Периметр-312 (СИ)

- Выйдем в коридор? Здесь спят. Будет плохо, если кто-то проснётся.

Не желая с этим спорить, Эйрен побрёл вслед за парнишкой к выходу, осторожно перешагивая через лежащих вповалку спящих людей. Мальчишка, кажется, чувствовал себя просто прекрасно, несмотря на то, что за окном только-только начинало светать: ни следа от прежней усталости Юкимуры. Да что с ним такое-то?! Разве бывает так, чтобы один человек в одночасье превращался в совершенно другого?

… А в одночасье ли?

Вспомнив о той безумной улыбке, о лишенных разума глазах, Эйрен неожиданно поверил: да, Юкимура мог измениться. Но разве нормально, что он ведёт себя вот так?

- Всё нормально, - шепнул мальчишка, когда они оказались в коридоре. – Делай всё, что хочешь. Я разрешаю.

Эйрен посмотрел нахально улыбающемуся пареньку в глаза. И это – Юкимура? С трудом верится. Днём он вёл себя, как ребёнок, а теперь даже не хочет отзываться на своё имя, да и делает вид, что не помнит Эйрена.

- Послушай, Юки, - стараясь говорить как можно чётче, произнёс юноша. – Хватит, чёрт тебя дери, ломать комедию. Ты прекрасно знаешь моё имя.

- Откуда бы? – вроде бы искренне удивился нахальный мальчишка. – Мы только что впервые встретились. И перестань, будь добр, звать меня этим именем. Оно чужое, не моё.

- Хорошо. И как тебя зовут?

- Тварь, - невозмутимо откликнулся парнишка, раскачиваясь из стороны в сторону. Эйрен почувствовал прилив раздражения. Этому мальчишке что, так нравится пугать «новенького», заставлять его чувствовать себя как можно хуже? Что это за идиотская игра на нервах?!

- Хорошо… Тварь. Что тебе надо?

- Мне? – парнишка слегка пожал худыми плечами и оскалился в совершенно не свойственной Юки ухмылке. – Мне – ничего.

- Все чего-то хотят, - не согласился Эйрен. – Чего хочешь ты?

- Зависит от того, что нужно тебе, - спокойно отозвался мальчишка. – Хочешь меня – бери. Я твой. Я разрешаю.

Эйрен снова передёрнулся. Он не мог понять: то ли Юки настолько талантливый актёр, то ли действительно происходит что-то ненормальное. Притворяться без единой фальшивой ноты крайне сложно, а ведь Юки в любом случае притворялся: либо днём, когда строил из себя невинного ребёнка, либо сейчас. Но обе роли он играл безупречно, и от этого становилось действительно жутко.

- Я ничего не хочу.

- Так не бывает, - ехидно повторил мальчишка, вызвав у Эйрена желание врезать ему по зубам. – Все чего-то хотят, разве нет?

Чтоб его, этого дрянного мальчишку! Как он может вести себя вот так омерзительно?! Эйрен не был склонен к истерикам, но понимал: если Юкимура не прекратит притворяться и сию же секунду не станет прежним, то у мальчишки есть риск действительно получить удар кулаком в челюсть. Тварь… очень точное наименование. Юкимуру, такого, каким он был днём, хотелось обнять и защитить. А эту Тварь – просто-напросто раздавить, как мерзкое и назойливое насекомое. Эйрен понимал: вот он хватает Тварь за шею и принимается душить, сжимая на горле тиски пальцев. Душить, чувствуя странное упоение своей властью. Разжать руки – оставить человеку жизнь. Сжимать их дальше, так, чтобы хрустнула и переломилась шея – убить его… Убить?!

Эйрен моргнул, отгоняя назойливое видение. Проклятье, он только что физически ощущал, как душит мальчишку! Но, судя по наглой ухмылке последнего, смерть от удушения ему явно не грозила. Наклонившись вперёд, Юкимура вновь потянулся к старшему юноше. По-звериному потёрся носом о его щеку, задумчиво шепча:

- Что за противный запах… Лучше бы от тебя пахло кровью.

Эйрен зажмурился, но неожиданно даже для самого себя услышал тихое посапывание. Юкимура снова уснул, а может, и потерял сознание. Казалось, будто бы он снова вернулся в то мгновение прошедшей ночи, когда стоял со спящим Юки на руках, прикидывая, отнести ли его в «спальню» или пристроить прямо в коридоре. И только пульсирующая боль в нижней губе свидетельствовала о том, что Эйрену не привиделось.

========== Старый Дэн ==========

Заснуть после подобного «приключения» Эйрен не смог бы при всём желании. Тем более что уже светало, и город за окнами не казался таким же жутким, как ночью. Да и в коридорах оказалось посветлее.

Прогуливаясь, Эйрен не ожидал встретить кого-то: в конце концов, местные жители явно поднимались несколько позже рассвета. Но сейчас он с удивлением обнаружил: он не один в коридоре. На подоконнике, у единственного не заколоченного окна, устроилась весьма примечательная личность.

В основном эта личность была примечательна тем, что явно была постарше большей части местных. Да что там лукавить, Эйрен просто не ожидал увидеть в Периметре-312 кого-то, кто окажется настолько пожилым. Как казалось парню, выжить в этом своеобразном месте мог только достаточно молодой человек, способный сражаться. Мало-мальски пожилых людей же должны были убивать по определению: слабый человек – лишь обуза. Парень подумал об этом – и испугался хода своих мыслей: быстро же он, однако, привык к реалиям триста двенадцатого Периметра.

На вид мужчине было лет пятьдесят, не меньше. Седые волосы, судя по всему, стригли методом «Собрать в хвост всё длинное и отрезать ножом», а расчёсывали в последний раз лет сто назад. Отчётливые морщины на лбу, возле глаз и рта, мрачный, внимательный взгляд, шрам на левой щеке…

- Чего смотришь? Не в музее ж.

Эйрен, сообразив, что ведёт себя невежливо, примиряющее махнул рукой:

- Простите, я не хотел вас оскорбить.

- Думаешь небось: зажился дедок что-то, пора на тот свет? – усмехнулся старик. Увидев вытянувшееся лицо Эйрена, он добавил:

- Да не тушуйся ты так, я с молодёжью не воюю: они меня, можно сказать, кормят.

- Вам помогают другие заключённые? – Эйрен сам не знал, почему спокойно говорит с этим стариком. Что-то в нём было располагающее к себе, по-отечески спокойное. Мужчина слегка прищурился и потёр уголок правого глаза:

- Помогают, да не задаром. Я их иногда штопаю, чтоб прожили подольше. И лекарства из потрохов делаю. Говорят, даже помогают…

Вот теперь юношу действительно заинтересовал этот необычный обитатель Периметра-312, отчего-то не спящий на рассвете. Приблизиться он пока не решался, и старик, заметив это, засмеялся:

- Да ты подходи, чай, не сожру. Тощий ты больно, кости одни.

- А как так вышло, что вы врач? – Эйрен всё-таки сделал несмелый шаг вперёд. Старик, словно радуясь новому слушателю, улыбнулся и снова потёр уголок глаза:

- Да я на воле-то, считай, врачом был. Вру, не врачом: так, медбратом. Но образование правильное имел, медицинское.

Чуть помолчав, пожилой мужчина поинтересовался:

- Тебя звать-то как? Раньше вроде тебя тут не видел.

- Меня зовут Эйрен, и я не так давно здесь.

- Эйрен, Эйрен… - похоже, имя показалось старику знакомым: повторив его на разные лады несколько раз, мужчина умолк. Затем, после короткой паузы, представился:

- А я старый Дэн. А ещё меня тут по-всякому называют. Кто-то до сих пор, по старой памяти, доктором-смертью кличет.

- Странное прозвище, - невесело усмехнулся Эйрен, понимая, чем мог врач заработать нечто похожее на это самое прозвище. Старик развёл руками:

- И не говори! Разве ж это убийство, когда на койке, считай, овощ лежит? Мозг не работает, а сердце, глупое такое, качает себе кровь. Отключишь от электроники – всё, труп. Ну и к чему его, вот такого, мучить? Пусть лучше к Богу отойдёт, там ему лучше будет, чем здесь. Наверное, ужасно это: валяться на койке и понимать, что умер уже, а родственники истерику катают. Много я таких видал: орут, мол, что он живой, раз сердце бьётся. Да только живой – это тот, кто и без всякой электроники дышать может, тот, кто глаза открыть в состоянии. А эти бедняги… Им жутко, наверное, так валяться и понимать: к Богу хочется, а не пускают, да и, глядишь, совсем не пустят.

- Наверное, ещё более жутко лежать и понимать: ты можешь проснуться, просто нужно подождать ещё неделю-другую, а добрый врач уговаривает родню убить тебя, - поморщился Эйрен. Видимо, зря он посчитал этого старика безобидными: невинные в этом Периметре просто не в состоянии выжить. Старик вздохнул: