While I'm Still Here (ЛП)

- Неплохо. Думаю, соус можно было бы сделать немного острее, - ответила она с долбанным спокойствием в голосе.

Иди нахуй! Грёбаная сука!

- Да, но в целом я ведь неплохой повар? То есть, я смогу выжить, если…

- Да, ты хорошо справился с готовкой и сервировкой ужина. Хотя тебе стоит немного разнообразить свой репертуар. На этой неделе ты приготовил пасту и чесночный хлеб как минимум три раза.

- Ну, я же всё-таки не шеф-повар, - попытался отшутиться я, выдавливая из себя жалкое подобие улыбки, которая не вызвала никакой реакции. – Тем более это были просто остатки с прошлого ужина. – Блять, она, наверно, думает, что я с ней спорю. – Но всё равно для моего возраста я готовлю достаточно хорошо. Я имею в виду… - ладно, я просто скажу это, - если я стану жить сам, то наверняка улучшу свои навыки в готовке.

Мама только приподняла брови, но так и не отвела взгляда от еды в своей тарелке, продолжая в ней ковыряться. Я знал этот взгляд, он слишком хорошо был мне знаком. Она молчала, а это означало, что она сердилась на меня.

После ужина, когда я мыл посуду, все еще кипя от злости, я украдкой обернулся через плечо, кидая хмурый взгляд на маму. Раковина находилась напротив окна, а сама кухня сразу прилегала к лестнице, поэтому с моего места открывался вид на большую часть гостиной. У каждого чёртового дома в этом районе была одинаковая планировка комнат. Я мог видеть затылок матери, показавшийся из-за спинки дивана, когда оглянулся.

Я ненавижу тебя. Я реально, по-настоящему, на все сто процентов тебя ненавижу.

Сегодня мы с Джерардом договорились встретиться немного позже, и он вот-вот уже должен был заехать за мной. У меня оставалось приблизительно пятнадцать минут прежде, чем он будет здесь, поэтому я решил использовать это время для того, чтобы в лишний раз подлизаться к маме и заодно ненавязчиво выяснить, не передумала ли она. Я просто должен был предпринять еще одну попытку. Я не сомневался, что рано или поздно мне удастся ее переубедить.

У меня было что-то вроде графика – каждый раз перед разговором с мамой, я давал себе двадцать минут на то, чтобы подготовиться морально, и только потом подходил к ней и начинал диалог.

Пройдя по мягкому ковру до лестницы, я остановился у ее основания, чтобы иметь возможность вцепиться в перила, в то время как буду вести очередной утомительный разговор с этой женщиной. Мне нужна была хоть какая-то опора.

Я заметил, что она смотрела вечернее телешоу; она смотрела одну и ту же программу каждый вечер. Я поёжился, понимая, что мне придётся оторвать маму от драгоценного телевизора, что, скорее всего, выведет её из себя.

Я начал наигранно безразличным тоном голоса.

- Итак, мам… я хорошо справлялся со своими обязанностями эту неделю?

Её глаза на секунду закрылись, после чего она повернула голову в мою сторону. Это точно не могло быть хорошим знаком.

- Ты о чём? – спросила она.

Я остановил себя в последний момент, уже открыв рот. Только не говори, что ты не заметила всё то дерьмо, которое я добровольно делал в течение целой грёбаной недели.

- Я про работу по дому, приготовление ужина и всё остальное.

- О, ну да. Ты молодец.

- Да, и… как ты думаешь, я бы мог справляться со всем этим, если бы жил один? – со страхом спросил я, глубоко засовывая руки в карманы своей толстовки. Нет, прекрати так делать! Со стороны это может выглядеть так, как будто ты смущаешься и пытаешься закрыться. Не позволяй ей видеть твою слабость! – То есть я имею в виду, что я делал всё это, пока ты была на работе. По сути, я был предоставлен самому себе в течение целого дня. Поэтому я думаю… - я всё продолжал говорить, надеясь, что моя речь в итоге к чему-нибудь приведёт, - что если я перееду, то действительно смогу о себе позаботиться. Ну, и не только о себе.

Она усмехнулась, сжав губы и слегка склонив голову. И смотрела на меня так, как будто не могла поверить, что я на самом деле снова затронул эту тему.

- Тот мальчик так глубоко посеял эту идею в твою голову?

- Что? Нет. Я сам хочу этого.

- О, серьезно? И с чего же ты так решил?

- Я хотел наглядно показать тебе, что в состоянии заботиться о себе. И, по-моему, я доказал это, так что…

- Во-первых, не смей думать, что имеешь право подходить ко мне и прерывать мой заслуженный отдых, спрашивая меня о таких тривиальных вещах. Я уже несколько раз сказала тебе «нет», так что оставь уже этот разговор в прошлом. Во-вторых, ты должен перестать проводить так много времени со своим другом, потому что я уверена, что ты думаешь, будто влюблён в него. «О, я готов нырнуть с головой в реальный мир, а этот милый мальчик будет заботиться обо мне, ведь у нас такая неземная любовь…». Фрэнк, я уже говорила тебе. Он не собирается всю свою жизнь провести с тобой. Послушай меня – и перестань делать такое лицо, когда разговариваешь со мной, - ты не можешь просто так переехать в Нью-Йорк. Ты пока даже не определился со своим будущим. Ты думаешь, что уже все распланировал, так? Ты действительно считаешь, что этот мальчик будет о тебе заботиться?

Трясясь от гнева, я закусил губу, чтобы подавить острое желание возразить ей. Я ненавидел всей душой то, каким способом она излагала некоторые свои мысли, как кривился её рот и скрипели зубы, когда она пыталась продемонстрировать всю степень власти надо мной. Иногда она реально выглядела очень злой; возможно, я был причиной этого, но она, в свою очередь, доводила меня до дрожи в руках и мертвенно-бледного цвета лица.

Я не мог выдержать её слов, я не мог выдержать её снисходительный тон голоса, которым она со мной разговаривала, хотя, наверно, должен был уже давно к этому привыкнуть. Но что задело меня сильнее всего, так это то, что она продолжала именовать Джерарда как «этот мальчик». Она, чёрт возьми, ничего не знала о нём! Она не имела никакого, блять, права судить о том, будет он заботиться обо мне или нет. И дело даже не в том, что ей самой было глубоко на меня наплевать – речь шла о моей чёртовой свободе и хотя бы малейшей доле уважения в мою сторону, которого я заслуживал.

- Мам, Джерард тут не при чём! Я просто хочу переехать. Боже… - я тяжело и шумно вздохнул. Да, я могу играть в её ебучую игру и без труда победить. – Я думал, ты наоборот будешь рада за меня, если я наконец возьмусь за ум и начну самостоятельную жизнь.

- Ты начинаешь действовать мне на нервы, Фрэнк Энтони.

О, да, давай, используй моё второе имя, обращайся ко мне именно так, чтобы в очередной раз подчеркнуть то, что я был твоим созданием, твоей идеей, человеком, имеющим только имя, которое опять же дала мне ты. Продолжай управлять мной, как своей игрушкой, как делала это всегда, нацистская сука.

- Мы с тобой оба знаем, что ты ведёшь себя так лишь потому, что пытаешься доказать свою точку зрения.

Все моё тело пылало от поднявшейся температуры, а шея и щёки грозились вот-вот покрыться позорным румянцем, который бы полностью подтвердил моё поражение. Я не мог успокоиться из-за мысли, что я сделал столько хорошего за эту неделю, а мама всё равно испытывала потребность злиться на меня и разговаривать таким жёстким, не терпящим возражений, тоном. Почему она не была довольна моими поступками? Моё поведение с ней значительно улучшилось, я брал на себя все обязанности по дому, проявлял инициативу. Как она могла не замечать всего этого? Ну, может, она и замечала, но предпочитала делать вид, что это не имело большого значения.

- Да, я знаю, ты говорила, что я должен…

- Если ты хоть ещё раз спросишь меня о переезде в Нью-Йорк, то я навсегда запрещу тебе видеться с этим мальчиком.

- У этого мальчика есть имя, мама!

Она ничего не ответила - просто приподняла брови и привычно скривила губы, практически толкая меня на то, чтобы продолжить бессмысленный спор.

- И когда же я буду готов? Я стараюсь доказать тебе свою самостоятельность, но ты всё равно не обращаешь на это внимание.

- Ты будешь готов, когда избавишься от своего глупого влечения.