Одна из дорог (СИ)

- Ничего не смущает. Давай дальше.

     А дальше он развернул меня спиной к себе, чуть подтолкнул, призывая наклониться. Я оперся локтями о стол, и Игорь спустил с меня штаны. Значит, без смазки… Ну, и фиг с ней! Он вошел в меня резко и сразу на всю длину, так что у меня дух перехватило от предельно острой смеси ощущений – удовольствия и боли. Удерживая меня за бедра, он двигался мощными рывками, почти полностью выходил, а затем снова засаживал – яростно и жестко. Я стонал, всхлипывал, извивался, крутил задом, стараясь сделать удары ещё беспощаднее, а ощущение болезненного наслаждения – острее и ярче. Пока, наконец, не забился в конвульсиях и не разрядился прямо на стол. И одновременно почувствовал, как горячий поток обжег меня изнутри. Уфффф… Хорошо-то как было, а…

     И только, когда мы оба привели себя в порядок, я обратил внимание, что дверь в приемную приоткрылась за это время ещё больше. Хм… Я вышел в приемную. Там, сидя на диванчике, перешептывались и хихикали Ева с Танюшей. На меня они воззрились с одинаковыми загадочными улыбками. Наташа, наоборот, старательно отводила взгляд. М-да, очевидно, что дверь приоткрылась не сама…

Игорь вышел вслед за мной.

- Наташа, ты можешь идти домой, - невозмутимо обратился он к секретарше.

- До свиданья, Игорь Андреевич.

На шефа Наташа тоже старалась не смотреть. Уши у неё горели.

- Вызывали, Игорь Андреевич? – как ни в чем не бывало, обратилась к нему Ева.

- Да, - всё так же невозмутимо ответил Игорь. – В это воскресенье в нашем клубе состоится частная вечеринка для моих деловых партнеров. Думаю, вы не откажетесь…

- Не откажемся, Игорь Андреевич, - Ева подмигнула подруге. – Для Ваших партнеров – всё, что угодно.

Танюша снова захихикала. Они прошли в кабинет Игоря, но перед этим Ева, игриво хлопнув меня пониже спины, прошептала:

- Я всегда говорила, что у тебя классная попка.

*     *     *

     Когда всё идёт слишком гладко, так и ждешь какого-нибудь подвоха. А если подвоха и нет, то начинаешь искать его сам.

     Трудно сказать, что именно меня грызло. Чего я хотел от него, чего ждал? Может, каких-то особых выражений чувств, какого-то знака, что я так же нужен ему, как и он мне, что наши отношения играют в его жизни такую же важную роль, как и в моей? Как бы то ни было, желаемого я не получал. А попросить об этом не мог – о таком не просят.

     Трещина образовалась, когда в одну из моих смен Танюша спросила, надолго ли уехал Игорь Андреевич. Уехал? А я даже не знал об этом… Можно было бы позвонить ему, у меня ведь был номер его мобильника. Но какой в этом смысл, если он сам не захотел поставить меня в известность о своем отъезде?

     … Игорь вернулся через пять дней. Долгих пять дней.

- Куда ты ездил? – спросил я, когда мы остались наедине.

- В Москву. По делам, – как всегда, коротко ответил он.

Выглядел он жутко уставшим, поэтому я решил засунуть свои упреки… подальше, в общем.

- Какие-то трудности? – осторожно поинтересовался я.

- Были. Но сейчас всё улажено.

- Ты мог бы рассказать мне…

- Не мог, - в его голосе прозвучало раздражение. – Послушай, Костя, давай решим раз и навсегда: у тебя своя работа, у меня – своя. И не надо примешивать сюда личные отношения.

Вот так. Коротко и ясно. Сталь в голосе, сталь в глазах…

- Ну, ладно, ладно, не дуйся, как девчонка, - взгляд его, наконец, потеплел. Он мягко потянул меня к себе на колени. – Иди сюда, котенок.

Котя… Котенок… Ненавижу эти ласкательные прозвища!

     … Словно пытаясь сгладить впечатление от своих слов, ночью он был непривычно нежным и ласковым, трудился надо мной так, что я кончил уже от одних только предварительных ласк. Но всё это только усиливало мою обиду. Меня утешали конфеткой, как глупого ребенка. Зачем? Он ведь уже дал понять, расставил все точки – кто я и кто он. Меня пригрели, облагодетельствовали, и я должен знать своё место. Кого интересует, что это место меня не устраивает? Что роль мальчика, греющего постель, больно ранит моё самолюбие?

     Всё осталось по-прежнему, но мутный осадок на дне только и ждал момента, когда можно будет всплыть на поверхность грязными хлопьями.

     И момент этот наступил, когда мне предложили работу по будущей специальности, с хорошей перспективой. Я согласился почти сразу – да, я мечтал о карьере и не собирался всю жизнь охранником работать. Перевод я оформил быстро. Игорю ничего не сказал – сам всё узнает, если захочет. И найти он меня сможет в любой момент – мой номер телефона и адрес ему известны. Всё правильно: у каждого – своя жизнь.

     Если честно, я ждал, что он сразу же найдет меня, позвонит, потребует объяснений. Но ничего этого не было. Ни на следующий день, ни через неделю, ни через месяц… Я становился нервным и издерганным, едва не завалил дипломную работу. И всё ждал, ждал… Однажды напился в одиночестве – впервые за всю жизнь. И радовался этому своему пьяному одиночеству, что никто не видит, как я раскис и расплакался по-бабьи. Потому, что, наверное, только сейчас смог признаться себе, что люблю его, что не могу без него, хоть ему это, может, и не важно вовсе... И никому больше не могу об этом сказать, даже ему не могу… тем более, ему, потому что боюсь увидеть в ответ холодный стальной взгляд, который разрежет меня на кусочки…

     Мама допытывалась, что со мной происходит. Сказал, что это всё от усталости. А что ещё я мог ей сказать? Что до смерти влюблен в своего бывшего хозяина? Хотя, почему бывшего? Он и сейчас не отпускал меня… Отпустит ли когда-нибудь?

*     *     *

     Его машина стояла у моего подъезда, как раз, когда я возвращался после защиты диплома – успешной защиты. Он просто открыл дверцу и предложил сесть. Наверное, надо было сказать: «Нет!» или просто гордо пройти мимо. Но моя гордость приказала долго жить, когда я снова увидел его. И я сел.