Truly Madly Deeply (СИ)

Том, пребывающий еще где-то за гранью, не контролировал своих действий, губы и руки сами тянулись к тонкому телу, не желая терять контакта, и юноша чувствовал, что утихшее желание уже скребется где-то на краю сознания. Невероятное чувство эйфории от осознания, что его мечта находится в его объятиях, сердце стучало быстрее, и изредка сжималось, стоило мысли о том, что же будет дальше, закрасться в голову.

По коже пробежали мурашки – несмотря на царящее за окном лето, ночной воздух был прохладным. Том почувствовал, как Билл вздрогнул и чуть поежился от дуновения ветерка, и, решившись, потянулся за одеялом, разрушая окутавшее их чувство единения и близости. Не поднимая взгляда, Трюмпер набросил одеяло на обнаженное тело брюнета, а сам лег рядом, уставившись в потолок. Юноше невыносимо хотелось снова сжать в объятиях любимого мальчика, но он боялся, что Билл оттолкнет его. Тому хотелось, чтобы в его воспоминаниях остался только льнувший к нему, тяжело и протяжно стонущий его имя любимый брюнет, поэтому так было страшно взглянуть на Каулитца сейчас. Ведь Том был уверен, что Билл, оставив позади марево возбуждения, взглянет на ситуацию трезвым взглядом, и снова превратится в ту недосягаемую звезду, о которой можно только мечтать, но никак не касаться руками.

Билл же старался не шевелиться, лежал тихо и почти бесшумно дышал, разглядывая своего «маньяка». С некоторым удивлением он обнаруживал привлекательные черты лица, по-девичьи длинные ресницы, красивые рельефы молодого тренированного тела. Том не казался накачанным, как фанат спортзала, скорее, он выглядел выносливым и жилистым, но это ему безумно шло, только подчеркивая естественность и целостность его натуры. В Томе совершенно не чувствовалось фальши – он был прямой, как стрела, столь же целеустремленный и постоянный в своих страстях.

Билл гадал, как мог все это время не замечать Тома, думать о нем только как о незаметном однокласснике и человеке, присутствующем в его жизни всего лишь фоном. Но, в принципе, брюнет не чувствовал за собой вины за свою невнимательность, ведь он так и не смог вспомнить ни одного эпизода, в котором Том показал бы свою симпатию или интерес. «Да уж, зачем размениваться на какие-то затертые ритуалы ухаживания» - усмехнулся Билл, - «Надо вот так, пришел, схватил, унес, тр*хнул». Мысль показалась ему до того забавной, но вместе с тем, привлекательной, что Билл не удержался от смешка, заставившего неподвижно лежавшего на кровати Тома вздрогнуть.

Билл откинулся на подушку, размышляя, как же вести себя дальше с этим во всех смыслах странным парнем. С одной стороны, Биллу, задетому за живое теми словами и эмоциями, которые на него обрушились этим вечером, до ужаса хотелось верить в любовь Тома к нему, а с другой… Юноша никогда не был романтиком, и кидаться в омут с головой было совершенно не в его стиле. Но проверить, насколько Том был серьезен, можно было только одним способом, и он точно не представлял собой обоюдное молчание. Повернувшись на бок и оперевшись локтем о подушку, Билл легонько царапнул обнаженное плечо молодого парня, заставив того напрячься. С интересом проследив за нервной реакцией на свое присутствие, Билл улыбнулся еще шире и не смог удержаться от легкой подколки.

- Ну как, тебе хватит воспоминаний, чтобы скрасить вечера за решеткой? За изнасилование сейчас большой срок дают, - голос Билла был просто пропитан ехидством и некоторой игривостью.

Том вздрогнул, и медленно перевел взгляд на Билла, и у того дыхание сперло от той гаммы чувств, что он увидел в карих глазах своего любовника: вина, сожаление, любовь, разочарование, боль…

- Прости… - тихий, на грани слышимости шепот ударил по ушам не хуже гонга.

Билл откинул в сторону покрывало, заботливо наброшенное на него любовником, и в одно мгновение оседлал бедра Тома, прижимая парня к узкой кровати. Тот ошеломленно уставился на него, очевидно, не зная, чего ожидать.

- Том, ты такой придурок! – Брюнет склонился над Трюмпером, жестко ухватив его затылок, - Лучше, бл*, молчи, умнее выглядишь! – и буквально вцепился в изумленно приоткрытые губы, ловя вырвавшийся короткий вздох.

Билл целовал напористо, не позволяя Тому ни на секунду отстраниться, лишая его воздуха, а заодно и возможности разглядеть, что вся уверенность Билла – напускное. Брюнету до ужаса хотелось разреветься, как маленькому, от счастья, как будто он получил давно желанный подарок. В животе появилось щекочущее ощущение, будто он выпил шампанского, стало как-то весело и хорошо, хотелось смеяться и тискать этого идиота, который до сих пор лежит под ним как памятник самому себе.

- Че уставился то? – Билл поймал изумленный взгляд карих глаз, - Пошутил я про решетки, не пугайся.

- Так ты не…? – подал голос Том, но брюнет, фыркнув, снова запечатал его губы поцелуем, больше напоминающим укус.

- Тебе, что, прямым текстом надо услышать? – прищурился Билл, сверкая глазами в темноте, - Ну ты и тугодум! Понравилось мне, понравилось, не бойся, пупсик.

- Пупсик? – придушенно повторил Том, и Билл вскрикнул, почувствовав знакомый жесткий захват сильных рук. Снова оказавшись в исходном положении – то есть обездвиженным хотя и приятной, но ощутимой тяжестью сильного тела, - юноша встретился глазами с сузившимися карими глазами, похожими в темноте на лисьи.

- Ну, как мне теперь тебя положено называть? – Билл смутился, осознав, что его слова прозвучали как предложение. В одно мгновение в голове вспыхнули тысячи сомнений, захотелось зажмуриться, потому что было бы до боли обидно услышать сейчас в ответ что-то совсем не то, чего так хотелось. Но главные черты характера Билла – упрямство и решительность, унаследованные от матери, не позволили прятать голову в песок. Юноша смело встретился взглядом с Томом и замер, увидев, как цвет глаз парня становится похож на

горячий молочный шоколад, столько обожания и еще чего-то щемяще-нежного в них было.

- Зови меня по имени, - Том склонился к его лицу и удивительно робко, учитывая то, что между ними уже было, коснулся его губ, - Это будет лучше всего.

Билл почувствовал, как к щекам прилила кровь, и поблагодарил высшие силы, что в комнате достаточно темно, чтобы его румянец остался тайной. Том тем временем не упускал шанса и медленно, чувственно выцеловывал загадочные узоры на его шее, и Билл растерял все свои мысли, нежась в неспешной ласке.

Совсем скоро Билл уже не мог думать, он только чувствовал всем телом, как Том прижимается к нему, как его ладони скользят по вновь влажной коже, и в этот раз уже знакомые ласки казались в два раза слаще, потому что это уже была не странная фантазия, не выкуп и не удовлетворение любопытства. Билл каждой клеточкой тела чувствовал, что сейчас между ними происходит что-то странное, словно давно забытое и сейчас найденное. Хотелось обнять любовника так крепко, чтобы навсегда оставить в памяти души и тела ощущение его близости. Билл дрожал в уверенных объятиях, но в этот раз причиной дрожи были не сомнения и новизна прикосновений незнакомого человека, а смутное осознание того, что именно в эти мгновения его жизнь сделала резкий поворот, что сейчас определилось его будущее. И, когда Том во второй раз довел его до искр в глазах и сладких конвульсий тела, Билл понял, что как бы он не сопротивлялся, а на такую любовь, какой Том накрывает его с головой, не ответить не получится.