слов меня. — А насчет поведения… Пауль, тебе было хорошо? — Круспе снова обратился ко мне с серьезным видом.

— Блять… — на одном выдохе прошептал я, пряча лицо в ладонях и закрывая глаза.

— Вот видишь, у него даже слов нет, — чуть ли не смеясь, заключил Рихард. — Все пойдет само собой, просто будь уверена, что делаешь все правильно.

— А, спасибо, Рихард, — произнесла Эмили в ответ чуть взволнованно, но все же улыбаясь. — Я это… к Шнайдеру пойду…

Дверь со скрипом закрылась, и я ошарашенно посмотрел на Рихарда.

— Неужели решились? — с задумчивым видом спросил он меня.

— Ты совсем? — возмутился я.

— А что? — возмутился он в ответ. — Будто она не знает о том, что такое секс. И да, ты не ответил на вопрос.

— Конечно мне было хорошо, Рихард, — смущенно произнес я в ответ.

— А насчет сегодняшнего вечера, — как ни в чем ни бывало продолжил он, чуть касаясь своими пальцами моих. — Надо быть социально-адаптированными людьми, так? Поэтому мы идем на вечеринку.

— Ну Ри-и-их, — умоляюще протянул я.

— Вставай и одевайся.

— Ну Рихард…

— Иначе мне самому придется тебя одевать.

***

Уговорив меня пойти на вечеринку и выбрав мне рубашку и джинсы, Рихард практически запихнул меня в одежду, и уже через полчаса мы были дома у Шнайдера, где все уже собрались и, оказывается, ждали только нас двоих, даже не притрагиваясь к еде и напиткам.

— Ну и откуда это вы такие вдвоем опаздываете? — спросила Марта, открывшая нам дверь. На ней было короткое коктейльное синие платье с небольшим декольте, на которое я сначала даже почему-то засмотрелся, и Рихард, заметив это, тыкнул меня в бок локтем.

— Я одевал Пауля, — спокойно ответил он, скидывая с себя куртку, и Марта, тяжело вздохнув и подмигнув мне, направилась в шумную гостиную, где ребята уже вовсю смеялись над словами Рихарда.

— Блять, да не так все было, — бубнил я себе под нос, закрывая дверь.

Каковым же было мое удивление, когда мы, зайдя в гостиную, по середине которой стоял большой стол с едой и алкоголем, встретили там не только всех наших друзей и одноклассников, так еще и Томаса, который вообще неизвестно по какой причине здесь оказался. Но, несмотря на это, я был даже рад его видеть. Браун сидел в углу большой гостиной в компании Мартина, о чем-то увлеченно рассказывал ему и, увидев нас, помахал мне рукой. Сам хозяин квартиры весело о чем-то болтал с Луизой. Мы с Рихардом переглянулись. Идиллия.