The Dark Side of the Moon (СИ)

При виде растрёпанного и заспанного Пи Сутхилак ненадолго отбросил тревожные мысли и лучезарно улыбнулся.

— Доброе утро, Пи’Артит. Я тебя разбудил?

— М-м-м… — промычал тот и шире открыл дверь, пропуская младшего внутрь.

Конг усмехнулся: не меняется. Совсем не меняется, сколько времени не проходит.

Он неторопливо прошествовал в комнату, отвлечённо фиксируя взором стандартный бардак. Наставник снова плюхнулся ничком на кровать и раскинул в стороны руки, всем своим видом показывая, что вставать ещё не готов.

Первокурсник на мгновение задержался взглядом на обтянутой лёгкими пижамными штанами заднице и, силой воли отведя глаза, подошёл к окну, раздвигая шторы и распахивая его настежь. Помещение моментально залил солнечный свет, вызвавший сдавленный стон протеста у старшекурсника: тот демонстративно накрыл голову подушкой и недовольно дрыгнул ногой.

— Нет! Дай мне ещё поспать, садист!

— Пи’Артит, уже без двадцати девять, — с улыбкой повернулся к нему Конг. — Я принёс завтрак.

— Не хочу, — продолжал канючить, как малое дитя, суровый лидер инженеров. — Оставь меня, я потом приду.

Нонг только покачал головой и принялся неторопливо убираться, как делал всегда, когда попадал в комнату старшего. Параллельно с этим он продолжал взывать к разуму Пи:

— Тебе ещё в душ надо сходить. Не успеем же.

— Позже! — раздражённо отмахнулся тот. — Пять минуточек…

Судя по тому, как невнятно прозвучала последняя фраза, парень начал засыпать. Пришло время подключать тяжёлую артиллерию.

Конгфоб опустился на кровать и медленно склонился к растрёпанной черноволосой макушке.

— Пи’Артит, — проникновенным шёпотом сказал он. — Вставай. Пи’Артит?

Юноша молчал, сладко посапывая в подушку. № 0062 снова улыбнулся и нежно отвёл прядь с его лица. «Как фарфоровое», — очарованно рассматривая возлюбленного, подумал он. Пи, по ему скромному мнению, был неприлично красив — с молочно-белой кожей, какая бывает, пожалуй, только у корейских айдолов, длинным стрелками почти девичьих ресниц и этими своими аккуратными, чуть пухлыми губами…

— Пи’Артит… — он осторожно подул в розовое ухо, чем вызвал неожиданно крупную дрожь, прокатившуюся по стройному телу.

Этот приёмчик Конг выучил совсем недавно, внезапно для себя обнаружив, что старший всячески старается избегать любых прикосновений к своим ушам. Очевидно, эта часть тела Ройнапата была слишком чувствительной, что только сильнее подзадоривало азартного Конгфоба.

— Ай! Чего творишь! — вскинулся юноша, поспешно переворачиваясь на спину и отодвигаясь от греха подальше. Грех с его планами не согласился и плавно придвинулся ближе, выдыхая в самые губы:

— Нам надо на пары. И я принёс твою рубашку.

В следующие несколько секунд Конг стал свидетелем редкого явления, наблюдая, как пробуждается сознание в сонных глазах старшего. Сначала тот лишь хмурился, потирая порозовевшее ухо, затем обнаружил себя в опасной близости от коварно ухмыляющегося возлюбленного, испугался, попытался плотнее вжаться в спинку кровати… А потом заметил, как Нонг коротко стрельнул глазами ниже, и обнаружил, что тело его вполне предсказуемо отреагировало и на раннее пробуждение, и на щекочущую ласку возлюбленного. Тут же память услужливо подкинула картинки их вчерашней встречи, и лицо наставника вспыхнуло маковым цветом.

Вскочив, как ошпаренный, Артит прикрыл предательски стоящий член подушкой и пулей ринулся в ванную. От грохота захлопнувшейся двери зазвенели сложенные на кухонной тумбочке тарелки.

Конгфоб проводил его взглядом и отчаянно закусил губу. Так вот, как оно выглядит…

Он впился ногтями себе в ладони и усилием воли поднялся. Встав у окна, младший жадно вдыхал стремительно прогревающийся воздух и мысленно призывал себя к спокойствию. Это ничего, это нормально… У него тоже бывает утренняя эрекция, ничего необычного. Значит, организм здоров и полон сил, значит…

Конг зажмурился и потёр пальцами переносицу. Нет, не значит. Нет, не нормально. Боги, да у него сердце сейчас через глотку выпрыгнет! Кажется, он жалел, что отвлёкся вчера и не успел заметить реакцию Пи? Ну так вот она — реакция. Правда ведь?

Хотелось верить, что тело возлюбленного всё-таки отозвалось на его прикосновения, и то, что он увидел — не просто выражение естественных потребностей.

Всё было странно — это утро было странным, их взаимодействие тоже стало необъяснимо странным. Да, они нередко смущались друг друга и раньше, но сейчас смущение это приобрело иной характер. Слишком интимный, личный.

Конгфоб ещё раз шумно втянул носом воздух и вернулся к уборке. Он заправил постель, рассортировал бельё, бросив грязное в корзину, а чистое сложив аккуратной стопкой в шкаф. Стол у Пи был один — письменный, поэтому парень поставил на него свою порцию, а на кровать водрузил столик-поднос, на котором разложил приборы для менее придирчивого наставника.

Артит всё не выходил.

Спустя полчаса, когда Конг окончательно утвердился в мысли, что Пи вознамерился провести в ванной остаток своей жизни, дверь скрипнула, и третьекурсник величественно шагнул в комнату — полностью одетый. Выражение его лица было подчёркнуто равнодушным, лишь красные кончики ушей выдавали горделивого лидера инженеров с головой.

— Что ты купил? — бодро поинтересовался он, садясь на кровати в позе лотоса. — Бе, Кхао Том…

— Не нравится? — расстроено посмотрел на него Конгфоб, но тот лишь дёрнул плечом:

— Нормально, — и добавил невнятно, черпнув ложкой кашу: — Спасибо.

№ 0062 слабо улыбнулся: вот вечно он так. Лишь бы покривляться.

Завтрак прошёл вполне мирно. Они практически не разговаривали, лишь изредка бросая отрывистые реплики по поводу учёбы и дальнейших планов на неделю.

— В эти выходные ты как? — ловко орудуя ложкой, спросил Артит.

— Не знаю. Может, съезжу к родителям, — пожал плечами Конг, не заметив, как потеряно замер его возлюбленный. — Впрочем, они в курсе, что у меня сессия вот-вот начнётся, поэтому вряд ли обидятся, если я вдруг решу остаться в общежитии.

— Много надо учить?

— Не очень. Матанализ, пожалуй, стоит немного подтянуть… А в остальном я неплохо справляюсь.

— Помочь?

Конгфоб недоверчиво вскинул глаза на Пи.

— А можешь? — с гулко бьющимся сердцем спросил он. Целые выходные наедине со старшим — да как от такого можно отказаться? — Разве тебе самому не надо готовиться?

— Ну-у… — почесал нос парень. — Надо, конечно. Мы могли бы совместить. К тому же, у тебя два стола, в отличие от меня. Чертежи, — пояснил он на непонимающий взор юноши. — Мне нужно кое-какие эпюры доделать, да и вообще сопромат сдать желательно.

— Тогда в субботу я буду ждать тебя, — широко и счастливо улыбнулся Нонг и добавил уже тише: — В последнее время мы почти не видимся…

— Ну, а что поделать, — буркнул наставник. — У меня в следующем году производственная практика начнётся и диплом. Сейчас самое время подтянуть хвосты. Дальше будет только хуже.

Конг расстроено потупил взор и отложил ложку.

— Спасибо, — поблагодарил за завтрак он, глядя в пустоту перед собой, и принялся неспешно убирать со стола.

Артит какое-то время пристально наблюдал за его действиями и, вздохнув, протянул пустую тарелку:

— Конг. Прекрати. Мы взрослые люди, нам надо думать о будущем.

— Я ничего не говорил, — тихо возмутился всё ещё немного грустный Нонг, забирая грязную посуду. — Мне, знаешь ли, тоже небезразлично наше будущее. Именно поэтому я стараюсь всё своё время отдавать учёбе.

Рука Пи дрогнула на словах «наше будущее», что от наблюдательного первокурсника, конечно же, не скрылось. Он немного смягчился и даже позволил себе слабую улыбку.

— Я ценю твоё усердие, — глядя в тёмные глаза возлюбленного, сказал Сутхилак. — И не собираюсь отставать.

Он покрепче перехватил тарелки, выбросил опустевшие пакеты из-под молока и, уже стоя у двери в ванную, где находилась единственная раковина, услышал:

— У нас есть ещё две недели, Конг.