Через тернии к звёздам (СИ)

Нужно было всего лишь не допустить, чтобы то, что крутилось у него в голове, уходило к Боунсу.

Держать мысленную стену.

Гм.

Итак. Вот это все — контроль сознания, правильно?..

Джим сполз с кресла и уселся на полу в позе лотоса. Медитация — один из способов контролировать себя, рассудил он, так почему бы не начать с проверенного способа? Расслабиться, дышать в правильном ритме, прогнать лишние мысли из головы?

На медленный счет до трех — вдох, пауза, на четыре — выдох. Представить перед глазами привычную мысленную картинку звезд и расслабиться.

Представить вокруг себя зеркальный щит, отражающий внутрь, чтобы ни единая мысль не вырвалась наружу. Наконец-то ощутить себя в одиночестве. Привыкнуть к этому ощущению.

Открыв глаза, Джим глянул на время и с удивлением обнаружил, что просидел, медитируя, почти два часа. Вызвав в памяти щит и удерживая его, на этот раз сознательно, прикладывая усилия, он мысленно позвал:

«Боунс?»

Тишина.

Получилось!

Он помедлил, почему-то не решаясь поверить в свой успех. Слишком давно не приходилось делать мысленные упражнения, и теперь Джим чувствовал себя как-то странно: предметы вокруг казались больше и слишком… реальными, дышал он гораздо медленнее обычного. Или это время лилось медленнее?

«Боунс?»

Снова ничего.

Наверное, и правда получилось. Дело оставалось за малым — поддерживать это состояние. Все время.

Джим сильно сомневался, что обойдется без проколов, и решил начать с малого — заняться простыми делами, сосредоточенно, но удерживая при этом барьер. Например, наконец закончить с отчетами. Сорвавшись к Боунсу, Кирк так и оставил непросмотренными кучу уведомлений.

Он уселся в кресло, довольно крутанулся в нем и снова вызвал в голове иллюзию зеркального щита. Затем потянулся к терминалу: в одной из запущенных программ все еще висел запрос на лекарства. «Отказать», — смело поставил резолюцию Джим и щелкнул на следующий. Спок прислал общий отчет о событиях альфа-смены, как он это обычно делал, так что Кирк просмотрел его мельком, подправив формулировки — в свою пользу, разумеется — но не смысл.

Занятие казалось совсем несложным, но это Джима и настораживало, он-то думал, что держать себя в руках и быть все время сосредоточенным будет гораздо труднее. В принципе, он и так всегда держал себя в руках — в окружении соперников и завистников, врагов и шпионов всегда нужно было следить за собой — но вот удерживать собственное сознание в строгих рамках было, наверное, сложнее… должно было быть.

Как будто существовал какой-то подвох.

Проверить, слышал его Боунс или нет, Джим мог только постоянно обращаясь к нему по мысленной связи. Экспериментировать с этим пока не хотелось; не то чтобы он думал, что Боунс пойдет на уловки и намеренно не будет отвечать. Разгадать замысел Джима он, конечно, мог, но в его же интересах было не мешать. Верно?

Ограждая свой разум самыми разными формами и видами барьеров, Джим провел над отчетами еще с час. Работа с документами и записями его всегда раздражала, так что это был хороший способ потренировать себя, но насколько же утомительный! Нужно было вчитываться в каждое слово и вникать в суть того, что он подписывал. За то время, что он прослужил на «Энтерпрайз», тренировок у него было достаточно, но в этот ведь раз все чувства обострились, а внимание иногда уплывало: удерживать мысленную стену для него значилось приоритетом.

Через несколько… десятков (сотен?) записей начало резать веки, и он принялся часто моргать. Сделав глоток воды прямо из стоявшего возле кровати графина, Джим окунул кончики пальцев в прохладную жидкость и протер уголки глаз. Описал взглядом несколько восьмерок, потянулся, чувствуя, что слишком засиделся в одной позе, и облизал губы.

Новейшие системы поддерживали в комнате постоянную комфортную температуру, поэтому то, что его лицо горело, никак не могло быть связано с нарастающей жарой. Сам перенервничал? Джим умел контролировать свои эмоции — был уверен в этом — но в стрессовой ситуации мог почувствовать себя дурно. Не в бою, не на важных переговорах, а в каких-то почти бытовых случаях, которые с обычными людьми случаются регулярно. Кирк был слаб, когда нервничал. Результат его волновал, но с волнением контроль спадал, а именно он и был важен для результата.

Кинув взгляд на часы, Джим сделал еще глоток и поднялся на ноги. Требовалась срочная смена деятельности, иначе он свихнется тут, в закрытой комнате, и безо всяких голосов в своей голове.

Спать не хотелось совершенно, что было почти не странно, учитывая медитацию, а вот прогулка в одиночестве по верхней, обзорной палубе казалось неплохой идеей, пожалуй. Можно было бы заглянуть в зимний сад, подышать почти терранским воздухом, или взять книгу и провести остаток бета-смены, с головой погрузившись в чужую историю. А если кто-то посмеет помешать своему капитану, то угодит в агонизатор — и сам будет виноват.

Решено. Так он и сделает.

Когда Джим шел к турболифту, его впервые посетила мысль о сохранении щитов во сне. Разумеется, проделывать подобное он еще ни разу не пробовал, так что пока совершенно не понимал, как обеспечить свою безопасность в подобные моменты. Не спать совсем? Идея хороша, но за стимуляторами пришлось бы идти к тому же Маккою, пусть и тайком, так что этот вариант отпадал.

Щелкнув, створки распахнулись, и Кирк вышел из лифта, собираясь двинуться дальше, но вдруг остановился. У огромного иллюминатора сбоку, на скамье, лежала книга. Вероятно, забытая если не Чеховым, то Сулу, потому что фамилию на обложке Джим даже мысленно прочитал не с первого раза: Стру-гац-ки-е.

Зацепив с собой толстый томик, Кирк прошел палубу почти до конца и устроился в тесном дальнем уголке зимнего сада. Освещение было достаточно ярким и теплым, имитирующим июльское терранское солнце, так что вскоре, зачитавшись, Джим пригрелся и на время выпал из реальности.

Главный герой повести, Яков, специалист по транспортникам с ядерными приводами, командирован в столицу, где получает предложение отправиться в исследовательскую экспедицию на соседнюю планету. Удивившись — сколько же лет этой книжке? — Джим глянул на титульник. Более четырехсот лет, черт побери.

Ну, тогда все ясно. Он продолжил прерванное чтение. Разумеется, Яков соглашается и знакомится со своим будущим экипажем: капитан, механик, геолог, пилот, штурман, доктор. И сам Яков — инженер. Полный набор, как говорится.

С интересом Джим дочитал до момента высадки, хихикнув при упоминании самопроизвольных цепных реакций. Будь на месте «Чайки» его «Энтерпрайз», то миссия была бы выполнена даже без высадки на планету.

Когда в книге заболел старый знакомый главного героя, доктор Леонид, Кирк вместе с Яковом почувствовал беспокойство. Семеро человек на чужой планете, потеря единственного доктора, да еще и старого друга — плохой исход событий. Сам бы Джим в такой ситуации, пожалуй, вообще с трудом удержался от паники.

Он зевнул и отложил книгу. Ему бы проблемы этой компании. С нынешним техническим оснащением так много можно сделать — раньше людям такое и не снилось.

Увлекшись размышлениями о превосходстве «Энтерпрайз» над большинством современных кораблей, Джим начал медленно проваливаться в сон. Думать о своем корабле всегда было приятно, это успокаивало, так что он позволил себе расслабиться. Кирк не любил подолгу оставаться на Терре и всегда чувствовал себя на «Энтерпрайз» как дома — здесь никакая внешняя угроза не была страшна. Только внутренняя, Джим знал, что ему все по силам, если он поставит перед собой цель.

Он и поставил, оставалось только проверить, насколько хорошо его щиты сработают.

========== 6. ==========

Пробуждение было несладким. Тяжелые веки не хотели подниматься, а в голове, казалось, взорвалась маленькая сверхновая. Думать было больно.

Что произошло? Почему он чувствовал себя таким разбитым?

Он с трудом раскрыл глаза и чертыхнулся — лампа неподалеку ослепляла. Вокруг него везде были растения, но это явно была не планета. Металлические полы, стены, наверху — вентиляционные решетки. «Звездолет? Что я делаю на звездолете? И… кто вообще я такой?»